Развитие литературного языка и реализм

Статья печатается в порядке обсуждения

Хотя итоги дискуссии о реализме, начатой Институтом мировой литературы и продолженной на страницах журнала «Вопросы литературы», уже подведены, – обсуждение проблем реализма как творческого метода, конечно, не исчерпано и будет продолжаться. Недаром редакция названного журнала, подводя итоги, предложила обсудить в дальнейшем статью акад. В. Виноградова «Реализм и развитие русского литературного языка».

1

Взгляды В. Виноградова на процесс формирования реализма в русской литературе действительно достойны самого внимательного и серьезного обсуждения. Он рассматривает этот процесс с новой точки зрения, еще не находившей своего применения в дискуссии. Как показывает само название статьи, развитие реализма он ставит в тесную связь с развитием национального литературного языка. При этом он оспаривает некоторые представления о реализме, распространенные среди наших историков литературы.

Но композиция статьи затрудняет ее усвоение. Вся первая, большая половина статьи посвящена изложению ошибочных, по мнению автора, взглядов на реализм, с многочисленными и длинными цитатами из соответствующих работ, но почти без разъяснения собственных позиций или только с намеками на них. Лишь во второй, меньшей половине статьи автор переходит к изложению своей точки зрения. И только к середине этой второй половины читателю становится ясным, в чем дело.

А дело вот в чем. По мнению автора, реализм – это сложное явление, это – «целостный метод», связанный как «с глубоким пониманием национальных характеров», так и «с тонким использованием социально-речевых вариаций общенародного языка, с художественным воспроизведением национально-характеристических свойств разных типов в их словесном выражении…» («Вопросы литературы», 1957, N 9, стр. 43).

В единстве этих своих сторон реализм, по мнению автора, возник в русской литературе «в определенную эпоху», в «строго определенном конкретно-историческом» литературном «течении», а именно – в творчестве писателей «натуральной школы»40 – 50-х годов XIX века. Именно в это время в передовой русской литературе укрепился «реализм как метод литературного изображения исторической действительности в соответствии со свойственными ей социальными различиями быта, культуры и речевых навыков…» (курсив мой – Г. П.), метод, требующий от писателя «широкого знакомства со словесно-художественными вкусами и социально-речевыми стилями разных сословий, разных кругов русского общества» (стр. 50).

Что же обусловило возникновение русского реализма именно в этот период? Автор статьи считает, что основным условием здесь было образование «литературных норм» национального языка. «Узкую цель» своей статьи он и видит в выяснении «языковых и стилистических условий, создающих наиболее благоприятную почву для возникновения и развития так называемого «реалистического метода»…» (стр. 43). И поставив вопрос, «возможно ли оформление реализма как целостного метода… до образования национального языка», – он отвечает на него отрицательно. «Ведь только в процессе становления национального языка и его литературных норм, – разъясняет он, – происходит глубокое осознание всего внутреннего единства его системы, и его стилевого многообразия в пределах этой системы, и многочисленных его вариаций социально-речевого и внелитературно-диалектного типа, а также жаргонных отклонений» (стр. 43). Но «стилистические нормы единой и целостной системы русского литературного языка» постепенно складывались только «в первые три десятилетия XIX века» (стр. 48). Из всего этого и следует, что в русской литературе «реализм как целостный метод» только подготавливался на протяжении 20 – 30-х годов этого столетия, а полное свое осуществление нашел только в 40 – 50-е годы.

Поэтому автор статьи решительно возражает против попыток многих историков литературы искать реализм в русской литературе XVIII века, а тем более в средневековой русской литературе. Он говорит, что в литературе средних веков, вплоть до XVII века, еще не было «стилистической базы для изображения характеров восточнославянской народности» (стр. 44). И в XVIII веке деление языка художественной литературы на три стиля «не давало простора изображению национальных характеров в их развитии» (стр. 45). Даже во второй половине XVIII и в начале XIX века, по мнению автора, в творчестве наиболее оригинальных писателей «социально-речевые приметы образов литературных персонажей лишены семантической глубины и психологической перспективы» (стр. 46). В комедии Фонвизина «Бригадир», например, «сложная социально-стилевая дифференциация речевых стилей… не направлена на углубленное воспроизведение характеров». «Дело в том, что экспрессивно-профессиональные и социально-групповые краски здесь не создают психологической глубины изображения. Они используются чаще всего как средства комической рисовки и комических контрастов» (стр. 47).

Только на протяжении первых трех десятилетий XIX века положение постепенно изменяется. Складываются «стилистические нормы» русского литературного языка. И это имеет решающее значение. «При наличии общей твердой нормы национально-языкового выражения свободно развиваются многообразные функциональные социально-речевые и индивидуальные стили литературной речи».

Для объяснения этих процессов автор ссылается на «историзм» языкового сознания русского общества. «Именно в эпоху закрепления единой общенациональной нормы литературного языка получает широкое общественное признание и распространение своеобразный историзм как нормализующая и стилеобразующая категория в области литературы и литературного языка» (стр. 43). «Историзм как метод мышления и литературного изображения» открывает «новые глубокие художественные горизонты… «И эти возможности находят свое применение. «Культивируется принцип объективно-исторического соответствия стиля изображаемому миру действительности» (курсив мой – Г. П., стр. 48).

Огромное значение во всем этом имело и творчество Пушкина. Именно в творчестве Пушкина «заложены были общие основы «реализма» как системы словесного искусства и даны такие образцы нового метода, как «Капитанская дочка» и «Пиковая дама» (стр. 49).

Однако и в творчестве Пушкина все эти возможности, по мнению автора, «еще не осуществились в полной мере». «При всей широте и свободе изображения характеров – стиль Пушкина в основном не выходит далеко за границы устанавливающейся национальной нормы литературно-языкового выражения». «Стилю Пушкина еще чужды резкие приемы социально-речевой профессиональной, жаргонной и отчасти народно-областной типизации, столь характерные для «реалистических стилей» натуральной школы 40 – 50-х годов» (стр. 50).

Нечто подобное, как полагает автор, можно сказать и о творчестве Гоголя. Гоголь создал множество типов, имена которых стали «нарицательными». «Сила реальной характеристики речей гоголевских персонажей» поражала современников. «Однако гоголевские типы даже бедных людей были лишены внутреннего психологического самораскрытия».

Следующий и важнейший шаг, по мнению В. Виноградова, сделали писатели «натуральной школы». Достоевский, за ним А. Плещеев, А. Пальм, Некрасов, Д. Григорович, Тургенев и Салтыков-Щедрин в середине 40-х годов «выдвинули новую задачу аналитического изображения внутреннего мира национально-типических характеров из разных социальных сфер, преимущественно низшего круга, с помощью их речевого самораскрытия» (рис. 51). Это и был период полного осуществления возможностей реализма как «целостного метода», как «системы словесного искусства».

Такова концепция автора рассматриваемой статьи. В этой концепции поставлены в теснейшую связь разные стороны идейно-литературной жизни русского общества первой половины XIX века: процесс формирования русского литературного языка с его нормами, процесс возникновения исторического мышления в передовых кругах русской общественности, реалистическое воспроизведение характеров в русской художественной литературе и, наконец, использование социально-профессиональных «диалектов» как средства реалистического воспроизведения характеров. Но таково ли действительное взаимоотношение всех этих различных явлений?

2

Прежде всего верно ли, что возникновение исторического мышления у лучших представителей передовых кругов русского общества 1820 – 1830-х годов послужило основой для формирования русского литературного языка и его норм? В этом, по-видимому, можно усомниться.