Все касается всех

Из всего того, что Октябрьская революция привнесла в нашу жизнь и утвердила в качестве новых общественных закономерностей, понятие интернационализма, и в частности интернационализма советской литературы, – явление поистине уникальное. Сейчас, в канун XXVI съезда партии, размышляя о пройденном нами пути, это осознаешь с особенной остротой.

Канули в Лету те времена, когда каждый отдельный народ создавал сказания, мифы, легенды, исходя только из личного опыта, замкнутого в определенные этнографические границы. Канули, хотя, естественно, не бесследно, а оставив ценнейшее наследие, которое питает философско-художественные корни современного литературного процесса. Более того, этот процесс в ряде случаев приобретает характер доминирующего направления в развитии художественной мысли. К примеру, латиноамериканская проза, привлекающая сегодня интерес всего мира, – яркая и современная, она лежит на скрещении доколумбовой и нынешней европейской культур.

Однако, повторяю, интернациональный характер советской литературы уникален, поскольку является не стихийным, а сознательно управляемым явлением, что само по себе несет огромный положительный заряд. Каждый советский писатель осознает себя членом единого многонационального сообщества, представителем братства взаимообогащающихся литератур, в центре которого в силу серьезности «стажа» и богатства опыта находится великая русская литература, давшая миру Пушкина и Толстого, Чехова и Достоевского и сейчас являющаяся своеобразным катализатором общего культурно-исторического развития советской литературы.

Конечно, молодой писатель, вступая на литературную стезю, вряд ли осознает все это в чеканных теоретических формулах.

Осознавать, может быть, и не осознает, однако же наверняка критерии его невольно зависят от ныне сложившихся социально-исторических условий. Начинающий узбекский писатель читает литовскую прозу, и это не может не влиять на его художественную индивидуальность – не впрямую, так косвенно. Такова структура нашей общественной системы.

Думаю также, что ни одна страна мира не реагирует так чутко и заинтересованно на литературу иностранную, мировую, как мы – советские читатели и писатели. Никто так широко не издает зарубежных авторов, как мы. Нигде нет такого высокопрофессионального художественного перевода. А с каким количеством авторов и произведений познакомила нас одна лишь «Иностранная литература»! И в этом смысле советский писатель находится в привилегированном положении: ему дана возможность следить за развитием философской и художественной мысли во всех уголках мира.

Стало уже общим местом говорить, что литературы многих наших народов возникли лишь с приходом советской власти и как равные влились в многонациональное русло. Прошло исторически небольшое время, а они явили миру образцы большого искусства… Процесс ускоренного профессионального развития в данном случае во многом обязан именно интернациональной атмосфере, сопутствовавшей молодым литераторам с первых шагов зарождения.

Я, конечно, отнюдь не знаток литератур Бирмы, Индонезии или Непала, но все же пристально слежу за тем, что нам доступно в смысле познания этих литератур. И мне представляется, что современной прозе этих народов недостает именно широты дыхания и многосторонности связей с инонациональными культурами.

Другое дело – Япония; замечательные достижения японской литературы, по-моему, многим обязаны разветвленности ее контактов с русской литературой, во-первых (там чрезвычайно популярны Толстой, Чехов, Тургенев), и с европейской – во-вторых. Синтез японского национального миропонимания и эстетики с общемировым, универсальным процессом дает мощный толчок развитию художественной мысли. Это проявляется и в литературе, и в кино, и в театре. Писатель должен знать все – вплоть до так называемых «модернистских» проявлений, которые неоднозначны и требуют глубокой расшифровки.

Словом, я хочу подчеркнуть, что наши условия открывают перед писателем огромные просторы: сколько традиций, примеров, образцов, поучительных судеб к услугам современного советского литератора! И молодой писатель должен выходить в дорогу не только с рюкзачком, где хранится багаж местного значения, – нет, само время наделяет его большим. Но и использовать это богатство должно максимальным образом.

Как и любой процесс, советская многонациональная литература имеет свои трудности и противоречия. И не надо о них молчать. Да, мы получили возможность не замыкаться в узконациональных границах, да, мы расшатали их и вышли на мировые просторы.

Но есть и отрицательные стороны современной литературной ситуации. Существует еще «массовая», а проще говоря – второсортная литература, когда книга не произведение искусства, а суррогат. Нечто, литературе сопутствующее. И, надо сказать, творцы такой литературы – не художники, а ремесленники – тоже делают погоду, имеют своего читателя и даже своего критика. Как ни относись к этим творениям, а они, увы, существуют, каким-то образом влияют на умы и порождают поток себе подобных.

Продукция такого рода процветает в первую очередь на телевидении местных вещаний, но и в литературе – тоже. Приметы подобных книг – претензия на актуальность и полное отсутствие художественного потенциала.

К сожалению, книга такого типа часто выезжает на внешней «выгодности» тематики. А ведь значительное в искусстве возникает лишь тогда, когда тема отвечает склонностям, интересам, опыту художника.

Создание серьезных произведений, отмеченных истинным реализмом, на такую важную тему, как, например, «современней рабочий класс», впрямую зависит от чистоты нравственного климата в обществе, в самой среде рабочего класса. Стало быть, не ослабляя прочных связей писателей с предприятиями, мы призваны развивать культурные потенции всего народа. Благих намерений для решения этой задачи недостаточно.

Слово «климат» я употребил не случайно: именно благоприятный климат – решающая предпосылка для расцвета социалистического искусства.

Развитие нашей литературы лежит на путях глубокого и честного постижения современности, и в лучших наших книгах действительность показана с максимальной художественной многозначностью.

Первостепенной остается задача осмысления нашего собственного бытия. Мы сами, а не наши потомки, должны ответить, кто мы такие – люди XX века, каково наше социалистическое сообщество, в чем у нас плюсы и минусы в соотношении личности и общества, государства и личности, какова динамика нашей целостности в условиях сосуществования двух противостоящих систем. Долг литературы – мыслить глобально, не выпуская из поля зрения центрального своего интереса, который я понимаю как исследование отдельной человеческой индивидуальности. А все это требует от писателя расширения философского диапазона, усложнения мировосприятия, детализации психологического изображения нашего современника.

Сегодняшняя литература, в лучших своих образцах, культивирует те черты человеческой личности, которые соответствуют нашим социальным и этическим идеалам, как и идеалам общечеловеческим, выработанным совокупным опытом всех времен. В этом я вижу подлинное назначение литературы. Функции и формы ее могут изменяться и изменяются, но первооснова – отражение человеческой сущности – неизменна.

И сейчас, быть может, особенно важна способность литературы научить каждого из нас думать о другом, как о самом себе.