София Старкина. Велимир Хлебников

Написать биографию Хлебникова… Какова задача! А биографию Гомера, например… В самом деле, как писать о Хлебникове, легенды о котором опережали сколько-нибудь «нормальное» изложение фактов… Так началось еще при жизни. После смерти – десятилетия замалчивания, снисходительных и презрительных упоминаний. Разумеется, те, кто читал Хлебникова и хоть раз прочитал о нем то, что было написано Маяковским, Асеевым, Тыняновым, не могли поверить в «обличения». Биография Хлебникова складывалась в головах этих немногих людей из фрагментов, которые западали глубоко и запоминались намертво. Пишущий эти строки – один из таких людей.

Моей первой печатной хлебниковской работой стала рецензия на книгу Н. Степанова «Велимир Хлебников. Жизнь и творчество» в тамбовской областной молодежной газете. Сама книга воспринималась тогда, в 1975 году как чудо. При всех изъянах она была существенным прорывом. Но и во сне тогда не могло присниться, что книга о Хлебникове может выйти в серии ЖЗЛ.

30 лет спустя можно констатировать, что вышел целый ряд книг и работ сущностно важных для понимания творчества Хлебникова. Опубликованы многие воспоминания. Продолжаются исследования. В Астрахани регулярно проводятся «Хлебниковские Чтения». Вышло новое собрание сочинений. Безусловно, назрела необходимость в подробной биографии поэта. И таковая появилась. В 2005 году издательство «Вита Нова» выпустило книгу Софии Старкиной «Велимир Хлебников. Король времени». Два года спустя книга в несколько переработанном виде вышла в серии ЖЗЛ.

Но вот психология человека, составлявшего себе самому житие любимого поэта, писавшего о нем стихи и прозу, многократно, в разные годы, по мере взросления что ли, разбиравшего его произведения (творения!)… Как такой читатель может смириться с тем, что появляется канонический текст о человеке-легенде?

Однако смириться все-таки придется, потому что София Старкина сделала невероятное. Проработав все, что только доступно сегодняшнему исследователю в биографическом плане, Старкина написала стройную и строгую книгу. Если и есть здесь выдумка и фантазийность, то очень дозированная и идущая от тех авторов, которых биограф цитирует. Разумеется, нельзя воспринимать воспоминания Василия Каменского или Давида Бурлюка как строго документальные, они передают атмосферу, в значительной степени создаваемую самими соратниками Хлебникова по будетлянству. Правда, этой атмосфере Велимир был явно не чужд, достаточно прочитать его письма к Матюшину по поводу оброненного в купальне кошелька или письма к Кульбину из «чесоточной команды» во время службы в армии. Хлебников был явно человеком текста, текстом преодолевающий даже и некоторые житейские обстоятельства. Но вот далеко не все ему удавалось преодолеть и текстом…