Петр Столыпин в контексте русской культуры. Феномен длящейся истории

У Михаила Бахтина было точное наблюдение — о «большом» и «малом» времени. Большое время достается великим произведениям, мыслителям, деятелям и писателям, которые преодолевают собственное, связывая своим творчеством эпохи. Люди малого времени редко понимают людей большого времени. Поэтому не случайно подлинная оценка гениев литературы, философии, политики происходит очень часто после их смерти.

Масштаб Петра Аркадьевича Столыпина, на мой взгляд, несмотря на все посмертные и сегодняшние славословия, не оценен в полной мере. Разумеется, он стоит в ряду величайших государственных деятелей России — Петра Великого, Екатерины Великой и Александра Освободителя. Но в отличие от этих государей он, понимая не меньше их, будучи подлинным интеллектуалом, не обладал необходимой полнотой власти для проведения в жизнь своего понимания. Перед ним стояли две трагические проблемы, рожденные русской историей и не разрешенные до него (пожалуй, после тоже не решенные). А проблемы ключевые — для развития и становления любой культуры, любого этнического образования, особенно — соединившегося в большое государственное сообщество:

произвол власти и стихия бунта, уничтожающие любые попытки правового устроения страны;

общинность и отсутствие частной собственности как основы права и личности.

Строго говоря, он противопоставил идею свободы (которая ограничена свободой другого человека) идее воли, не знающей, не видящей Другого. Существенно, что едва ли не единственный из всех государственных деятелей его времени он смог их осмыслить и предложить некое решение.

Столыпин происходил из очень родовитой семьи, среди его родни был Михаил Лермонтов. Укоренившееся в их роду понятие чести и абсолютное мужество, которое проявил великий поэт в боях на Кавказе, вполне были свойственны и Петру Столыпину. К этому необходимо добавить, что он прошел полный курс классической гимназии, которая была задумана в эпоху реформ либералом-консерватором М. Катковым для создания русских европейцев, ибо, как полагал ее основатель, только мощная античная база позволит понимать современность.

Столыпин свободно говорил на трех европейских языках; он закончил физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, получив диплом с отличием. Известно, что от его ответов был в восторге Д. Менделеев. Во власть пришел в очередной раз свободный и высокообразованный интеллектуал. До него были и М. Сперанский, и соратники Александра II, создававшие Великие реформы, был граф М. Т. Лорис-Меликов, граф С. Ю. Витте. Но Столыпин пришел в эпоху создания в России конституционной монархии, словно рожденный для думских баталий, где он уверенно и спокойно мог переспорить самых больших спорщиков из так называемой русской парламентской интеллигенции. К тому же только ему было отпущено значительное время для самостоятельного проведения реформ.

Начну с первой проблемы — проблемы русского бунта, или, как назвал ее Достоевский, проблемы бесовщины. У меня есть копия крестильной записи Петра Столыпина в Дрезденском православном храме: в Дрездене он родился в 1862 году и там же был крещен, — а надо понимать, что все явления в жизни людей, находящихся в большом времени истории, символичны. В Дрездене, как мы помним, было первое «бесовское» выступление Бакунина — восстание 1849 года, когда он предложил закрыть «Мадонной» Рафаэля баррикады. И в Дрездене будут написаны «Бесы». То есть первая борьба с бесами была там — в Дрездене. Столыпин, трагический герой русской истории, был рожден в месте ключевого столкновения разных сил русской истории (да и европейской тоже) и гениального осмысления этого нового в мировой культуре явления — «бесовщины» — Достоевским.

Именно в том городе, где впервые была опробована террористическая бесовская тактика, великий русский писатель слышит о русском последователе Бакунина, который довел до логического завершения его идеи. По воспоминаниям жены писателя, в 1869 году в Дрезден приехал ее брат, учившийся в Петровской земледельческой академии в Москве, и рассказал об убийстве в Петровском парке студента. «Тут-то и возникла у Федора Михайловича мысль, — пишет она, — в одной из своих повестей изобразить тогдашнее политическое движение и одним из главных героев взять студента Иванова (под фамилией Шатова), впоследствии убитого Нечаевым»## Достоевская А. Г. Воспоминания. М.: