В искаженном ракурсе

F. F. Hoffmann, The Modem Novel in America, Gateway Edition, Chicago, 1956, 227 pp

Книга профессора Висконсинского университета Фредерика Хоффмана «Современный американский роман», носящая, в целом, обзорный характер, показательна вместе с тем для некоторых тенденций современного литературоведения в США. Уже сама интерпретация историко-литературного процесса как развития двух типов романа, один из которых ведет свое начало от Генри Джеймса, другой – «натуралистический» – от Норриса, нередко встречается в работах американских буржуазных литературоведов.

Роману «джеймсовского» типа, по Хоффману, присуще художественное совершенство, изящество формы; наоборот, «натуралистический роман» (а к его представителям отнесены почти все крупнейшие критические реалисты), хотя и дает более широкую картину жизни, страдает «грубостью», «предвзятостью», «антихудожественностью». В сущности, под флагом критики натуралистической доктрины в книге Хоффмана ведется атака на завоевания критического реализма, равно как и на другие явления прогрессивной литературы. И в этом отношении Хоффман не одинок.

Так, Джон Маккормик («Воображение и катастрофа», 1957) обвиняет в «доктринерском» натурализме Норриса, Лондона, Драйзера, причем последний даже именуется им «Калибаном американского романа». Чарлз Ч. Уолкотт («Американский натурализм: раздвоенный поток», 1956), пусть и не столь резок и безапелляционен в своих оценках, также крайне односторонне истолковывает творчество названных писателей, стремясь втиснуть их в узкие натуралистические рамки. А Джон У. Олдридж («В поисках ереси», 1956), упрекая современную литературу в «конформизме», позволяет себе грубые выпады по адресу марксистской эстетики и пролетарского романа 30-х годов.

Те же нападки на критический реализм находим мы и в рецензии некоего Гарри Т. Мура, напечатанной недавно в журнале «Америкен литерачур» (1958, N 3), на книгу П. Лиски о Стейнбеке. В ней рецензент не только жалуется на «захваливание» Стейнбека, но заодно и стремится дискредитировать такое его произведение, как роман «Гроздья гнева». Во всяком случае, все эти тенденции в разной мере находят свое отражение в книге Хоффмана. Ее буржуазно-охранительная направленность отчетливо видна там, где он прямо противопоставляет «умеренную», «христианскую» критику с ее верой в «исконние добродетели американской демократии» (стр. 8) – «грубым» нападкам «натуралистического» романа.

Но какова цена этим его суждениям?

Так, Генри Джеймс для Хоффмана – «чистый художник», известный эталон, с которым он подходит к оценке последующего литературного развития. В сложном и противоречивом творчестве этого писателя, выражающего в известной мере кризис американского буржуазного общества, Хоффман выделяет лишь те черты, которые связывают его с новейшими модернистскими течениями. В этой связи Хоффман сетует на то, что американская литература уклонялась от Джеймса в сторону «антиэстетических» явлений, имея в виду роман Норриса и Драйзера, произведения «разгребателей грязи», пролетарский роман 30-х годов.

Что касается Хоуэллса, то Хоффман прямо ставит ему в заслугу то, что писатель не принимал «социалистических нападок по адресу нового мира» (стр. 27).