Своеобразие фольклоризма стихотворений Ф. Глинки об отечественной войне 1812 года

Отечественная война 1812 года стала одним из наиболее значимых событий русской истории начала XIX века. Стихотворения Федора Глинки об Отечественной войне 1812 года, принесшие ему прижизненную славу, составляют значительную часть литературного наследия поэта, который всегда считал себя певцом и летописцем той великой эпохи.

Война 1812 года застала Ф. Глинку в родовом имении Сутоки. С приближением неприятеля, получив личный вызов от генерала графа М. Милорадовича (под командованием которого Глинка воевал во время кампании 1805-1806 годов), поэт надел, по его собственным воспоминаниям, «куртку, сделанную из синего фрака, у которой при полевых огнях фалды обгорели», присоединился к отступающей русской армии и стал волонтером. «Вступить сразу в офицерский корпус Глинка не может — его никто не знает, а все документы остались в горящих Сутоках. Он присоединяется к коннице генерала Корфа и отступает вместе с ним до Дорогобужа, а там примыкает к арьергарду генерала Коновницына. Волонтер — тот же солдат, только без формы. Он выполняет все солдатские обязанности и ходит в бой как рядовой. В неразберихе отступления никто не знает, что среди волонтеров офицер и дворянин»¹, — пишет в биографическом очерке о Ф. Глинке исследователь В. Карпец.

Общение с простыми русскими воинами на полях сражений и в нечастые часы солдатского досуга, знакомство с солдатскими песнями и сказками привело поэта к осознанию того, что народная поэзия, являясь неотъемлемой частью народной жизни, может составить ценнейший источник для литературы: «Солдаты наши большие охотники до сказок <…> Холод, голод, слякоть и непогода — все забывалось, когда ротный сказочник, смышленый краснобай, начинал сказку про храбрых витязей и могучих богатырей. Ружье становилось легко, как перышко, солдаты не слыхали ни трудного перехода, ни вязкой дороги. Сказка очаровывала их»². Следует заметить, что Глинка, очевидно, говорит не только о собственно сказках, но и о былинах, поскольку в то время былины назывались богатырскими сказками. Подчеркивал он и значение песен для русского человека. Война убедила его в том, что «сильное влияние песен на дух войска и народа везде и повсюду неоспоримо»³.

Можно сказать, что все это предопределило появление фольклорных мотивов в стихах Глинки, где он выразил свое впечатление об Отечественной войне.

К примеру, универсальным приемом устного словесного искусства является гипербола, присутствующая во многих жанрах русского фольклора: обрядовой поэзии (величальных песнях, колядках, причитаниях, приговорах, заговорах), пословицах, загадках, сказках, духовных стихах, лирических песнях, частушках, народной сатире. В былине же гипербола выступает основополагающим принципом изображения действительности. С помощью гиперболы рисовалось несметное вражеское войско, которое побеждает русский богатырь:

У того ли города Чернигова

Нагнано-то силушки черным-черно,

Ай черным-черно, как черна ворона.

(Былина «Илья Муромец

и Соловей-разбойник»)

Или:

Нагнано-то силы много-множество,

Как от покрику от человечьего,

Как от ржанья лошадиного

Унывает сердце человеческое.

(Былина «Илья Муромец

и Калин-царь»)

Вот и у Глинки сила врага также преувеличивается: «Враг строптивый мещет громы…» («Солдатская песнь, сочиненная и петая во время соединения войск у города Смоленска в июле 1812 года»); «Разлились, как шумны волны, / Их полки в полях…», «Тьмы врагов, кичась, мечтают / Сдвинуть с места град!.. / Затрещал под их стопами / Древних холмов ряд, / И под силой их прогнулся / Левый брег Днепра!» («Картина ночи перед последним боем под стенами Смоленска и прощальная песнь русского воина»); «Лютый враг вломился к нам / С грозными полками: / Гром пред ним, и по стопам / Кровь течет реками!» («Песнь сторожевого воина перед Бородинскою битвою»)…

Интересно, что в статье «Семисотлетие Москвы», написанной много позднее, в 1847-м, вспоминая события 1812 года, Федор Глинка, подобно эпическим повествователям, сравнивает вражье войско с тучей: «Темна была туча, поднявшаяся с запада…»## Глинка Ф. Н. Письма к другу.

1. Карпец В. И. «И мне равны и миг, и век…» // Глинка Ф. Н. Сочинения. М.: Советская Россия, 1986. С. 313.[↩]
2. Глинка Ф. Н. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1957. С. 453.[↩]
3. Там же. С. 454.[↩]