Ответственность перед будущим

Великий Октябрь возводил к новой жизни ранее угнетенные народы бывшей царской империи, создал условия для всестороннего развития их культуры, искусства, литературы. В наши дни особенно отчетливо видны результаты этой невиданной духовной революции. Не только древние, но и самые молодые литературы, рожденные Октябрем, обогатились произведениями, получившими не только всесоюзную, но и мировую известность.

О духовном наследии Октября, о переменах в сознании людей, о новом герое жизни и литературы, о своем собственном творческом опыте рассказывает в беседе с нашим корреспондентом Чингиз Айтматов.

С самых давних времен человек рассказывает о человеке. С самых давних времен этот рассказ, воплощенный в песню, в сказку, в книгу, в музыку, в театральные игры, повествует миру на разных языках и наречиях, казалось бы, об одном и том же: о судьбе человека, о людях, об их трудах и мечтах, их добродетелях и пороках, о борьбе и войнах, о долге и совести, о красоте женщины и мужчины, о любви и разлуках, о рождении и смерти – обо всем том, что составляет жизнь. На протяжении всей своей истории человек жадно и непрестанно внемлет этому рассказу.

И чем дальше, тем больше овладевает им жажда познания себя, своего времени, своего прошлого. И чем дальше, тем больше проявляет он пристрастие к искусству, требуя от рассказчика большей правдивости, большей мудрости и проницательности в постижении человеческого духа, воздавая при этом хвалу таланту и порицая бездарность. В этой неуемной потребности художественного восприятия жизни состоит одно из коренных свойств человека, отличающих его от остальной живой природы. И потому нет и не будет конца его рассказу о самом себе, и потому в основе проблем литературы лежит проблема человека.

В этом смысле наша советская литература продолжает все тот же изначальный рассказ человека о человеке, продолжает – на основе жизненного опыта поколений – все ту же стезю познания бесконечной красоты и бесконечных противоречий мира. Она продолжает лучшие традиции отечественной и мировой литературы, накопленные человечеством в ходе своего культурного развития, в борьбе за свободу и прогресс.

Но вместе с тем мы, советские писатели, ясно осознаем и отличительные, особые и даже исключительные задачи свои в художественном творчестве, вызванные колоссальным сдвигом в основе общественного мироздания, новыми принципами человеческого бытия, на которых вот уже полвека зиждется советский социалистический строй.

Советская литература взросла на почве, глубоко распаханной революцией. И потому издавние проблемы гуманизма, добра и зла, проблемы личности и коллектива, гражданской ответственности и человеколюбия – все большие и малые проблемы, составляющие сущность художественного творчества, – предстали перед советской литературой по-новому: в их революционном и, как показала история, в их истинно человеческом значении. Со страниц книг советских писателей поднялась новая историческая личность – человек-труженик, герой новой эпохи, воодушевленный идеей борьбы и преобразования жизни. Он являл собой образ раскованного революцией человека XX века, того самого человека, над судьбой которого печалились художники прошлого, оплакивая в нем великую мощь человеческую, задавленную вековым насилием и несправедливостью.

Советская литература показала миру правду нового мира, нового человека. Эта правда рождалась нелегко. Когда думаешь «о времени и о себе», просматриваешь с высоты современности путь, пройденный страной и народом, неизбежно приходишь к выводу: самое ценное завоевание революции – это люди, новые люди, взращенные и воспитанные ею. Им выпало счастье жить в сложную, исполненную драматизма эпоху, преодолеть немало трудных перевалов истории, но борьба закалила их, подняла к сознательному историческому творчеству, воспитала в них мужество и человеческое достоинство.

Революция, ее обновляющая сила, ее драматизм, преломленные в судьбах людей, – вот, на мой взгляд, магистральная тема советского искусства. О наших достижениях не хочется говорить легковесно: ведь победы дались нам немалой ценой. Небывалые цифры роста экономики, культуры, благосостояния народа за пятьдесят революционных лет должны быть выражены художественной литературой своим языком.

Меня всегда глубоко волновала судьба тружеников земли – крестьян. Мне кажется, что народная жизнь в литературе наших дней наиболее основательно отражена именно в произведениях о деревне, которая за годы советской власти претерпела коренные изменения. Эти перемены особенно заметны в последние годы, когда партия и правительство постоянно держат в поле своего внимания проблемы сельского хозяйства, неустанно ищут пути улучшения жизни деревни, способствуют всемерному развертыванию народной инициативы. Эта широкая, давшая уже немалые плодотворные результаты деятельность чужда самоуспокоенности: впереди еще немало нерешенных проблем, надо постоянно анализировать опыт и настоящего и прошлого… Именно эта сторона современной действительности, нашей практической работы и народной жизни представляется мне наиболее интересной и увлекательной для писателя.

Нет ничего более противопоказанного нашей литературе, чем дух самодовольства, – ведь она не просто регистрирует плодотворные изменения жизни и наше продвижение вперед к заветной цели, а призвана исследовать процессы общественного развития через судьбы людей, показать, какие человеческие усилия требуются для утверждения нового. Но к такому пониманию задач литературы я пришел не сразу.

Писатели моего поколения входили в литературу в трудные послевоенные годы, – первые книги наши появились спустя лет шесть-семь после войны. Мы принадлежали к поколению людей, на себе испытавших трудности и горе, которые несла война, – мы были в те годы подростками. Война наложила отпечаток на наш рост и развитие, она обогатила нас достаточно сложным и тяжким жизненным опытом, и в дальнейшем это дало нам своеобразное преимущество сравнительно с более молодыми писателями, – как и каждое поколение в литературе, они обладали своими достоинствами и преимуществами, но им подчас не хватало именно реального знания сложности жизни.

Что дали нам наши старшие предшественники?

Советская литература – об этом очень хорошо рассказал в «Вопросах литературы» А. Сурков – в дни Великой Отечественной войны была на передовой вместе с солдатом, воспитывала чувства патриотизма, помогала разгромить фашизм и его идеологию. В лучших книгах о войне, увидевших свет в первые послевоенные годы, писатели, участники войны, «перенасыщенные» впечатлениями тех героических лет, с большой художественной силой воссоздали беспримерный подвиг народа. В этих книгах – суровая правда жизни, высокий гражданский пафос.

Но война осталась позади, жизнь шла вперед, перед страной вставали новые трудные задачи и проблемы, а литературных произведений, которые показывали бы послевоенную действительность с подобной же силой и глубиной, содержали художественные открытия, почти не появлялось. Часто стали выходить в свет чересчур радужные и слишком уж благополучные книги, – и это в годы, когда так остро чувствовались все последствия, все бедствия разорительной войны, когда в каждом доме, в каждой семье жило незатухающее горе. Конечно, такие книги, не затрагивающие основные темы бытия народного, сложные проблемы действительности, не могли нас, будущих писателей, научить ни высокому искусству постижения правды, ни настоящему мастерству. Но было бы «самолакировкой», если бы я заявил тут, что мы, молодые писатели, видели скудость и бедность таких произведений, которые лишь иллюстрировали расхожие истины, строились по примитивным схемам и шаблонам. Во всяком случае, мы не всегда умели отличить их от серьезной литературы. А ведь в те же годы, например, вышел «Русский лес» Л. Леонова.

Мои первые рассказы и очерки появились в печати в самом начале 50-х годов. Это были подражательные и весьма далекие от реальной жизни сочинения. Действие первого рассказа происходило… в Японии; во втором речь шла о Волго-Донском канале и особенно много внимания уделялось земснарядам – о них тогда часто писали газеты. Из газетных корреспонденций я и черпал необходимые «реалии»…

Я вспоминаю об этом, чтобы подчеркнуть те коренные перемены в сознании писателей, которые были вызваны сдвигами в нашей общественной жизни и самым плодотворным образом сказались на дальнейшем движении литературы.

Каждый из нас знает, как многим мы обязаны партии, развенчавшей культ личности, который сковывал народную инициативу, мешал нормальному и естественному развитию духовной жизни страны. И если мы хотим быть по-настоящему историчными, объективными, мы должны показать масштабы той огромной работы, труда, того духовного напряжения, которые с честью вынес наш народ. Мы пережили сложную историческую драму, но остались верными своим классовым и партийным целям, высоким идеалам революции. Вот почему литературе нашей глубоко чужд безответственный, ни к чему не обязывающий скептицизм, неверие в будущее, брюзжание…

Торжество ленинских принципов жизни, атмосфера крутого общественного подъема, которая установилась после всем нам памятных партийных съездов, помогла и нам, молодым писателям, понять большие гражданские задачи литературы, необходимость активного вторжения в жизнь. Неизмеримо расширилась сфера действительности, отражаемая искусством. Постепенно мы начали постигать значение проблем морально-этических, возникающих в отношениях человека с другими людьми, с обществом, убедились, сколь ответственная и сложная задача – нравственное воспитание людей.

Нас, вступающих в литературу писателей, заставили серьезно поразмыслить и над жизнью, и над своим призванием очерки В. Овечкина, «Судьба человека» М. Шолохова, «За далью – даль» А. Твардовского, повести В. Тендрякова.

Литература вдруг сделала огромный рывок вперед. Вышли в свет талантливые произведения уже известных писателей, появились и совершенно новые имена.

Этих новых для читателя имен было очень много. Я не стану их перечислять.