В сторону от войны. Марина Ахмедова

Марина Ахмедова — журналист, специальный корреспондент журнала «Русский репортер», представляющий такое направление в отечественной журналистике, как «умный глянец» (название полуофициальное, но прижившееся).

«Умный глянец» предполагает курс на острые социальные проблемы и высокое качество текстов, в том числе и литературное качество. Каждый очерк — а эта форма в «умном глянце» превалирует — не только затрагивает актуальную проблему, но и рассказывает о ней ярко, образно и интересно.

Ахмедова в самом деле блестяще владеет пером. Этот момент очень важен. Она умеет создать историю — и донести ее. Передать ощущения от ситуации так, чтобы читатель смог пережить их как собственные эмоции. Сплести реальность текста, в которую веришь. Здесь сказывается и ее журналистский опыт: ничего лишнего, зато все, что необходимо донести до читателя, подчеркивается — перо бьет без промаха в нужную точку.

Выбор темы, опять же, не случаен, он «пришел» из профессии писательницы, которая долго работала в качестве специального корреспондента на «горячем» Кавказе. Поэтому три первые книги Ахмедовой — «Женский чеченский дневник» (2010), «Дом Слепых» (2011), «Дневник смертницы. Хадижа» (2012) — посвящены как раз теме Кавказа.

Собственно, все три книги написаны за довольно короткое время и сходны по стилистике — но трилогией не являются. Основное различие между ними заключается в том, что первые две книги — это повести, посвященные чеченской войне, с довольно простым сюжетом, впрямую отсылающим читателя к профессии автора, а третья — полноценный роман с вполне традиционной любовной сюжетной линией, затрагивающий тему терроризма в современном Дагестане.

И если первые книги Ахмедовой привлекли внимание литературной среды скорее тематикой и заинтересовали в первую очередь коллег журналистки, то роман о судьбе девушки-террористки уже получил серьезное литературное признание — попал в шорт-лист премии «Русский Букер»-2012. Поэтому на нем хотелось бы остановиться подробнее.

В интервью Ахмедова говорила, что писала книгу, которая поможет понять террористок-смертниц, приблизиться, так сказать, к их внутреннему миру и таким образом помочь в борьбе с этим явлением современности.

Здесь как раз и проявляется специфическая черта прозы, написанной журналистом: так, перед художественным произведением автор ставит ту же задачу, что и перед очерком. А это, как показывает практика, удается органично реализовать крайне редко. Потому что книга даже самой злободневной и острой тематики — все-таки произведение совсем иного характера, чем очерк в газете или журнале. И это расхождение, не очевидное в начале романа, к концу проявляется полностью.

Начинается «Дневник смертницы» с описания идиллического детства главной героини, Хадижи, на фоне первобытной красоты Кавказских гор. Идиллического — но далеко не идеального. Ведь у Ахмедовой есть основная цель — вызвать у читателя положительные эмоции по отношению к героине. Очеловечить ее, из фанатичной убийцы превратить в обычную девушку. Поэтому она и идет в детство, к корням.

Детство у Хадижи не задалось с самого начала: сирота, живет бедно, быт — патриархальный, тяжелый, соседи темные и злые, еды мало, бабушка — мегера из мегер, словом, Горький бы прослезился и даже разрыдался. Не Хадижа, а просто Козетта с Кавказа.

Поскольку от хорошей жизни, по мнению автора, в смертницы никто не пойдет, то жизнь Хадижи с каждой страницей становится все тяжелей. Сначала у нее умирает отец, после чего начинается крах семьи — без кормильца во все времена и у всех народов семье приходилось несладко. Особенно в деревне.

Хадижа живет в своем домике у гор, ходит в обносках, ворует у бабушки сахар и мечтает… понятно, о чем. О богатстве и процветании. О городской жизни. Тем более что у нее перед носом маячит соседский мальчик — сын генерала. У которого и дом трехэтажный кирпичный, и машина дорогая, и рубашка белая. Такой вот принц. Правда, Хадижу принц не жалует — дразнит ее вместе с другими детьми и смеется над ней.

Потом у Хадижи умирает мама. Этот поворот сюжета ожидаем, так как очень логичен для авторского замысла — над сценой, где маленькая сиротка рыдает у тела умершей матери, даже людоед проникнется сочувствием к бедной девочке. Что ж говорить об остальных читателях? Хадижа — жертва. Читатель уже горячо ей сочувствует. А ведь главные ее страдания впереди.

Дальше автор откладывает в сторону кисть, описывающую картины мирной сельской жизни, дивную природу Кавказа, и берется за самую распространенную из современных лав-стори: историю Золушки из глубинки, которой без всякой феи и туфелек выпал выигрышный билет в виде «богатого, молодого, красивого, успешного» и т. д. и т. п. Подробный портрет этого предмета мечтаний юных девушек нам дают отечественные мыльные оперы, из раза в раз повторяющие одну и ту же историю о доярке из села, поселившейся в квартире сына министра, ну, или что-нибудь в этом роде. Почему Марина Ахмедова взяла такую заштампованную, затертую, примитивную историю любви? Опять же потому, что этот штамп по-прежнему работает.

Итак, в жизни бедной сироты намечается просвет — богатая тетя забирает ее из деревни, от злой бабушки, поселяет в центре города, устраивает в институт и покупает мешок нарядов. Мечта сбылась. Золушка получила бальное платье и отправилась в институт. Куда ж современной Золушке без высшего образования, пусть она и дочь Кавказа? Никуда — ни замуж в приличную семью, ни на работу в приличное место:

— Учиться зачем? — не соглашалась бабушка. — Учеба кому что хорошее принесла? Смотри на Зумкину дочку.