В пятом номере журнала «Традиция&Авангард» вышел рассказ Маши Бекетовой «Без меня». Автор настаивает на варианте имени «Маша», и я, кажется, понимаю, почему. Она живет в Западной Европе, где Марий в каждой стране полно, ей же хочется подчеркнуть, осознанно или нет, что она русская. Маша. По крайней мере, содержание ее рассказа, а это, судя по всему, литературный дебют, дает мне право на такую версию.
Не побоюсь, что называется, спойлерить. Тем более что в русской литературе сюжетные секреты — далеко не самое главное. Мы читаем «Анну Каренину», зная, что она бросится под поезд, «Обломова» — что у него ничего не получится с Ольгой, «Преступление и наказание» — что Раскольников признается в убийстве и отправится на каторгу. В наших книгах нас привлекает не сюжет, может, и не стилистические красоты, а нечто другое. Мы должны познакомиться с ними, как с родней.
Узнать лично, не по пересказам, представителей своего рода.
В маленьком тексте Маши Бекетовой я опознал родственника. Совсем молодого, и уже побитого жизнью. Герой рассказа — парень, вчерашний подросток, но рассказ наверняка автобиографический. Основной узел у героя и автора, по-моему, общий: потеря родины.
«Я никогда не хотел в гребаную Германию. В первом классе я подслушал разговор родителей о том, что они собираются подать документы на пэ-эм-жэ, и, догадываясь, что это что-то нехорошее, изо всех сил желал им, чтобы ничего не получилось. Я ненавидел Германию больше всех дворовых врагов и математики. Когда мне было двенадцать, возможность переезда из Днепропетровска превратилась в тяжелую, надвигающуюся, как туча, реальность. Что-то там продвинулось с нашими документами, и родители даже узнали название федеральной земли, куда мне грозила ссылка: Северная Рейн-Вестфалия. Отвратительное, длинное, пугающее название».
Так начинается рассказ Бекетовой. Из короткой биографической справки явствует, что автор родилась в Харькове в 1989 году, потом переехала в Германию. Наверняка она тоже сопротивлялась, но с родителями не поспоришь…
У автора жизнь, кажется, складывается. По крайней мере, судя по биографической справке («живет в Бранденбурге, пишет диссертацию») и по самому рассказу «Без меня», который сломленный, смирившийся человек написать бы не смог. Но в душе Маши Бекетовой, наверняка, и нынче смута, поиск ответа на вопрос: кто я? Не этакий философский, а вполне конкретный: украинка, русская, немка.
Можно сказать: какая разница, все эти деления на национальности условны и устарелы. Но язык-то выбрать нужно… Рассказ Бекетовой написан на хорошем русском языке и одновременно на не совсем том, каким пишут нынешние двадцатилетние. У Бекетовой он, может быть, лучше, но он не тот — он начала нулевых. Скорее всего, того времени, когда будущего автора вынимали из родной почвы…
Герой рассказа не может прижиться в Германии. Его приятелями в знаменитом лагере переселенцев во Фридланде становятся такие же эмигранты поневоле — подростки, посещающие языковые курсы. Турки, болгары… Девятнадцатилетний Мехмет Атеши, с которым герой только-только задружил, который кажется ему сильным, на которого он старается равняться, вдруг кончает жизнь самоубийством.
«До меня медленно доходило: Мехмет не справлялся с переездом. Только по-другому чем я. Пока я красил губы гуталином и обожал черный цвет, он отчаянно дурачился и веселил всех, чтобы не слышать своей боли. Наверное, у него в Турции тоже была компания и любимые непереводимые тексты песен. Может, даже кто-то, кого он любил, может, ласковая лохматая собака или гитара с чьим-нибудь автографом тоже…»
В финале повзрослевший герой пытается найти семью Мехмета, но ему сообщают, что «семья Атеши во Фридланде больше не живет».
Переехали, как и сам герой, в другой город? Вернулись на родину? Умерли?..
В советское время чуть ли не каждый писатель, выезжающий за границу, выпускал книжку с подзаголовком «Из зарубежных тетрадей». В 1990 — 2000-е самым популярным героем русской прозы стал этакий «гражданин мира», свободно и стремительно перемещающийся по Земле. Сколько впечатлений, сколько новых людей, контрасты, экзотика, свобода!..
В 2010-е из Европы, Америки, Израиля пришли бывшие дети и подростки, которых вывезли с территории еще существовавшего или уже распавшегося СССР. Они не счастливы, они не благодарны родителям. Они потеряны. Ищут и не могут найти почву, не чувствуют корней.
Вспоминаются рассказы Керен Климовски, повесть «Призма» и роман «В Советском Союзе не было аддерола» Ольги Брейнингер, в котором есть такие вроде бы оптимистические, а на самом деле трагические строки:
«Я надеялась, что на этот раз смогу держать все под контролем и не сорваться снова в хаос. Родители тоже вели подготовку к отъезду: через месяц после меня и они покидали Германию, чтобы вернуться домой, в Казахстан, — и это было хорошо. Несмотря на все положительные перемены и старания последних лет, Германия все равно оставалась чужой и ощущение «лишних людей» не покидало. И если родители не могли пойти путем постоянного перемещения, как задумала для себя я, они захотели вернуться к корням, которые теперь ценили гораздо сильнее. Я радовалась тому, что они снова обретут дом, а я — хотя бы его образ. Поэтому, когда в конце сентября мама с папой провожали меня во Франкфуртском аэропорту на рейс до Лондона, опустив тяжелую минуту прощания, все было нормально, все было в порядке. Просто я знала, что теперь всегда буду одна. И это было окей».
Думаю, эта тема будет усиливаться и нарастать. И, наверное, через подобные произведения людей с оборванными корнями, мы придем к новому почвенничеству.