Ф. Ф. Фидлер. Из мира литераторов: Характеры и суждения

Сразу прошу прощения у читателя за пространную цитату, с которой начинаю рецензию, но уж очень точно она характеризует суть предмета разговора: «Не успеет пройти ста лет, как мы с вами, господа, и все, что нас окружает — все это сделается интересным, все будет достоянием музеев и коллекций. Еще сто лет — и наши кухонные книжки попадут в библиотеки, в отдел рукописей. Весь вздор, какой мы пишем, — будет иметь историческое значение <…> История пишется умами высшими, а делается всеми. Моя история, биография ничтожного и неинтересного человека — интересна и значительна как часть целого, а мою историю я пишу каждый день в моих письмах и читаю в письмах, которые мне пишут»¹. Так со знанием дела рассуждал об историческом значении «повседневного быта» для самосознания культуры один из авторитетнейших коллекционеров и архивистов конца XIX века князь Александр Иванович Урусов в статье, симптоматично озаглавленной «Интересны ли мы?»

Был ли Урусов осведомлен о содержании литературных дневников своего современника Федора Федоровича (Фридриха Людвига Конрада) Фидлера, личности столь же колоритной и не менее известной в литературных кругах Петербурга конца XIX века, чем он сам, — достоверно сказать нельзя. Но зато, ознакомившись с опубликованной К. Азадовским значительной частью дневников, можно сказать утвердительно: да, «прошло сто лет» — и все «кухонные книжки», и «каждая строчка пустого письма», и «весь вздор», какой говорили и писали в конце позапрошлого и в начале прошлого столетий литераторы самого разного ранга, знаменитые и вполне заурядные, — все приобрело для нас, людей XXI века, исторический интерес, «значение свидетельства, чуть не памятника»².

«Да здравствует мелочь!» — такое броское заглавие дал своей рецензии Е. Эткинд на первое подготовленное К. Азадовским издание дневников Фидлера, вышедшее в Геттингене в 1996 году на немецком языке. В ней исследователь, рассуждая о сверхзадаче автора дневников, справедливо писал: «Долг хрониста заключался в том, чтобы фиксировать все нематериальное, ускользающее, преходящее: разговоры, слухи, настроения, перекрестные суждения, дружбы, удачи и неудачи, продолжительность аплодисментов после театрального представления, речи на похоронах <…> Фидлер был убежден, что возможно увековечить моментальное и периферийное»##Etkind Efim. Es lebe die kleinigkeit! // Die Zeit. 1997. 17 Oktober. S.24.

1. Князь Александр Иванович Урусов (1843-1900). Статьи его о театре, о литературе и об искусстве. Письма его. Воспоминания о нем в 3 тт. Т. 2. М.: Тип. И. Н. Холчев и К°, 1907. С. 53-54.[↩]
2. Там же. С. 53.[↩]