Николай Клюев. Воспоминания современников

Николай Клюев. Воспоминания современников / Сост. П. Е. Подберезкиной. М.: Прогресс-Плеяда, 2010. 888 с.

Уже второй раз выходит сборник воспоминаний современников об одном из замечательнейших поэтов Серебряного века. Первый увидел свет пять лет назад и был меньше ровно в два раза. Новый впечатляет не только объемом, но и подробным, всесторонним комментарием.

Конечно, можно оспорить включение иных текстов именно в этот сборник. Например, к «воспоминаниям современников» едва ли относится прижизненный графологический анализ; или, скажем, отрывок из романа советского писателя Брыкина «Стальной Мамай», отрицательный персонаж которого, бывший царский полковник, зачитывается стихами Клюева и Орешина (при том автор приписывает «Бородино» Пушкину). Все это, однако, настолько само по себе интересно, что придираться к определениям не хочется. Это же относится и к приложениям. Важнейшие (в том числе в биографическом отношении) письма поэта, его театральные рецензии из вытегорской газеты «Трудовое слово» — пусть это и не «воспоминания», публикация или републикация их повышает ценность книги.

Но все же главное — мемуарные тексты. Как влияют они на образ Клюева, человека и поэта, существующий в нашем сознании? В первую очередь этот образ сформирован известными, хрестоматийными мемуарами, независимо от степени их достоверности. Вспомним относящиеся к Клюеву страницы «Петербургских зим» Георгия Иванова. Легко поймать их автора на «вранье»: и в «Отель де Франс» Клюев не жил, и у Альбера вряд ли обедал, и даже отчество его перепутано. Но, почитав весь сборник, понимаешь: все-таки что-то Иванов ухватил. Для Клюева важно было не просто сыграть перед новым знакомым «мужичка-травести», но и затем намеренно появиться перед тем же самым человеком в воротничке и галстуке, с книгой на иностранном языке. Такого рода контрасты, мгновенные перевоплощения — сквозной мотив, проходящий через всю книгу. Вот уже 20-е годы — «Когда мы были молодыми» Игоря Бахтерева, воспоминания тоже достаточно известные. Хармс и Введенский, давние знакомые Клюева, приводят к нему Заболоцкого. Клюев встречает гостя обычной игрой в «ярмарочного деда», Заболоцкий игры не принимает — и вот какова реакция:

«Семидесятилетний дед превратился в средних лет человека <…> с колючим, холодным взглядом:

— Вы кого ко мне привели, Даниил Иваныч и Александр Иваныч? Дома я или в гостях? Волен я вести себя, как мне заблагорассудится?.. Хочу — псалом спою, а захочу — французскую шансонетку» (c. 328).

К тому же времени относятся воспоминания Г. Гора:

«Клюев, сложив совсем по-бабьи руки на животе, заговорил. Окая и причитая, по погоде, почему-то о льне, гумне и деревенском густом сусле… Но вдруг кто-то нажал на рычаг машины времени…