№12, 1974/В творческой мастерской

Страничка о своей работе. Публикация и перевод И. Салимона

Йожеф ДАРВАШ

Йожеф Дарваш (1912 – 1973) – один из крупнейших венгерских прозаиков и драматургов, видный публицист, лауреат Государственной премии имени Кошута, председатель Союза венгерских писателей, депутат Государственного собрания ВНР, бывший министр культуры. Наряду с общественной деятельностью с 1934 года активно участвовал в литературной жизни Венгрии. Автор более двадцати книг романов, пьес, публицистических статей. На русский язык переведены его романы «В сентябре он вышел в путь», «Пьяный дождь», «Победитель турок», «Колокол в колодце», «Город на трясине», а также пьесы «Небо в копоти», «Пожар на рассвете», «Пропасть».

– Может ли писатель, если не прямо, то косвенно, влиять на происходящие в мире события?

– Я глубоко верю в это. Раньше, в молодые годы, эта вера жила во мне еще сильнее, я считал, что литература может оказывать непосредственное воздействие. Эта вера не поблекла во мне, но я понял, что воздействие это – более косвенное, чем я думал, и осуществляется оно более сложно. Справедливо, что художественное исследование действительности является главной задачей литературы. Но такое исследование – еще не самоцель. В нем обязательно кроется желание писателя изменить действительность.

– Мне кажется, что занятие политикой лишало вас порой возможности писать. В период между 1945 и 1956 годами не вышло ни одной вашей книги. Каково ваше мнение об этом?

– Да… Чересчур просто было бы объяснить это только отсутствием времени. Между прочим, отвечая на одну из анкет журнала «Уй ираш», я писал, что речь шла не просто о нехватке времени. Избегая недоразумений, скажу: я сам избрал свой путь. Свое прошлое я рассматриваю с должной самокритичностью. Но отречься от этого прошлого я все же не могу, да и не хочу. И не только потому, что отрицать преемственность в развитии может только циник, но отрицание прошлого было бы отрицанием неповторимого и сложного, великого периода в нашей национальной истории. Писатель может отречься от своего прошлого. Может с самым жестоким реализмом показать исторические ошибки и их уроки. Может разочароваться и отойти в сторону, стать духовным эмигрантом. Но нельзя делать вид, будто ты не имеешь совсем ничего общего со своим прошлым…

В самом начале 1945 года я написал книгу «Город на трясине», а потом писал только публицистику, очерки, передовицы. На первых порах я не хотел считаться с тем, что существует большая разница между законами творчества и политическим мышлением. Общеизвестно, что я довольно много полемизировал с «народными писателями»»третьего пути» и с представителями других консервативных направлений. Но после 1945 года из чувства писательской солидарности я уже защищал их. Что это было? Беспринципность? Нет. Естественный писательский жест. Довольно скоро я перестал участвовать в литературных спорах, включился в политическую деятельность.

Когда в 1951 году на I съезде писателей мне нужно было произнести речь, это была речь литературного политика, а не писателя… Замечу, что – хотя я в этом никогда не признавался – в 1952 году во мне все же проснулся писатель. Я приступил к работе над романом о производственном кооперативе. В духе провозглашавшихся и мной принципов. Написал две или три главы… и остановился. Больше не мог написать на строчки. Это была не «победа бальзаковского реализма», а месть реализма. Или все-таки победа? Не писался плохой роман. Я понял, что надо писать иначе. Те годы дали мне столько опыта в смысле видения изнутри и извне, что, обогащенный им, я действительно смог написать многое. По-моему, без этого опыта не могли бы родиться и лучшие части моего романа «Пьяный дождь».

 

Тибор ДЕРИ

Тибор Дери (род. в 1894 г.) – видный венгерский прозаик, прошедший сложный путь развития. Автор более тридцати книг: рассказов, повестей, романов, пьес и публицистики. На русский язык переведены отдельные рассказы. В серии «Библиотека венгерской литературы» в 1975 году выйдет его самый значительный роман «Ответ».

– Что вы могли бы сказать об изменении вашей стилистической манеры, о постоянных поисках?

– Не думаю, что я когда-либо подражал литературным модам, самое большее – я их терпел. Я экспериментировал, обращаясь к тому, что подходит моему складу. Разница лишь в том, что с годами я научился своему ремеслу и сейчас сравнительно лучше делаю то, что в молодости делал плохо. Тогда я еще не разбирался в своей профессии и не понимал языка, на котором писал. Сейчас это тоже случается с некоторыми юными нашими современниками.

– А что вы думаете об издании за рубежом ваших книг?

– Разумеется, я не считаю большей честью, если мои книги читает француз, англичанин, итальянец, немец или испанец, чем если их берет в руки венгр. Больше того, как я им ни радуюсь, по-настоящему я могу соприкасаться с миром только через венгерского читателя…

– Вы говорите, что для вас венгерский читатель важнее. Значит, вы не оторвались от венгерской действительности?

– Почему меня об этом спрашивают? Потому что «Господин А. Г. в X» живет в неопределенном будущем, а герой «Отлучения» Амбруш Сент – в IV веке в Милане? Я мог бы сказать, что это вопрос провинциала, если бы не думал, что он задан серьезно. Разве Расин отрывался от своего времени и нации, когда черпал темы в греческой мифологии, или Стендаль, когда перенес в Италию свой самый великий роман, или Гёте, когда написал «Ифигению», или Толстой, когда отступил на полвека назад к наполеоновским войнам? Прошу прощения за «высокопоставленные» примеры! Писатель не может оторваться от двух вещей, как бы он ни хотел того: от родного языка, который к нему прирос крепче собственной кожи, и от настоящего, ибо от рождения до смерти оно пропитывает его до мозга костей. Даже нечленораздельный крик, с которым он в конце жизненного пути просится в рай или ад, исторгается на родном языке, и крик этот – о его собственной жизни, а следовательно, о настоящем. Мне могут сказать, что я не писал драм о производственном кооперативе. Но то, что у нас есть производственные кооперативы, видно и по господину А. Г., по моему миланскому роману. Иначе я бы не мог его написать.

 

Золтан ЗЕЛК

Золтан Зелк (род. в 1906 г.) – поэт. Печататься начал в 1925 году. После освобождения активно участвовал в литературной жизни. Дважды лауреат Государственной премии имени Кошута и литературной премии имени Аттилы Йожефа. Автор около двадцати сборников стихов. Отдельные его стихотворения переводились на русский язык.

– Как, по-вашему, может ли поэт влиять на события, совершающиеся в мире?

– Прямо и сразу – нет, но опосредованно – да. Как известно, «Нюгат» перевернул всю духовную жизнь Венгрии, но не все знают, какими малыми тиражами он выходил. Многотысячные тиражи иной современной книги оставляют меньше следа в сознании читателя, чем произведение классика, первоначально увидевшее свет в количестве нескольких сот экземпляров. Ни Ади, ни Бабич не имели таких тиражей, как молодой поэт наших дней, и все же насколько ощутимо было их место в духовной жизни современника, да и сегодня тоже. Несмотря ни на что, я по-прежнему верю в чудотворную силу литературы.

 

Дюла ИЙЕШ

Дюла Ийеш (род. в 1902 г.) – крупнейший венгерский поэт, прозаик и драматург. Трижды лауреат премии имени Кошута. Участник революции 1919 года.

Цитировать

Зелк, З. Страничка о своей работе. Публикация и перевод И. Салимона / З. Зелк, М. Калас, Э. Коложвари-Гранпьер, Л. Надь, И. Паколиц, К. Сакони, Т. Тюшкеш, Т. Череш, Й. Дарваш, Т. Дери, Д. Ийеш // Вопросы литературы. - 1974 - №12. - C. 266-276
Копировать