1
В среду, 8 августа 1973 года, в 8:24 утра служба спасения Хьюстона, штат Техас, приняла тревожный звонок. Оператор Вельма Лайнс еще не успела представиться, как на том конце линии услышала мужской голос: «Я только что убил человека. Вам лучше приехать сюда немедленно!» Сюда — это в пригород Хьюстона, в Пасадену, в дом № 2020 по Ламар-драйв. Дежурная оперативно передала адрес патрульным машинам. Спустя десять минут полицейские подъехали к деревянному дому, на крыльце которого сидело трое подростков, а рядом валялся пистолет 22-го калибра. Так начинался худший день в истории серийных убийств США.
Двадцать семь замученных и убитых подростков стали антирекордом по числу жертв, затмившим преступления Хуана Короны, который в течение четырех месяцев 1971 года жестоко расправился с двадцатью пятью мигрантами. Громкие заголовки про массовые убийства в Хьюстоне попали на первые полосы газет по всему миру. Даже Папа Римский Павел VI прокомментировал зверский характер преступлений в ватиканской газете «Л’Оссерваторе Романо» и выразил соболезнования родственникам погибших. Резонансное дело не ускользнуло от внимания еще одного человека, который поневоле стал специалистом по вопросам хладнокровных убийств. Звали его Трумен Капоте.
* * *
Прошло уже семь лет после триумфального выхода книги «Хладнокровное убийство», принесшей автору мировое признание и финансовую независимость, но Трумен Капоте продолжал у многих ассоциироваться с жанром true crime. Поводы давал и сам писатель.
В январе 1968 года на страницах газеты «Сатердей ивнинг пост» появился материал «Призраки в солнечном свете», где Капоте рассказал о съемках фильма по своему невероятно успешному роману «Хладнокровное убийство» («In Cold Blood», режиссер Ричард Брукс). Спустя девять месяцев «Эсквайр» напечатал очерк Капоте о заключенных камеры смертников «Death Row, USA» с послесловием писателя, получившим символичное название «Последнее слово».
В феврале 1972 года зрители канала «Си-би-эс» увлеченно смотрели «Стеклянный дом» («Glass House») — телефильм о мрачных ужасах тюрьмы, снятый по сценарию Капоте в соавторстве с Уайтом Купером1. Не меньший интерес вызвал полуторачасовой документальный фильм «Трумен Капоте за тюремной оградой» («Truman Capote Behind Prison Wall», премьера 7 декабря 1972 года), в котором писатель брал интервью у заключенных старейшей в Калифорнии тюрьмы Сан-Квентин.
Даже в своих интервью писатель активно выступал за реформу всей тюремной системы.
Я предлагаю нанять некоторое количество психиатров, ввести профессиональное обучение и образовательную программу в тюрьмах, установить программу трудоустройства для заключенных, вышедших на свободу (которые в наше время просто вынуждены снова совершать преступления, чтобы добыть средства к существованию), а также внедрить либо супружеские визиты, либо периодические отгулы для заключенных с хорошими характеристиками. А что касается дальнейшей перспективы, следует провести полную и тщательную реконструкцию не только тюрем, но и вдобавок всей системы уголовного правосудия, помещая безнадежных убийц-психопатов и склонных к насилию заключенных в специальные учреждения с высоким уровнем безопасности. А остальным преступникам — растратчикам, фальшивомонетчикам, грабителям, которые составляют большую часть тюремного населения, — предоставить медицинскую помощь и образование, найти средства на приемлемую жизнь и реабилитацию2 [Norden, Capote 1973].
С каждым годом «криминальных проектов» в портфеле писателя становилось все больше. На май-июнь 1973 года была назначена премьера двух частей «Криминального дозора» («Crimewatch») — телефильма «Эй-би-си», посвященного обсуждению реформ пенитенциарной системы США. Модератором беседы с экспертами вновь стал Капоте.
В конце года федеральные газеты анонсировали, что известный писатель выступит автором сценария драмы «Отель дяди Сэма «Злой рок»» («Uncle Sam’s Hard Luck Hotel») — «полуторачасового телеромана, посвященного лечебнице для осужденных»3 [TV… 1973] — по заказу телекомпании «Эн-би-си».
Публику больше не интересовали рождественские воспоминания Капоте и пугающие новеллы в духе «Мириам». Романтическая пора душевных историй сменилась прагматизмом эпохи массового потребления, когда даже рассказы о самых чудовищных преступлениях превратились в еще один способ развлечь пресыщенную аудиторию.
Многочисленные проекты, посвященные «преступлению и наказанию», сделали Капоте заложником темы, которая скорее причиняла ему душевные страдания, нежели приносила творческое удовлетворение. Словно дым развеялись надежды на то, что писателю удастся поскорее забыть дело Клаттеров и заняться чем-нибудь другим. Зависимый от успеха у публики, Капоте осознал, что попал в ловушку жанра, созданного им самим. Вот почему нет ничего удивительного в том, что после сообщений о массовых убийствах в Хьюстоне взоры многих редакторов снова обратились к Трумену Капоте.
2
Дин Арнольд Корлл появился на свет в рождественский сочельник 1939 года в Форт-Уэйне, штат Индиана. Он стал первым ребенком в семье Мэри Робинсон и Арнольда Эдвина Корлла. Отец был строг с сыном, а мать, обожавшая первенца, чрезвычайно опекала и баловала его. Брак родителей был омрачен частыми ссорами, и в 1942 году, спустя четыре года после рождения их младшего сына Стэнли, они расстались.
Дин Корлл рос застенчивым, серьезным ребенком и редко общался с другими детьми. В возрасте семи лет он на ногах перенес грипп, который дал осложнение на сердце. Врачи запретили мальчику заниматься физкультурой, но Дин не отчаялся и записался в школьный духовой оркестр, где играл на тромбоне.
В 1950 году родители Корлла снова сошлись и переехали в Пасадену, но примирение оказалось недолгим. В 1953 году они все же развелись. Спустя полтора года мать вышла замуж за коммивояжера Джейка Уэста. Семья перебралась в маленький городок Видор, где в 1955 году родилась сестра Корлла, Джойс. В Видоре мать с отчимом в гараже собственного дома основали небольшое кондитерское предприятие, где Дин с удовольствием зарабатывал первые карманные деньги.
В 1958 году, когда Корлл окончил среднюю школу, семья перебралась в Большой Хьюстон, где открыла новый кондитерский магазин «Принц Пекан». В 1960 году Дин переехал к дедушке и бабушке в Индиану. Там он прожил почти два года и даже завязал близкие отношения с местной девушкой, но в 1962 году вернулся в Хьюстон, чтобы помогать семье с бизнесом. Позже он обзавелся собственной квартирой над магазином сладостей.
В 1963 году мать Корлла развелась с Джейком Уэстом и назначила своего сына Дина вице-президентом кондитерской компании. В том же году один из подростков — сотрудников компании — пожаловался матери Корлла на то, что Дин его домогается. В ответ Мэри уволила юношу.
В августе 1964 года Корлла призвали в армию, но парень ненавидел военную службу и вскоре подал заявление об увольнении в связи с необходимостью помогать семейному предприятию. После десяти месяцев службы, в июне 1965 года, Корлл был уволен в запас.
Вернувшись в Хьюстон, Дин узнал, что кондитерская компания переехала в другой район и обосновалась напротив здания начальной школы. Корлл воспользовался этим обстоятельством и начал раздавать конфеты местной ребятне. Особенно щедро он угощал мальчиков-подростков. За это Корлла прозвали Сластеной (Candy Man). Спустя пару месяцев он установил бильярдный стол на заднем дворе предприятия, чтобы подростки могли собираться там после работы.
В 1967 году Дин подружился с 12-летним Дэвидом Бруксом, мальчиком из неблагополучной семьи. Брукс был одним из тех, кого Дин когда-то угощал конфетами. Корлл начал возить Брукса на юг штата, чтобы вместе проводить время на пляже. Он давал ему деньги, осыпал подарками и вскоре сделал подростка своим любовником.
Спустя год дела в кондитерском цехе пошли неважно, и в 1968 году компанию пришлось закрыть, а Дину — искать новое место работы. (Мать к тому времени вышла замуж в третий раз и уехала жить в штат Колорадо.)
Бывший Сластена устроился рабочим в Хьюстонскую энергетическую компанию, где тестировал электрические релейные системы.
Однажды Дэвид Брукс застал своего великовозрастного любовника в компании двух подростков, которые лежали связанными в квартире Корлла. Дин изнасиловал несовершеннолетних, а затем убил их, в чем потом признался Бруксу. После этого случая насильник купил Бруксу зеленый автомобиль Chevrolet Corvette в обмен на молчание. А потом Корлл предложил 200 долларов за любого мальчика, которого Брукс сможет заманить к нему в квартиру. Так и началась кровавая история Сластены.
15 декабря 1970 года Дэвид Брукс заманил в квартиру Корлла двух 14-летних мальчиков по имени Джеймс Гласс и Дэнни Йейтс. Подростки были привязаны к противоположным концам пыточной доски Корлла, а затем изнасилованы, задушены и похоронены в лодочном сарае, который Дин арендовал.
С января по август 1971 года Брукс заманил в логово педофила еще пятерых ребят. Все жертвы были изнасилованы и подвергнуты изощренным пыткам.
Зимой 1971 года Брукс привел в квартиру к Дину 15-летнего Элмера Хенли, полагая, что подросток станет очередной жертвой маньяка-насильника. Однако Корлл решил сделать Хенли сообщником и предложил ему ту же плату — 200 долларов — за любого мальчика, которого он сможет заманить в логово Дина. Хенли принял предложение Сластены и сначала участвовал в похищениях, а затем стал принимать участие в пытках и убийствах.
Чтобы не привлекать внимания, Корлл часто менял квартиры. Но не менял своих привычек. Два юных сообщника регулярно поставляли подростков для издевательств педофила. Одних жертв Корлл по-прежнему закапывал в лодочном сарае, других хоронил в целлофановых пакетах на пляже Хай-Айленд или на берегу озера Сэм Рейберн — все в окрестностях Хьюстона. Подростки также помогали Дину закапывать трупы.
В июле 1973 года Дэвид Брукс женился на своей беременной невесте, и Элмер Хенли временно стал единственным поставщиком живого товара для Корлла.
Вечером 7 августа 1973 года 17-летний Хенли пригласил 19-летнего юношу по имени Тимоти Керли на вечеринку Корлла в Пасадену. Двое молодых людей прибыли в дом № 2020 по Ламар-драйв, где они до полуночи нюхали клей и выпивали. Потом ребята проголодались и отправились за сэндвичами. Для этого они вернулись в Большой Хьюстон, где встретили Ронду Уильямс — девушку, избитую пьяным отцом, которая согласилась провести время с молодыми людьми, пока отец не протрезвеет.
Троица вернулась в дом к Сластене около трех часов ночи. Корлл был в ярости из-за того, что Хенли привел с собой девушку. Наедине он сказал ему, что тот «все испортил». Тем не менее Корлл предложил своим гостям пиво и марихуану. Примерно через два часа подростки потеряли сознание.
Когда Хенли проснулся, то обнаружил, что Корлл защелкивает наручники на его запястьях. Лодыжки тоже оказались связаны. Тимоти Керли и Ронда Уильямс лежали лицом в пол, надежно связанные веревкой из нейлона. Дин Корлл признался Хенли, что собирается убить всех троих. Он несколько раз ударил Ронду в грудь, затем затащил Хенли на кухню и приставил пистолет 22-го калибра к его животу. Поняв, что Дин не шутит, Хенли пообещал участвовать в пытках и убийстве подростков при условии, что Сластена его освободит. Корлл согласился и развязал Хенли, затем отнес Тимоти и Ронду в свою спальню и привязал их к противоположным концам пыточной доски.
Затем Корлл вручил Хенли охотничий нож и приказал ему разрезать одежду на девушке и надругаться над ней. Хенли начал срезать одежду с Ронды, в то время как Корлл разделся и начал насиловать Тимоти. К этому моменту обе жертвы уже проснулись. Тимоти извивался и кричал. Ронда, чей кляп Хенли успел сорвать, спросила: «Ты ведь собираешься что-нибудь сделать?»
Недолго думая, Хенли схватил пистолет Корлла и крикнул: «Ты зашел слишком далеко, Дин!» Корлл подошел к Хенли со словами: «Ну, давай, Элмер, убей меня!» Парень попятился назад, но Корлл продолжал наступать, приговаривая: «Ты этого не сделаешь!»
Хенли нажал на спусковой крючок. Пуля попала в лоб, но не убила маньяка. Тогда подросток дважды выстрелил и угодил в плечо. Корлл развернулся и, пошатываясь, вышел из комнаты. Следом Хенли выпустил еще три пули. Лишь затем Дин Корлл сполз по стене в коридоре и умер.
Хенли освободил Тимоти и Ронду, а затем позвонил в полицию.
3
Уже 16 августа 1973 года Роберт Коул, редактор отдела новостей национальной газеты для гомосексуалов «Эдвокат», направил писателю письмо следующего содержания:
Уважаемый господин Капоте, не могли бы Вы дать нам краткий комментарий по делу о массовых убийствах в Хьюстоне, совершенных Дином Корллом? Как я понимаю, Вы проявили некоторый интерес к этой истории <…> Мы стараемся подробно изучить дело Корлла и считаем, что Ваш опыт создания романа «Хладнокровное убийство» делает Ваше мнение по этому вопросу чрезвычайно важным [Truman… 1973–1974].
Капоте проигнорировал просьбу Коула и не стал давать комментариев. В тот момент писатель полностью передал управление своей литературной карьерой новому любовнику — Джону О’Ши.
В июле 1973 года сорокачетырехлетний вице-президент третьесортного банка и отец многочисленного семейства (жена и четверо детей) приехал в Манхэттен на собеседование. Джону О’Ши надоела скучная работа банковского клерка. В душе он лелеял мысль заняться творчеством. Место, куда его звали, должно было высвободить время для писательства, но О’Ши провалил собеседование. Чтобы подавить гнев и разочарование, он отправился в гей-сауну в районе отеля «Плаза». Там он и встретил знаменитого писателя.
«Я почувствовал, что просто обязан с ним поговорить, — вспоминал О’Ши, — подумал, что Трумен с пониманием отнесется к моему тяжелому положению. Я хотел рассказать ему о своем мучительном существовании, о том, как меня заставили работать в банке, когда внутренне я был настоящим писателем. Трумен научил бы меня писать» [Clarke 1988: 445].
Биограф Капоте Джеральд Кларк уверен, что своими душещипательными рассказами Джону удалось разжалобить писателя и «нажать на кнопку в памяти Трумена <…> Джон напомнил ему мальчика из Монровилля, того самого, что стал героем рассказа «Гость на празднике» — школьного хулигана Ода Гендерсона»4 [Clarke 1988: 445].
Было в этой встрече еще кое-что. О’Ши попал в излюбленный типаж Капоте. Трумену всегда нравились женатые мужчины с ирландскими корнями. Многолетний партнер писателя Джек Данфи (1914–1992) тоже был ирландцем и на момент их знакомства осенью 1948 года уже успел побывать мужем бродвейской актрисы Джоан Маккракен.
После знакомства в нью-йоркской сауне мужчины обменялись телефонами, и к концу июля 1973 года их роман был в самом разгаре. Капоте был одержим О’Ши. Он сделал любовника исполнительным вице-президентом своей компании Bayouboys, Ltd (налоговое убежище, организованное адвокатом писателя Аланом Шварцем) и назначил Джону оклад в размере 14 тысяч долларов в год5.
Так вчерашний банкир-неудачник стал менеджером самого известного писателя Америки. В апреле 1974 года Капоте разослал друзьям специальное уведомление, содержание которого многие сочли оскорбительным:
Как многие из вас знают, общение со мной часто бывает затруднительным, подчас его невозможно поддерживать или установить по причине моих частых путешествий, которые я обожаю. Чтобы облегчить общение, я попросил своего партнера Джона О’Ши стать моим менеджером, агентом, секретарем и консультантом. Господин О’Ши всегда располагает полной информацией о моем интересе и готовности к новым проектам. Он также знает, какой работой я занят в настоящем, а потому может и будет авторитетно выполнять указанные выше функции [Too… 2004: 444–445].
Новоявленный менеджер Капоте энергично взялся за дело. Как только писатель начал получать письма с предложением прокомментировать преступления в Хьюстоне, Джон О’Ши счел это отличным сигналом к действию.
«Первым крупным деянием Джона были переговоры о выгодном контракте, минимум на десять тысяч долларов в неделю, плюс оплата командировочных расходов для Трумена, чтобы написать о <Хьюстонском деле> <…> для газеты «Вашингтон пост» и ее синдиката» [Clarke 1988: 448].
После Уотергейтского скандала газета «Вашингтон пост» стала символом политических журналистских расследований. Аудитория у издания выросла в разы, а близкая дружба Трумена с издателем Кэтрин Грэм6 позволила добиться от синдиката лучших условий. Согласно контракту, писатель получал разовую предоплату в размере 30 тысяч долларов, плюс 125 долларов за каждый проведенный в Хьюстоне день. Кроме того, репортажи должны были печататься еще в 55 газетах, входящих в синдикат «Вашингтон пост», и за это предполагались дополнительные выплаты [Ryan 1974].
Согласно расчетам, сделанным Джоном О’Ши, Капоте должен был получить гораздо больше:
Минимальная компенсация от «В. Пост»
Судебное заседание, 1-я неделя — $ 25,000
Судебное заседание, 2-я неделя — $ 30,000
Судебное заседание, 3-я неделя — $ 40,000
Судебное заседание, 4-я неделя — $ 50,000
Судебное заседание, 5-я неделя — $ 60,000
В соответствии с вышеизложенным, автору необходимо ежедневно получать $ 125 накладных расходов. <Приписка:> $ 150 — устроит
[Truman… 1973–1974].
Новость о договоренностях Капоте с федеральной газетой быстро распространилась в профессиональной среде. 27 августа конкурирующая «Нью-Йорк таймс» в лице генерального директора службы новостей Р. Р. Бакингема обратилась к адвокату писателя Алану Шварцу с просьбой посодействовать в переговорном процессе:
…мы заинтересованы в распространении по миру всего, что Трумен Капоте планирует написать в связи с убийствами в Хьюстоне. Я понимаю, что он ведет переговоры с «Вашингтон пост», однако это не является препятствием <…> если сделка с «Пост» сорвется, я попробую выяснить, сможет ли «Таймс» взять на себя расходы по этому проекту [Truman… 1973–1974].
С каждым днем ажиотаж вокруг новости о том, что именно Капоте будет освещать судебный процесс по делу о массовых убийствах в Хьюстоне, только нарастал. Известный журналист и гей-активист Артур Белл 1 сентября отправил писателю коротенькую записку:
Дорогой Трумен, мне сказали, Вы будете освещать для «Вашингтон пост» заварушку «Корил (sic) — Хенли — Брукс» в Хьюстоне. Я только что вернулся оттуда после трех невероятно сложных недель. Если захотите поговорить об этом, мы могли бы где-нибудь встретиться и выпить. Я как раз какое-то время буду в Нью-Йорке. С любовью,
Артур [Truman… 1973–1974].
К письму Белл приложил копии своих статей о деле Корлла, которые вышли сначала в газете «Вилладж войс», а затем в журнале «Эсквайр».
В конце ноября 1973 года Капоте получил послание от хьюстонского адвоката Чарльза Мелдера, который любезно предложил свое посредничество:
…рекомендую остановиться в самой известной гостинице Хьюстона — «Райс», которая расположена всего в нескольких кварталах от здания суда. Здесь также находится «Старый капитолийский клуб» — частное заведение, где собирается большинство судей, политиков и видных бизнесменов. Членство в клубе будет доступно Вам в статусе иногороднего участника. А еще там есть пресс-клуб — место сбора представителей прессы <…> Гостиницей управляет мой хороший друг Роберт Т. Гордон, и он лично позаботится о том, чтобы Ваше пребывание было максимально приятным… [Truman… 1973–1974]
Статья, открывающая серию материалов Трумена Капоте под названием «Хьюстонский дневник», должна была выйти 27 января 1974 года, за день до начала отбора присяжных для суда над Элмером Хенли, которого обвиняли в убийстве шести человек, а также в соучастии в убийствах на сексуальной почве, совершенных Корллом. Согласно плану, писатель должен был каждый вечер надиктовывать по телефону из Хьюстона колонку, которая наутро выходила бы в «Вашингтон пост», а в последующие дни перепечатывалась бы другими газетами.
Капоте начал готовиться к длинному и утомительному марафону. Для него — писателя, не умеющего работать в режиме строгих дедлайнов, этот проект стал настоящим вызовом. «Хочу проверить, справлюсь ли я», — заявил автор прессе [Kernan 1974b].
16 декабря «Вашингтон пост» опубликовала пресс-релиз, который на самом деле составил сам Капоте. В нашем распоряжении есть недатированный черновик, в котором рукой Трумена выведено:
Один из выдающихся американских писателей, специализирующийся на психологии убийц, автор популярного романа «Хладнокровное убийство» — Трумен Капоте — собирается освещать все этапы суда над Хенли. Новая книга будет называться «Хьюстонский дневник». Центральную часть повествования, разумеется, займет судебное разбирательство, но помимо этого Трумен Капоте планирует показать читателю и более широкую картину — атмосферу и сам город, раскрыть характеры второстепенных участников событий, осветить не только ключевые, но и побочные линии этой истории, которую Капоте считает «американской трагедией» конца XX века.
«Вероятно, это могло произойти когда и где угодно, — говорит Капоте, — но мне кажется очень типичным именно для нашего времени и нашей страны тот факт, что 27 молодых людей, а возможно, и больше, просто исчезли и никто этого не заметил. Как это произошло и почему? Я считаю, что в любом убийстве нет никакой загадки. И это одна из причин, по которой я взялся за это дело: чтобы сбросить завесу тайны. Вторая причина заключается в том, что, согласно последним опросам, более половины жителей Америки испытывают смешанные чувства по отношению к своей стране, они ощущают растущее глубокое и необъяснимое беспокойство. Возможно, эти опросы не врут, и если так, то хьюстонское дело — серьезный симптом происходящего. В любом случае оно, мне кажется, заслуживает внимания»2 [Truman… 1973–1974].
К Рождеству 1973 года Капоте вернулся из жаркого Палм-Спрингс в холодный Нью-Йорк, но ненадолго. Уже 2 января вместе с Джоном О’Ши он выехал на автомобиле в сторону американской столицы. В Вашингтоне Капоте познакомил Кэтрин Грэм со своим новым менеджером-любовником («Ужасный тип, отвратительный!» — отреагировала Грэм [Clarke 1988: 449]), а 4 января писатель оказался среди гостей закрытого приема госсекретаря Генри Киссинджера в китайском ресторане «Эмпресс» [Ducking… 1974].
Спустя три дня в «Вашингтон пост» появился анонс будущего «криминального сериала», в который читателям предстояло в скором времени погрузиться:
Для Трумена Капоте главный факт в убийствах по меньшей мере 27 молодых людей в Хьюстоне заключается в том, как все эти люди (возможно, их число увеличится до 45) могли исчезнуть, «не вызвав даже малейшего беспокойства». Автор, в чьем документальном романе «Хладнокровное убийство» подробно рассказано о гибели семьи Клаттер в Канзасе, планирует освещать процесс по делу 18-летнего Элмера Хенли — младшего о массовом убийстве в Хьюстоне. Публикации для «Вашингтон пост» и десятка других газет начнут выходить уже в следующем месяце <…> «Я рассматриваю судебный процесс как отправную точку, — сказал Капоте во время краткого визита в Вашингтон на прошлой неделе, — чтобы по-настоящему рассказать обо всей этой необычной культуре бесцельных скитаний, об этой мобильности, оторванности от своих корней: трейлерные парки протяженностью в семь миль, мотоциклы, домики на колесах… рассказать о людях, у которых нет ни адресов, ни фамилий» <…> Самым невероятным Капоте счел то, что многим жертвам позволили запросто исчезнуть из жизни, «это сродни расхожим фразам: «Да, Джонни просто пошел купаться и не вернулся, и случилось все это год назад»» <…> <Капоте> уже закончил предварительную работу, собрал досье на семьи жертв и встретился с большинством людей, причастных к этой истории. Хьюстонцы приняли Капоте так же дружелюбно, как и жители Канзаса, которые сердечно встретили писателя, «но после того, как привыкли к моей специфической манере разговаривать».
Что так поражает большинство людей, которых сперва удивляют невысокий рост и синие очки Трумена, так это его способность запоминать многочасовой разговор слово в слово, не делая заметок. Он утверждает, что точность составляет около 95 процентов, хотя в последнее время, по его признанию, память не совсем соответствует этим показателям. В Хьюстоне Капоте остановится у своих друзей7, а позже переедет в гостиницу, где, как он ожидает, проведет порядка двух месяцев, работая над репортажем [Kernan 1974a].
К сожалению, не удалось точно установить, в какие именно дни января 1974 года Капоте добрался до Пасадены. Техасские газеты не освещали его прибытие в город. По всей видимости, между 8 и 15 января писатель вместе с Джоном О’Ши провел несколько дней в особняке друзей Уайттов, а затем перебрался в гостиницу. Вероятно, в тот самый «Райс», рекомендованный местным адвокатом.
Капоте понимал, что 27 января 1974 года «Вашингтон пост» должна напечатать его первую статью, и заранее начал готовить текст будущего шедевра. (На меньшее читатели были не согласны.) Трумен не стал экспериментировать со стилем, ведь публика ждала от него «In Cold Blood — 2». Разочаровывать преданных читателей он не собирался, поэтому зачин первой главы стилистически продолжает манеру «Хладнокровного убийства»:
Город Пасадена в Калифорнии — воплощение кристальной свежести, в воздухе витают ароматы цветущих роз. Не путать с Пасаденой в Техасе, пропитанной парами химикатов и сероводорода.
Хотя техасская Пасадена и является частью Большого Хьюстона, в действительности она представляет собой маленький район неподалеку от него. Не то чтобы полное захолустье, но все же виды Пасадены, с ее покрытыми копотью гаражами, небольшими каркасными домиками, старая краска на которых пошла пузырями и потихоньку отваливается под лучами техасского солнца, — выдают в ней место жительства среднего и низшего среднего класса. Завершают картину невыносимая влажность и неприхотливые мелкие растения, высаженные вдоль улиц, где совершенно невозможно укрыться от солнца, — не тот пейзаж, при виде которого можно воспрянуть духом2 [Truman… 1973–1974].
Чтобы история соответствовала жанру репортажа, Капоте вводит рассказчика — то есть самого себя. Этот ход кардинально отличается от повествовательной манеры романа «Хладнокровное убийство», в котором личность автора полностью отсутствует.
Ламар-драйв8 — типичнейшая улица Пасадены. Подъезжая к ней, я обратился за помощью к полицейскому патрулю, хотя и не без колебания, поскольку полиция Пасадены, как и в целом полиция Техаса, пользуется репутацией сверхбдительных и даже немного настырных стражей порядка. Но молодой офицер за рулем полицейской машины явил собой образец любезности, и после ознакомления со справочником улиц маршрут до дома 2020 по Ламар-драйв стал совершенно понятен. Больше всего меня удивило, что он не узнал этот адрес. В конце концов, именно тут, в доме 2020 по Ламар-драйв, всего месяц назад разворачивались сцены одного из самых страшных массовых убийств в истории современной Америки [Truman… 1973–1974].
Затем внимание автора переключается на описание самого дома, в котором с 7 марта 1973 года проживал Дин Корлл. Именно здесь им были замучены и убиты еще восемь подростков, пока утром 8 августа Элмер Хенли не застрелил маньяка. Капоте так увидел этот зловещий дом:
Передо мной предстал хлипкий деревянный домик, выкрашенный темной желтовато-зеленой краской, с дверями и окнами оливкового оттенка и гаражной пристройкой на одну машину. Домá по соседству оказались практически неотличимы друг от друга, и, в общем-то, если переставить их местами, никто не заметит особой разницы. Отличаются только оттенки цвета, хотя серый предательски доминирует, то же самое касается и украшений во дворах — тут гном, там фламинго, и никаких зловещих предзнаменований, за исключением разве что легкой дымки, поднимающейся от заболоченной протоки [Truman… 1973–1974].
В следующем фрагменте Капоте переходит к тому, что беспокоит его больше всего: к человеческому равнодушию и невероятной прозаичности смерти, ставшей нормой для современного американского общества:
И все же сама эта обыденность — дети, катающиеся на велосипедах по разбитому асфальту, мужчины с закатанными рукавами, склонившиеся над машиной под звуки футбольного матча по радио, суетящиеся домохозяйки с собранными волосами — сама эта заурядность несет на себе зловещий отпечаток. Как могло так случиться, что никто из этих общительных и открытых местных жителей в своих домах с картонными стенами, так близко расположенных друг от друга, ничего не заметил? Уму непостижимо. Как они могли не слышать криков и стрельбы, не замечать, как выносят трупы из дома номер 2020?
[Truman… 1973–1974]
На этом месте черновик обрывается. Продолжения не последовало. Вместо него 19 января «Вашингтон пост» опубликовала короткое сообщение:
Широко разрекламированная серия статей Трумена Капоте об ужасах хьюстонского судебного процесса над Элмером Хенли поставлена на паузу. Руководитель проекта из «Вашингтон пост» Билл Дикинсон — младший сообщил, что Капоте совершил непростительный грех, от которого у редакторов началась паника и открылись язвы. Автор слег посреди работы над большой историей. По словам Дикинсона, его болезнь связана с легочным заболеванием и общим истощением [Ryan 1974].
Что же стало истинной причиной бегства Капоте из Хьюстона? 14 января 1974 года состоялось первое предварительное слушание, на котором адвокат Хенли Чарльз Мелдер объявил, что будет настаивать на невменяемости своего клиента. Биограф Капоте уверен, что «Хьюстонский дневник»
закончился в тот момент, когда юного обвиняемого ввели в зал суда. «Я уже это видел», — сказал Трумен и вышел, имея в виду аналогичное появление Перри Смита и Дика Хикока четырнадцатью годами ранее <…> Инстинкт Трумена сработал безупречно: судебное разбирательство затянулось на шесть лет, молодой обвиняемый был осужден дважды и дважды приговорен к 594 годам тюремного заключения9 [Clarke 1988: 449].
Капоте собрал чемоданы и вместе с Джоном O’Ши вернулся в Палм-Спрингс. Трумен постарался сделать так, чтобы отказ писать для «Вашингтон пост» выглядел как «обстоятельство непреодолимой силы». С надуманным диагнозом писатель попал в медицинский центр имени Эйзенхауэра в соседнем городишке Палм-Дезерт.
Газетчики вскоре прознали, что «калифорнийский приятель Капоте отрицает, что писатель госпитализирован, хотя и признает, что тот находится в Палм-Спрингс и останется там на неопределенный срок» [Capote… 1974а]. А медсестры лечебницы в приватной беседе с журналистом сообщили, что «Капоте их посещал, но без госпитализации. Он останавливался у друга, который живет в этом районе» [Capote… 1974b].
Трумен не желал объясняться с командой «Вашингтон пост» и поручил Джо Фоксу — своему редактору в издательстве «Рэндом Хаус» — направить в редакцию газеты телеграмму, в которой говорилось, что он «глубоко сожалеет о том, что доставил неудобства вам и вашим клиентам, и передает свои искренние извинения» [Capote… 1974a].
Спустя полтора месяца Капоте неожиданно вернулся в Хьюстон, потому что, по его словам, кое-что оставил у Уайттов [Waldron 1974]. Возможно, он забыл в особняке друзей свой черновик и материалы по уголовному делу. В интервью Анне Уолдрон Трумен так объяснил свой отказ работать над этой историей:
Знаешь, я провел здесь неделю, и мы даже сняли квартиру. Но они сделали ровно так, как обещали не делать. Власти обещали, что судебный процесс продлится всего семь недель, что его не станут переносить и что место слушаний тоже не изменится. Время человека не безгранично [Waldron 1974].
Капоте хорошо помнил бессонные ночи и депрессию во время работы над «Хладнокровным убийством». Осужденные по делу Клаттеров инициировали несколько апелляций, и казнь переносили несколько раз. Писатель вынужден был откладывать окончание работы над документальным романом, поскольку без сцены наказания преступников у истории не было финала.
В случае с Хенли смертного приговора можно было и не дождаться. И опытный писатель отлично это понимал. В те годы действовал мораторий на смертную казнь. С 1967 по 1977 год в США не привели в исполнение ни одного смертного приговора. К тому же Элмер Хенли мог рассчитывать на снисхождение в силу своего возраста. Подростку наверняка дадут пожизненное, и весь нерв истории придется свести к описанию жестокостей Корлла и его сообщников. Стоит ли тратить на это свой талант? В январе 1974 года Капоте потерял интерес к судебному разбирательству, а значит, «Хьюстонский дневник» был обречен.
Возможно, мы никогда бы и не прочли зачин будущего романа в стиле «In Cold Blood — 2», если бы Джон О’Ши и Трумен Капоте не поссорились. Их конфликт в 1976 году оказался столь яростным, что писателю пришлось в буквальном смысле уносить ноги, бросив все свои вещи, включая личный архив по хьюстонскому делу.
4
В 2002 году Бонни Мишкольчи (Bonnie Miskolczy) вступила в наследство. Ей достался дом ее родителей в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Женщина решила навести порядок и разобрать старые вещи.
Бумаги я обнаружила в старом чемодане на верхней полке шкафа, стоящего в спальне моих родителей. Я не поняла, что это за документы и какова их истинная ценность. Долгое время ушло на проверку их подлинности. В попытке выяснить, кому они все-таки принадлежат, я обратилась к своему приятелю Доминику Данну10, который дружил с Труменом Капоте. Данн организовал ужин11, на который я принесла свои находки, и он не только все подтвердил, но и опознал многих людей, чьи имена фигурировали в этих бумагах12.
В старом чемодане лежал черновой набросок «Хьюстонского дневника» (всего несколько страниц), пресс-релиз, который писатель собственноручно составил и передал затем в «Вашингтон пост», небольшая по объему переписка, вырезки из газет, фотографии Дина Корлла и его семьи, а также бумаги Джона О’Ши — финансовые расчеты, фамилии представителей прессы, с которыми он вел переговоры, различные телефонные номера и «комментарии на полях».
Бонни объясняет, как эти сокровища оказались у нее:
Капоте арендовал дом у моих родителей, поскольку в то время искал тихое место для работы (над романом «Услышанные молитвы». — Д. З.). Моими родителями были Луиза Маккормик и архитектор Монтгомери Мейс Орр13. Отец сам спроектировал модернистский дом в типичном для Санта-Фе стиле — одноэтажное здание с облицовкой из самана. Большинство комнат имели выход на террасу, а с другой стороны находился небольшой огороженный садик. Когда Капоте там останавливался, дом был меньше: кухня, вместительная столовая (она же и гостиная), холл и спальня с ванной. После 1978 года родители добавили еще одно крыло, построили гараж, помещение под офис и парадные ворота с видом на сад.
Этот особняк писателю порекомендовала Мэри Лу, которая хорошо знала моих родителей и дружила с Труменом14. В 1976 году дом в Санта-Фе был местом семейного отдыха, поскольку отец в то время еще работал в Чикаго. Капоте сначала снял его на длительное время, но неожиданно разорвал договор аренды и уехал раньше положенного срока после большой ссоры со своим партнером Джоном О’Ши. Полагаю, оставленные Труменом документы отец убрал подальше, а потом просто забыл о них15.
В 2018 году бумаги писателя приобрела Нью-Йоркская публичная библиотека, в фондах которой хранится большая часть архива Трумена Капоте. Сумма сделки с Бонни Мишкольчи не разглашалась. Спустя год эти документы были выведены в отдельный фонд, получивший название «Бумаги Трумена Капоте, касающиеся «Хьюстонского дневника»» [Truman… 1973–1974].
Стоит заметить, что неосуществленный проект Капоте почти не упоминается литературоведами. В середине 1970-х о нем попросту забыли. До недавнего времени никто не догадывался, что сохранилось шесть страниц «первой главы» «Хьюстонского дневника». Даже спустя четыре года после открывшейся возможности изучить документ американские коллеги не проявили особого интереса к этому материалу.
Несмотря на фрагментарный характер главы, черновик представляет собой текст с законченной мыслью и характерным синтаксисом, присущим многим поздним работам писателя. В связи с чем видится необходимым включение черновика «Хьюстонского дневника» в библиографию Трумена Капоте с пометкой «неоконченное».
- Уайт Эмори Купер (1927–1978) — американский сценарист, писатель, четвертый муж Глории Вандербильт — близкой подруги Трумена Капоте.[↩]
- Перевод А. Хохловой.[↩][↩][↩]
- Здесь и далее перевод с английского мой, если не указано иное. — Д. З.[↩]
- Од Гендерсон — второгодник и школьный задира, который, будучи приглашенным на День благодарения в дом к тетушкам Трумена, украл у одной из них камею.[↩]
- С учетом инфляции сегодня эта сумма равна 88 тысячам долларов.[↩]
- Кэтрин Грэм (1917–2001) возглавила газету после самоубийства мужа Филиппа Грэма в августе 1963 года. Именно Кэтрин Грэм Капоте объявил хозяйкой «вечеринки века» — черно-белого бала, устроенного писателем 28 ноября 1966 года по случаю выхода его книги «Хладнокровное убийство».[↩]
- Речь идет о чете Уайттов. Оскар Уайтт — младший (род. 1924) — нефтяной магнат. Линн Уайтт (род. 1935) — светская львица, из семьи основателей сети универмагов Sakowitz. В 1970–1980-х годах их семейный особняк в Хьюстоне называли «Уайтт-Хаятт», поскольку там останавливались такие персоны, как принцесса Великобритании Маргарет, принцесса Монако Грейс, Джоан Коллинз, Мик Джаггер, король Хусейн и королева Иордании Нур. Капоте был частым гостем семейной пары Уайттов.[↩]
- В оригинале у Трумена Ламар-стрит, но на самом деле это Ламар-драйв. — Д. З.[↩]
- Если быть точным, то Хенли-младшему при повторном рассмотрении его дела в июне 1979 года судья присудил шесть сроков по 99 лет. Дэвид Брукс также был осужден пожизненно. 28 мая 2020 года он умер в тюрьме от коронавируса. Обоим мужчинам неоднократно отказывали в условно-досрочном освобождении.[↩]
- Доминик Джон Данн (1925–2009) — американский писатель, журналист-расследователь, продюсер, постоянный автор журнала «Вэнити фэйр», персонаж светской жизни Нью-Йорка. Специализировался на публикации материалов в жанре true crime, делал собственное шоу на телевидении, в котором обсуждал громкие преступления Америки.[↩]
- По словам Доминика Данна, ужин с Бонни состоялся в 2006 году в ресторане «Ривер» в Честере, штат Коннектикут. Об этом см.: [Dunne 2006].[↩]
- Из письма Бонни Мишкольчи автору статьи от 7 октября 2021 года.[↩]
- Монтгомери Мейс Орр (1911–2000) — сын дипломата Артура Орра, родился в американском посольстве в Рио-де-Жанейро, вырос в Париже и Сент-Чарльзе, штат Иллинойс. Окончил школу Святого Павла, а затем поступил в Принстон на специальность «архитектура». Работал в известном архитектурном бюро Walter Frazier and Raftery, Orr & Fairbank Architects. Член Американского института архитекторов.[↩]
- Мэри Луиза Асвелл (1902–1984) — редактор художественной прозы в журнале «Харперс базар», автор трех книг: исторического романа о жизни квакеров «Абигейл», истории тревожного ожидания «Далеко идти» и документальной книги «Мир Кармел Сноу» (о главном редакторе журнала «Харперс базар»). Именно Асвелл помогала молодому Капоте с публикацией его рассказов в популярных журналах, была постоянным конфидентом его посланий. Дружба с писателем продолжалась на протяжении всей жизни Мэри Лу. Асвелл дважды была замужем. Имела двоих детей. После неудачных отношений с мужчинами Мэри Лу переключилась на женщин. Жила в партнерстве с американской художницей Агнес Симс (1910–1990) в собственном особняке в Санта-Фе. Историю любви двух женщин Капоте вскользь упомянул в своем незавершенном романе «Услышанные молитвы».[↩]
- Из письма Бонни Мишкольчи автору статьи от 8 октября 2021 года.[↩]