Окрыляющий дух новаторства

В преддверии 50-летия образования Союза Советских Социалистических Республик редакция журнала напечатала выступления крупнейший советских писателей, немало сделавших для укрепления взаимосвязей культур народов СССР, пропаганды их лучших достижений, ярко отразивших в своем творчестве присущие всей советской многонациональной литературе темы интернационализма, дружбы народов СССР, их все крепнущее единение.

В предыдущих номерах журнала выступали Николай Тихонов, Юрий Смолич, Мирзо Турсун-заде, Ираклий Абашидзе, Ян Судрабкалн.

В этом номере журнала мы печатаем беседу с народным поэтом Кабардино-Балкарии, лауреатом Государственной премии РСФСР имени Максима Горького Кайсыном Кулиевым.

Как обновляются национально-художественные традиции под влиянием опыта культуры, искусства, литературы других народов? Каков «механизм» этого взаимодействия? Какие новые формы взаимосвязей складываются в нашей стране? Все это очень сложные вопросы, а материал, на котором мы будем строить нашу беседу, настолько обширен, что просто теряешься. Кажется: зашел в прекрасный сад, в нем видишь плоды самых разнообразных деревьев и не знаешь, какой плод сорвать первым, с чего начать.

Я не ученый, не специалист, я буду говорить только о своих ощущениях и наблюдениях. Но советский литератор, особенно в моем возрасте, не может не думать о путях развития национальной культуры, о судьбах языка – первоосновы литературы, о сложных и многогранных отношениях в наше время между фольклором и письменным творчеством, о плодотворном взаимодействии национальных культур. В течение жизни он накапливает какой-то опыт, формирует собственные взгляды на эти важные вопросы. Конечно, дело критики, исследователей осмыслить проблемы, связанные с взаимодействием, взаимообогащением литератур народов СССР. Я остановлюсь на вопросах, которые меня более всего волнуют, – они касаются художественного новаторства советских писателей, хотя, повторяю, это будут заметки, наблюдения, размышления литератора, «практика», отнюдь не претендующие на научные обобщения.

В нашей многонациональной стране дружба народов, их взаимопомощь, постоянный и все усиливающийся обмен между ними материальными и духовными ценностями стали закономерностью развития. У нас сложилась новая историческая общность людей – советский народ, развивается, расцветает единая и многонациональная культура – яркая по краскам, многообразная по традициям, вбирающая в себя все лучшее, что создано каждым народом на протяжении веков. В Постановлении ЦК КПСС о подготовке к 50-летию образования СССР говорится: «Всемирная история еще никогда не видела во взаимоотношениях десятков наций и народностей столь нерушимого единства интересов и целей, воли и действий, такого духовного родства, доверия и взаимной заботы, какие постоянно проявляются в нашем братском союзе».

Все это во многом определяет и характер культуры, искусства, литературы народов нашей страны. Для их развития особенно характерными в наше время стали сближение, все возрастающий взаимный интерес, стремление перенять достижения друг друга. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду отмечалось, что это сближение наций и народностей нашей страны «происходит в условиях внимательного учета национальных особенностей, развития социалистических национальных культур». Партией созданы все условия для всестороннего развития, расцвета каждой национальной культуры, причем важнейшим фактором в этом процессе и является все усиливающееся их взаимодействие.

Ни у кого не может вызвать сомнения тот факт, что многонациональная советская литература – явление огромное. Она наследует все передовые традиции прошлого, в ней работают сотни писателей, она создается на семидесяти пяти языках народов СССР, в ней представлены самые разнообразные дарования, среди которых немало крупных, истинных талантов.

Советскую литературу по праву называют новаторской. Революция – всегда новое явление, особенно Октябрьская революция, коренным образом изменившая жизнь миллионов и миллионов людей. Она не могла не внести новизну и в художественное творчество. Возникло новое, небывалое явление – многонациональная литература социалистического реализма, художественное новаторство стало законом ее развития.

В чем я вижу главные черты этого новаторства? Мне бы хотелось начать с первого советского писателя – Максима Горького. Великим художником и новатором еще до революции Горького сделало не только то, что он обладал выдающимся талантом, но и то, что он открыл для литературы совершенно новые, не освоенные ею раньше области общественной жизни. Он впервые ввел в литературу людей труда, пролетариев, он как бы распахнул перед читателем целый новый мир и в этом смысле стал Колумбом, открывателем новых путей. Я вовсе не хочу сказать, что до Горького литература не изображала людей труда, но разве были среди них такие, как Пелагея Ниловна, Павел Власов? Он увидел их по-новому, как активных преобразователей жизни.

Огромное художническое дарование и чувство времени, умение уловить тенденции исторического развития, потребность рассказать миру об этих новых героях, трудовых людях, пролетариях – все это отвечало назревшей общественной потребности, а она была не только в России – во всем мире. Вот почему уже в начале века Горький стал всемирно известным художником, приобрел неслыханную популярность. Человек, вышедший из низов, стал знаменитейшим писателем мира. Он стал первым пролетарским писателем в мировой литературе и первым советским писателем, оказавшим огромное влияние на литературы всех народов СССР.

Я начал с Горького потому, что новаторство связано, на мой взгляд, не с тем, что человек изобрел новую рифму, придумал какие-то новые слова, хотя это тоже важно в искусстве, – новаторство связано прежде всего со значительностью и новизной сказанного писателем, с той смелостью, широтой взгляда, которые дают ему возможность увидеть в жизни, в движении истории то, что никто не видел раньше.

Это можно проследить и на судьбах писателей, на лучших произведениях литературы первых лет революции. Их новаторство обусловлено новизной жизненного материала, новыми революционными идеями, которыми был захвачен народ, новыми героями, которых открывала литература, – борцов революции, самоотверженно защищавших ее завоевания. Таких героев, как, например, у Фурманова, Фадеева, не было раньше. Фурманов новатор не потому, что он открыл новую форму романа, – это уже явление вторичное. Новизна революционного содержания, проблем, которые поднимал писатель, изображая характеры, активную деятельность своих героев, определяла и потребность в новой форме, новых средствах выражения.

А если обратиться к такому замечательному произведению советской прозы, как «Тихий Дон» Шолохова? Потрясенное казачество, Григорий Мелехов и Аксинья, глубина и тонкость их чувств, значительность и неповторимость их судьбы, их страданий, их трагедии – все это помогает нам понять время, его сложности и противоречия, накал борьбы противоборствующих социальных сил и невозможность найти путь «над схваткой» в крутые, переломные моменты истории. На этом небывалом жизненном материале Шолохов поднялся на уровень классики.

Обратимся к поэзии. Я не думаю, что Демьян Бедный является самым замечательным мастером в русской поэзии, но он оказался для революции таким необходимым поэтом, сумел так верно почувствовать и передать думы и представления широчайших масс, что я решительно не соглашусь с теми, кто пытается умалить его значение. Может быть, в России не было поэта, который еще при жизни был так популярен в массах. Мальчиком, не зная русского языка, я распевал «Как родная меня мать провожала…», – эту песню я услышал от старших, она пришла из России и докатилась до наших гор, хотя не было в то время ни радио, ни телевидения. Нельзя приуменьшать историческое значение этого поэта, нельзя забывать и о том, что для всей дальнейшей судьбы советской поэзии боевой опыт Демьяна Бедного играл немаловажную роль.

Традиции Маяковского, воздействие его мощного таланта можно проследить во всей нашей многонациональной поэзии. Случается, в горах стоит душный зной, тучи застилают небо, не пропуская даже дуновения, и вдруг их заставляет расступиться свежий ветер снежных гор, который врывается в долину, – такое у меня ощущение уже от дооктябрьского творчества поэта, воспевшего грядущую революцию. О его влиянии на поэзию народов СССР написано немало. Конечно, опыт Маяковского не нужно канонизировать, надо отметить также, что иные поэты, особенно в 20 – 30-е годы, забывая ту истину, что нельзя повторять даже самых великих художников, стремились механически ему подражать, усваивали внешние признаки его поэзии – высокий пафос, «лесенку». Не имея мощи его голоса, его пружинистой силы, они безуспешно старались говорить так, как он. Такая работа «под Маяковского» шла только во вред этим поэтам, такой внешне понятый Маяковский не связан был ни с национальными традициями, ни с особенностями языка того или иного народа. Я назвал бы это неумением учиться у великих.

Но конечно, гораздо больше было примеров подлинно творческого воздействия Маяковского. Такие поэты, как Тициан Табидзе, Георгий Леонидзе и особенно Симон Чиковани, учитывая сделанное русским поэтом, его достижения, оставались верными себе, развивали и обогащали национально-художественные традиции своего народа и создали замечательные произведения, вошедшие в общесоюзную сокровищницу.

Симон Чиковани входил в группу «Левизна», близкую по своим творческим принципам русскому Лефу, но несмотря на это у него нет и следа подражания Маяковскому. Это глубоко самобытный поэт. Его творчество мне кажется поучительным примером того, как надо присматриваться к достижениям иноязычных художников и, учитывая их опыт, идти своим путем.

Я начал разговор о новаторстве советской литературы с крупнейших русских советских писателей, потому что литература великого русского языка, продолжавшая традиции всемирно прославленных писателей-классиков, оказала огромное влияние на все другие литературы народов СССР, на обновление их художественных традиций. Яркое новаторство стало законом развития искусства всех советских народов. Такие великолепные мастера, как Павло Тычина, Янка Купала и Якуб Колас, Галактион Табидзе, Аветик Исаакян, Джафар Джабарлы, Хамза Хаким-заде, Айни, Самед Вургун, Кязим Мечиев, Али Шогенцуков и многие, многие художники, работали, несомненно приглядываясь друг к другу, всем им было присуще новаторское начало, которое определялось прежде всего духом обновления, который внесла революция в судьбы их родного народа. В своем творчестве они отразили коренные изменения в народной жизни, в сознании, духовном облике трудящихся масс.

Итак, традиции национальной культуры связаны прежде всего с развитием народа, с его историческим опытом, с его судьбой, с развитием его языка. Мне кажется, немалую роль играет также среда, в которой живет народ. Возьмем разные тюркоязычные народы с близкими языками, например народы Средней Азии и Кавказа. Несмотря на близость языков, традиции их фольклора и письменной литературы складывались по-разному, как и одежда, обычаи, быт. Язык киргизов и балкарцев очень близок, а фольклор у них совершенно разный. По-моему, в первую очередь надо говорить о влиянии на балкарцев не тюркоязычных народов, а наших кавказских соседей – грузин, осетин, кабардинцев, народов Дагестана, – их традиции были нам ближе, несмотря на разницу языков, и эта близость объясняется общими чертами исторического развития народов Кавказа.

Национальные традиции устойчивы, они создаются надолго. Но неменяющихся, раз навсегда созданных традиций не бывает. Вот пример из родного мне фольклора, где, казалось бы, традиция держится особенно цепко. В начале нашего века коренным образом изменился весь характер, поэтический строй, образный язык карачаевско-балкарских песен.