О реализме Лу Синя

Творчество Лу Синя занимает исключительное место в истории современной китайской литературы. Оно охватывает одну из важнейших эпох Китая.

Первые произведения писателя появились на свет после ихэтуаньского восстания 1900 года и последовавшего за подавлением его «заключительного протокола», который фактически закреплял полуколониальное положение Китая; оборвалась его деятельность в 1936 году, накануне войны китайского народа против японских захватчиков, в ходе которой под руководством Коммунистической партии были созданы предпосылки для быстрейшего освобождения всей страны из-под власти клики Чан Кайши. За эти три с половиной десятилетия Китай прошел сложный путь исторического развития. От феодальной монархии к созданию обширных освобожденных районов, от стихийных народных восстаний и военных заговоров к новодемократической революции, возглавленной пролетариатом и его партией, – таковы основные вехи этого пути.

Не менее разительные перемены произошли за этот период в духовной жизни страны. Фактически только в конце XIX века китайская культура – культура многовековая, самобытная, давшая миру немало величайших ценностей, но за последние столетия испытывавшая кризис, – столкнулась с европейской наукой, философией, литературой. Почерпнутые оттуда идеи ускоряли освобождение умов от оков феодальной идеологии. Культурная революция, сопутствовавшая мощному антиимпериалистическому и антифеодальному «движению 4 мая» (1919), ознаменовала начало нового периода в истории китайской литературы, когда идеалы служения народу, борьбы за социальный и политический прогресс овладевали сердцами всех честных писателей Китая, озабоченных судьбами своей родины. После «4 мая» передовая китайская литература развивается в направлении социалистического реализма и уже достигла немалых успехов в овладении этим методом. Успехи эти стали возможными в значительной степени благодаря огромной, поистине революционизирующей работе, проделанной Лу Синем в области идеологии, литературы, искусства и науки.

Многогранность деятельности Лу Синя подчеркнул Мао Цзэ-дун, сказавший, что Лу Синь «был не только великим писателем, но и великим мыслителем и великим революционером» ¹. Естественно, в рамках журнальной статьи невозможно сколько-нибудь подробно охарактеризовать даже одну из этих сторон деятельности Лу Синя. Настоящая работа представляет собой попытку осветить формирование и некоторые основные черты творческого метода Лу Синя, каким он проявился в его главных художественных произведениях – рассказах и повестях, составивших сборники «Клич» (1923) и «Блуждания» (1926).

* * *

Первый крупный рассказ Лу Синя – «Записки сумасшедшего» – был создан в 1918 году, когда писателю шел уже 37-й год. За плечами его был немалый опыт участия в политической жизни, литературно-публицистической и переводческой работы, годы идейных поисков. В 1898 году Чжоу Шу-жэнь (таково подлинное имя будущего писателя) покинул родной дом и поступил в одну из первых в Китае технических школ европейского типа. К этому времени он уже получил обычное для детей помещиков схоластическое образование, и не случись в семье несчастий (арест деда, смерть отца), приведших к ее разорению, его ждала, очевидно, традиционная учено-чиновничья карьера. Но обстоятельства сложились так, что Лу Синю в семнадцать – восемнадцать лет пришлось впервые познакомиться с основами точных наук, а затем и с новыми для Китая политическими и социальными теориями. Большое и длительное влияние на него оказали тогда же идеи эволюционизма. В понимании Лу Синя, эволюционизм отнюдь не отвергал возможности и даже необходимости революционных преобразований общества, но движущей силой таких революционных преобразований он признавал не классовую борьбу, а извечный конфликт между старым и новым поколениями, стремление всего сущего к совершенствованию. Эта ошибочная точка зрения была – как об этом свидетельствуют высказывания писателя и его произведения – окончательно преодолена им к концу 20-х годов, когда он встал на позиции марксизма, хотя первые признаки пересмотра им своих убеждений относятся к значительно более раннему времени.

Уехав в 1902 году для продолжения учебы в Японию, Лу Синь, стремясь принести максимальную пользу делу освобождения родного народа, сначала приступает к изучению медицины, а затем решает посвятить себя литературе. В1907 – 1908годах в журналах, издававшихся патриотически настроенными китайскими студентами, которые обучались в Японии, появляется ряд статей Лу Синя о достижениях естественных наук, по вопросам философии и литературы. Молодой писатель выступает врагом феодальной монархии и маньчжурской династии, страстным пропагандистом научных достижений, поставившим перед собой цель – пробудить народные массы своей страны к борьбе за лучшее будущее. В предисловии к одному из своих первых переводов («Из пушки на луну» Жюля Верна, 1904) Лу Синь говорит, что взяться за перевод научно-фантастических романов его побудило стремление «…разбить традиционные суеверия, распространить хорошие идеи… содействовать прогрессу китайского народа». Юноша полагал, что поставленные им задачи легче всего осуществить посредством популяризации романов, сочетающих интересную фабулу с обилием научных сведений. Пусть это убеждение было довольно наивным, но нельзя не обратить внимание на столь серьезное отношение начинающего писателя к общественной роли литературы.

Дальнейшее развитие взгляды Лу Синя на литературу и ее место в жизни общества получили в большой работе «Сила сатанинской поэзии» (опубликована в 1908 году). «Попробуйте найти в Китае борцов в сфере духовной!.. Кто сможет словами, полными тепла, помочь нам выйти из хладной пустыни? Страна пришла в запустение, а у нас нет Иеремии, который сложил бы последний гимн и рассказал бы о нас потомкам. Такие бойцы или еще не родились, или же были загублены сразу после рождения». Пример «бойцов в сфере духовной» Лу Синь видит в великих поэтах начала XIX века – Байроне, Шелли, Пушкине, Лермонтове, Мицкевиче, Петефи. Полемически используя термин реакционной критики «сатанинская школа», обозначавший английских революционных романтиков во главе с Байроном, Лу Синь как бы говорит: да, эти поэты восстали против общества, как сатана восстал против власти бога, но их жизнь, их гений отданы делу освобождения народов, и поэтому они – благороднейшие из людей.

Резко отрицательную оценку дает Лу Синь всей существующей литературе Китая. Вместо того чтобы воспитывать в читателях «прекрасные чувства и возвышенный строй мыслей», говорит он, поэты «восхваляли владык, заискивали перед сильными мира сего». Литература «не выражала человеческих стремлений, отдала свободу во власть цепей и бичей». Исключение Лу Синь делает лишь для великого поэта древности Цюй Юаня, который «презрел все запреты и смелым словом обличил несовершенство мира». Конечно, можно назвать немало других художников слова, чье творчество, как и произведения Цюй Юаня, противостояло панегирической, безжизненной литературе господствующих классов, к которой, собственно, и относилась уничтожающая характеристика Лу Синя. Но Лу Синю здесь было важно указать на недостатки литературы прошлого, чтобы сделать более выпуклыми те новые черты, которые он хотел бы видеть в произведениях писателей современного ему Китая.

В творчестве поэтов «сатанинской школы» Лу Синь выделяет черты свободолюбия, богоборчества, бунта против существовавшей морали. Его внимание привлекают образы гордых бойцов за независимость мысли, за истинное знание – таких, как лермонтовский Демон, шеллиевский Прометей и Каин из мистерии Байрона. Творческий путь каждого из поэтов Лу Синь рассматривает в связи с его общественной деятельностью, подчеркивая факты его участия в освободительном движении, преследования поэтов властями и консервативным обществом.

Особо следует выделить главы, посвященные русской литературе, поскольку они положили начало той огромной работе по популяризации русских и советских писателей в Китае, которую Лу Синь не прекращал до последних часов своей жизни. Обращение Лу Синя к русским классикам было не случайным, оно обуславливалось известным сходством революционных ситуаций в России и Китае первого десятилетия XX века, где главным врагом народа выступала полуфеодальная монархия, поддерживаемая мировым империализмом.

Лу Синь отмечает небывало быстрый расцвет русской литературы в прошлом столетии: «Новая русская литература ведет свое происхождение только с начала века; постепенно достигнув самостоятельности, она с каждым днем расцветала и ныне стоит уже в ряду литератур самых передовых стран, вызывая изумление у всей Западной Европы своей красотой и величием». Особо отмечает он общественное значение творчества Гоголя, которое он рассматривает как проявление могучих духовных сил русского народа, долгое время лишенных возможности раскрыться во всей полноте. Однако в этой статье Лу Синь ограничивается лишь самой общей характеристикой Гоголя (впоследствии он не раз вернется к его творчеству; перевод «Мертвых душ» станет его последним, так и неоконченным трудом). Он не останавливается и на прозаических произведениях Пушкина и Лермонтова, отдавая все симпатии мятежным, благородным героям ранних пушкинских поэм, «Мцыри» и «Измаил-бея». Интересно при этом, что, признавая Байрона главой «сатанинской школы», Лу Синь подчеркивает самобытность творчества поэтов Восточной Европы, объясняя ее историческими условиями в отдельных странах. Год спустя Лу Синь опубликовал свои первые переводы рассказов Гаршина и Короленко. Это явилось началом его поистине подвижнического труда по ознакомлению Китая с русской и советской литературами.

В работе молодого писателя, совсем недавно познакомившегося (притом, как правило, через японские переводы) с европейской литературой, есть неточности, повторения ошибочных положений европейских критиков. Но выдающееся, новаторское в условиях Китая значение этой статьи Лу Синя несомненно: в ней прозвучал гимн свободолюбивой поэзии, гимн борьбе за независимость угнетенных народов, страстный призыв к освобождению человека от пут средневековой морали.

Политические взгляды Лу Синя этого периода с наибольшей определенностью выражены в статье «Об односторонности культуры» (1907). Полемизируя со сторонниками ограниченных реформ, утверждавшими, будто создать промышленность и ввести конституцию достаточно для того, чтобы вернуть Китаю его былую мощь, Лу Синь говорил о том, что ни железные дороги, ни парламент сами по себе не могут спасти страну. Еще тогда, когда для подавляющего большинства китайских революционеров буржуазная демократическая республика представлялась идеальным государственным строем, Лу Синь смог разглядеть основной ее порок: «Вся власть и право голоса предоставлены пронырливым честолюбцам, тупым богачам или ловким торгашам-монополистам… В прошлом над народом стоял один тиран, а ныне ему на смену пришли тысячи и десятки тысяч недостойных людишек».

Лу Синь искал путей к осуществлению своей гуманистической мечты – создания «страны людей», людей в самом высоком смысле этого слова, свободных и всесторонне развитых. Однако в те годы пролетариат Китая еще не выступил как организованная политическая сила, сознательное революционное движение еще не стало массовым. Не удивительно, что писатель на известный период увлекся мыслью об одиночках-творцах, способных якобы проложить дорогу к освобождению личности. Такими показались ему ибсеновский доктор Стокман и «сверхчеловек» Ницше. Выдающийся деятель революционной культуры Цюй Цю-бо еще четверть века назад убедительно показал, что «индивидуалистические» взгляды Лу Синя в основе своей были противоположны ницшеанству. Индивидуализм Лу Синь рассматривал как оружие в борьбе за интересы народных масс. Это заблуждение писателю пришлось преодолевать в течение довольно длительного времени. Но в основном Лу Синь стоял на позициях революционного демократизма, что подтверждается и его участием в политической борьбе китайских эмигрантов в Японии, и его деятельностью во время Синьхайской революции, свергнувшей монархию в Китае.

Революцию, начавшуюся 10 октября 1911 года, Лу Синь на первых порах встретил восторженно. Свидетельством тому является «Обращение к читателям», написанное им для вновь созданной газеты «Юедожибао». После долгого чужеземного гнета, пишет здесь Лу Синь, население страны «обрело три великие свободы… дух народный воспрянул и даже солнце на небе ликует». С установлением республики, продолжает он, «в которой каждый является хозяином страны», ответственность за судьбы родины ложится на плечи всех сограждан. «Настоящая газета основывается для того, чтобы содействовать политическим мероприятиям, дать простор свободному слову, использовать естественные права человека, ускорить прогресс республики… вскрыть темные стороны жизни общества, пробуждать дух отваги и решимости, распространять истинные знания…» ².

Как и в первых своих высказываниях, Лу Синь говорит здесь о прогрессе, распространении знаний, но теперь он видит осуществление этих задач в неразрывной связи с политической борьбой, с необходимостью вскрывать отрицательные стороны жизни. Ряд важных положений, показывающих развитие эстетических взглядов Лу Синя, содержится также в статье «Предложения относительно распространения искусств», написанной им в конце 1912 года, когда он приступил к работе в министерстве просвещения республиканского правительства. Намечая обширную программу популяризации китайского и мирового искусства среди народных масс страны, а также изучения народного творчества, Лу Синь высказывает в этой работе свои взгляды на природу искусства и его назначение. Материалом искусства он считает объективную действительность – по его терминологии «создания природы». Непосредственные чувственные восприятия подвергаются художником «мысленному анализу», а затем «эстетизации». Последний термин Лу Синь поясняет примером из области природы. Наблюдаемые нами предметы не всегда бывают совершенными в своем роде: листья могут пожелтеть, цветы – увянуть. Но поскольку задача художника – создать «надлежащий» образ, он вправе отбирать лишь те черты предмета, которые существенно необходимы для воссоздания данного образа.

Эти высказывания Лу Синя, по существу, свидетельствуют о признании им важнейшего положения реалистической эстетики о типизации как основном средстве создания художественных образов. Одновременно Лу Синь выступал против натуралистического копирования природы, а также против формалистических ухищрений. Так, он писал, что вырезать из нефрита точное подобие древесного листа или уместить на куске слоновой кости текст в десять тысяч иероглифов нелегко, но это еще не есть искусство.

Работа «Предложения относительно распространения искусств», конечно, не относится к зрелым произведениям Лу Синя. В ней наряду с нечеткими формулировками встречаются и прямые противоречия с другими высказываниями писателя. Неоднократно подчеркивавший общественные функции литературы, Лу-Синь неожиданно заявляет, что подлинная и исключительная цель искусства – «доставлять людям наслаждение». Это следует, очевидно, рассматривать как следствие влияний на молодого писателя тех самых идеалистических концепций в области эстетики, внутренняя полемика с которыми ощущается в «Предложениях». Однако основное содержание работы, отстаивающей материалистическое понимание искусства, требовавшей от художника создания обобщенных, правдивых образов окружающей действительности, показывает, что еще до начала борьбы за новую культуру в Китае Лу Синь открыто выступил против господствовавшей тогда идеалистической эстетики.

Большой интерес представляет в связи с этим первый рассказ Лу Синя, созданный незадолго до «Предложений», который называется «Былое» и написан на старом книжном языке «вэньянь» ³.

1. Мао Цзэ-дун, Избран, произв., т. 3, Изд-во иностранной литературы. М. 1953, стр. 256.[↩]
2. Цит. по журн. «Вэньиюебао», 1956, N 10, стр. 3.[↩]
3. Рассказ впоследствии не переиздавался автором и незаслуженно мало известен (на русский язык не переводился). Между тем в нем уже намечены некоторые важные особенности, характерные для зрелого творчества Лу Синя.[↩]