Переводя с украинского

БОЕВОЙ, ПОПУЛЯРНЫЙ ЖАНР

Григорий НУДЬГА

«Пародиста… можно было бы сравнить с охотником, который, имея острое зрение и спокойный рассудок, бьет дичь прямо на лету».

«…Современная пародия не у всех авторов выглядит интересной и боевою».

(Г. Нудьга, из кн. «Украинские пародии».)

Поэтики XVIII столетия, ссылаясь на Библию, приписывали жанру пародии божественное происхождение. Так, по Ф. Прокоповичу, первым пародистом был бог Саваоф, вылепивший из глины Адама по своему образу и подобию – пародию на самого себя.

Еще в XIX веке научная критика опровергла идеалистическую теорию божественного происхождения пародии (Фейербах, Штраус). Теперь общепризнанно, что так называемыми протопародистами были человекообразные обезьяны, которые, подражая людям, бессознательно их передразнивали. Обезьяноподобные люди, позаимствовав у человекообразных обезьян искусство обезьянничанья, начали передразнивать друг друга уже сознательно. Эволюция передразнивания в процессе культурного развития человечества увенчалась в конце концов появлением первого пародиста. Можно предположить, что он из чувства самосохранения выступал анонимно.

Уже с древних времен развитие пародийного жанра приобрело в разных странах ярко выраженные национальные формы. В императорском Риме пародистов бросали на арену Колизея на растерзание диким зверям. В Иудее – распинали. В Оттоманской империи сажали на кол. В Китае мастерски разрезали на тысячу кусков. В средневековой Европе сжигали на костре вместе с их произведениями.

Поэтому нет ничего удивительного, что и в наше время некоторые писатели по давней традиции пытаются запутать критику и выдают свои пародии за бездарные произведения, а свои бездарные произведения за пародии. «Пародия это или не пародия?» – вот вечный и больной вопрос, который всякий раз приходится разрешать критику, пишущему рецензию на новое произведение.

Пародия принадлежит к любимым народным жанрам. Критики сравнивают пародиста с охотником, который, имея острое зрение, тонкий нюх и безжалостное сердце, бьет дичь прямо на лету. Современная теория и практика пародийного жанра требуют, следовательно, от пародиста недюжинных профессиональных качеств: железного здоровья, стальных нервов, быстрых ног и, главное, безукоризненного знания законов охоты – на какую дичь и когда можно охотиться, а на какую запрещено. Тот, кто выработает в себе эти качества, всегда будет писать боевые и острые пародии.

ГОРЬКО!

(Роман в четырех главах с эпилогом)

Вадим СОБКО

Глава первая

– Почему я был такой слепой раньше? – горько упрекал себя Коля, вернувшись домой из клуба. – Почему я до этого вечера не замечал, что Тоня не только крановщица-отличница, чемпионка завода по гребле, образцовый член профсоюза, редактор цеховой стенгазеты, студентка-заочница балетного училища Большого театра, но и девушка, которую я полюбил еще четыре года назад, когда она пришла в нашу бригаду?!

Глава вторая

– Почему я была такая слепая? – думала Тоня, с волнением вспоминая события этого вечера. – Почему я раньше не догадывалась, что Коля не только лучший бригадир сварщиков, наш любимый профорг и член завкома, чемпион цеха по домино, студент-заочник пятого курса Политехнического института и будущий лауреат, но еще и тот, кого я полюбила с первого взгляда четыре года назад, когда впервые пришла на завод?!

Глава третья

В тот вечер в заводском Доме культуры им. Гамлета был вечер. Должен был выступить с чтением стихов модный начинающий поэт. Когда он появился на эстраде, Тоня покраснела от отвращения – поэт был молодой, но уже бесстыдно бородатый. «Дармоед, модерняга, фарцовщик, соблазнитель несовершеннолетних девочек, – догадалась Тоня. – Такой сегодня отращивает бороду, а завтра дом подпалит!..»

Нахально, не обращая внимания на впечатление, которое он произвел на девушку, поэт начал читать стихи. Тоня увидела, как старого мастера, участника Крымской войны, затошнило и он, прикрывая рот ладонью, побежал в буфет.

Тоня не выдержала.

– Товарищ председатель! – авторитетно крикнула она, прерывая модерниста-дармоеда. – Довольно! Этот молодчик уже показал нам свое истинное лицо. Пусть он лучше объяснит народу, зачем ему борода!

Председательствующий развел руками. Бородач подавился рифмой и замолчал, глотая ртом воздух.

– Так вот ты какая! – прошептал Коля, влюбленно смотря на гневную красавицу. И поднялся с места.

– Я знаю, зачем ему борода! – услышали в зале его твердый и убежденный в победе правды голос- Он прячет под ней родимые пятна капитализма!..

– Так вот ты какой! – влюбленно прошептала Тоня, точно впервые увидев Колю.

Глава четвертая

На другой день после обеденного перерыва состоялось собрание бригады.

– Кое-кого надо пропесочить. Пропесочить и пронаждачить. Кое-кто отрывается от коллектива, – сказал с притворной суровостью усатый мастер, старый производственник, участник Крымской войны. – Вот они, – и он показал мозолистым, трудовым пальцем на Тоню и Колю, – полюбили друг друга с первого взгляда еще четыре года назад, во все еще не сыграли свадьбу. А почему не посоветовались с коллективом? Разве забыли, что коллектив – великая сила? А куда смотрела бригада?..

– Что же нам теперь делать? – спросили у бригады пристыженные и счастливые Тоня и Коля.

– Предлагаю такую резолюцию, – снова взял слово старый производственник и ветеран. – «Горько!»

– Горько, горько! – подхватила бригада….Ситро лилось рекой.

Эпилог

Над Матвеевским заливом вставало солнце. Автор обмакнул в залив перо и зарядил авторучку.

ВСТРЕЧИ

Юхим МАРТИЧ

Мои встречи с Горьким

Это случилось летом в кафе «Красный мак» на улице Карла Маркса в Киеве. Только я устроился за столиком и заказал кофе, как подходит ко мне мой друг, молодой еще тогда критик Нюма Тарарацкий, и взволнованно говорит:

– А знаешь ли ты, Юхим, что сегодня в Харьков приезжает Горький? Вот было бы здорово, если бы и мы сегодня приехали в Харьков! Вот бы обрадовались харьковчане! Вот бы обрадовался Горький! Что бы творилось в столице! Представляешь?

Но, к сожалению, ехать в Харьков было уже поздно. Вот так пишешь, вспоминаешь прошлое, сожалеешь: эх, если бы начать жизнь сначала!

Мои встречи с Косынкой

Навсегда врезался в память тот день, когда я шел обедать в столовую возле Золотоворотского сквера и встретил на Софиевской площади Григория Косынку. Но я не знал, что встретил Григория Косынку.