«Неимоверимая ералаш». Об издании переписки В. А. Жуковского с А. И. Тургеневым

Двухтомное издание, подготовленное немецким исследователем-славистом Хольгером Зигелем [Der Briefwechsel… 2012; Der Briefwechsel… 2019], включает в себя один из обширнейших русских эпистолярных комплексов первой половины XIX века — двустороннюю переписку Александра Ивановича Тургенева (1784—1845) и Василия Андреевича Жуковского (1783—1852). Оба имени не нуждаются в комментариях: Жуковский — один из первых русских поэтов своей эпохи, друг Пушкина, воспитатель наследника российского престола, будущего императора Александра II. Александр Тургенев — ближайший друг Жуковского, представитель высшей администрации царствования Александра I, автор литературно-политических хроник, который последние двадцать лет своей жизни провел в странствиях по Европе, жил жизнью европейских столиц и был коротко знаком с лучшими деятелями европейской культуры своего времени. Значение богатого эпистолярного наследия Тургенева для изучения русской и европейской общественной и литературной жизни его эпохи сегодня общепризнано. Тем удивительнее, что его письма к Жуковскому, несомненно составляющие одну из самых интересных частей этого наследия, до настоящего времени оставались по преимуществу несобранными и неизданными. Труд, предпринятый Х. Зигелем, автором добросовестного биографического компендиума «Alexander Ivanovič Turgenev (1784–1845): Ein russischer Aufklärer» (Köln — Weimar — Wien, 2001), был призван восполнить эту досадную лакуну. Осуществленное им в Германии двухтомное издание невольно воспринимается как упрек (и вполне справедливый) отечественным исследователям русской культуры первой половины XIX века. И уже по этой причине издание Зигеля заслуживает заинтересованного и пристального внимания.

Издание больших по объему комплексов эпистолярных текстов является, на наш взгляд, едва ли не самым трудным из всех видов изданий. Перед публикатором переписки стоит целый ряд порой трудноразрешимых задач. К ним относятся в первую очередь состав корпуса писем, его максимальная полнота, определение по возможности точного времени написания недатированных самими авторами писем, позволяющее расположить их в общем корпусе без явных противоречий. Далее, исследователь решает проблему точной передачи авторского текста, далеко не всегда разборчивого (ведь автор пишет в расчете на адресата, хорошо знающего его руку, часто второпях, не придавая значения внешнему виду своего письма). И, наконец, частная корреспонденция содержит очень много своего рода «внутренней» информации — ускользающих от нас отсылок и намеков, обсуждения происшествий частной жизни, событий, хорошо понятных автору и адресату, но неизвестных современному читателю (минуло два столетия!). Поэтому издание писем предполагает широкий и разнообразный комментарий, требующий от исследователя глубокого знания исторического и культурного контекста. В связи со всем сказанным мы рассматриваем двухтомный труд Зигеля как смелое и в некоторой степени даже амбициозное научное предприятие. Попробуем оценить, в какой степени немецкий исследователь справился с поставленной задачей.

Начнем с того, что представляется нам исходным и потому особенно важным: состав и полнота предложенного нашему вниманию эпистолярного корпуса. Все 204 письма Жуковского, вошедшие в оба тома (165 в первый и 39 во второй), представляют собой перепечатку более ранних публикаций. Основу составили «Письма В. А. Жуковского к Александру Ивановичу Тургеневу. Издание «Русского архива» по подлинникам, хранящимся в Императорской Публичной библиотеке», подготовленные И. Бычковым [Письма… 1895]. Из этого издания Зигель взял 189 писем, еще 15 добавлены к ним из публикаций в журнале «Русская старина» [Десять… 1901; Дубровин 1902: 71–73, 93–94] и выполненного М. Гофманом описания парижского Пушкинского музея А. Онегина [Гофман 1926: 153–163]. К оригиналам Зигель не обращался, а потому, разумеется, не внес в текст предшествующих публикаций ни одного уточнения и не обозначил современные места нахождения оригиналов. Исследователь пренебрег и полнотой корпуса даже опубликованных писем, исключив из него 8 недатированных записок Жуковского к Тургеневу, помещенных в издании 1895 года, и письмо С. Соковнина к Тургеневу с припиской Жуковского, напечатанное в 1901 году в «Русской старине». Что же касается почти полусотни не появлявшихся до того в печати писем Жуковского к Тургеневу, бóльшая часть которых хранится в Тургеневском архиве в Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН (фонд 309), то все они остались вне поля зрения публикатора.

Таким образом, научная новизна работы Зигеля заключается исключительно в публикации писем А. Тургенева. Их в издании 303 (142 в первом томе и 161 во втором). В это число, правда, входит некоторое количество не полных писем, а отрывков (чаще всего очень небольших) — цитат, перепечатанных из труда В. Истрина «Младший Тургеневский кружок и Александр Иванович Тургенев», открывающего второй выпуск «Архива братьев Тургеневых» [Истрин 1911], и из его же примечаний к опубликованным в этом выпуске документам; из книги А. Веселовского «В. А. Жуковский: Поэзия чувства и «сердечного воображения»» [Веселовский 1904], из первой части книги Н. Соловьева «История одной жизни. А. А. Воейкова — «Светлана»» [Соловьев 1915] и из статей позднейших исследователей (М. Гиллельсона, М. Алексеева). Ряд писем Тургенева воспроизведен по предшествующим публикациям, но все же бóльшая часть, 275 писем, печатается по оригиналам из собрания Пушкинского Дома и, за немногими исключениями, публикуется впервые. Несмотря на внушительность этой цифры, скажем сразу, что она значительно ниже истинного числа писем Тургенева к Жуковскому даже только в Тургеневском архиве ИРЛИ. В основу публикации Зигеля легли две крупные единицы — № 4713 (содержит 108 писем за 1807–1829 годы)¹, для первого тома, и № 4714 (содержит 151 письмо за 1831–1845 годы)², для второго. Кроме них в поле зрения публикатора попали еще 7 единиц — ф. 309, № 4717 (содержит 2 письма), 4718 (содержит 3 письма), 4719 (содержит 8 писем, напечатано 6), № 4721 (1 письмо), 4722 (2 письма), 4723 (недатированная записка)³ и Р. I, оп. 9, № 109 (содержит 2 письма, напечатано 1)⁴. На деле письма Тургенева к Жуковскому, хранящиеся в ИРЛИ, составляют примерно 50 архивных единиц разного объема. Письмами же Тургенева, находящимися в других архивохранилищах — РНБ, РГБ и, главное, в РГАЛИ, где в составе фонда Жуковского (ф. 198) хранится семь десятков тургеневских писем к нему, — Зигель вообще не заинтересовался.

Что мы имеем в результате?

Первый том открывают 6 писем Тургенева 1802–1804 годов, перепечатанных Зигелем с публикации В. Истрина во втором томе «Архива братьев Тургеневых». Это письма из-за границы, написанные Тургеневым по пути в Геттингенский университет и из Геттингена. Хронологически предшествующие им 18 писем Тургенева к Жуковскому из Петербурга, где Тургенев жил с родителями с конца января по апрель 1802 года, в издание не вошли. Из 7 писем Тургенева 1805–1806 годов в издание включено только одно, да и то ошибочно напечатанное среди писем 1822 года. Из 9 писем Тургенева 1807 года в издание Зигеля вошло одно письмо и еще одно в отрывке, перепечатанном из статьи Истрина о Младшем тургеневском кружке. Из 3 писем 1808 года — отрывки из двух, перепечатанные из статьи и примечаний Истрина⁵. Из 11 писем Тургенева 1809 года — три письма и отрывки из двух других по цитатам из Истрина. Из 9 писем Тургенева 1810 года полностью не вошло ни одно; напечатаны лишь под разными номерами два кратких отрывка, процитированных в книге Веселовского и на самом деле принадлежащих к одному и тому же письму.

С перепиской 1810-х — первой половины 1820-х годов дело обстоит благополучнее. Здесь, конечно, тоже не обошлось без досадных (в каждом годе!) лакун в тургеневских письмах, но на фоне большего числа опубликованных документов эти лакуны менее очевидны и не слишком влияют на понимание общего контекста переписки. Однако далее ситуация снова становится катастрофической. Так, из обширной переписки за 1827 год в издание включено 19 писем Тургенева и 11 полных писем Жуковского. И все же ненапечатанными остались 2 письма Жуковского (несколько строк одного из них, от 17/29 декабря, приведены Зигелем без точной даты по цитате А. Тургенева в письме к брату Николаю [Письма… 1872: 364–365]) и полтора десятка писем Тургенева из собрания ИРЛИ. Под 1828 годом напечатано 10 писем Жуковского и только два небольших отрывка из писем Тургенева, заимствованных из статьи М. Гиллельсона [Гиллельсон 1977: 53, 57], тогда как за пределами публикации остались 3 письма Жуковского и более двух десятков писем Тургенева, хранящихся в ИРЛИ. Под 1829 годом напечатано 3 письма Жуковского и 6 писем Тургенева, причем из этих шести писем одно на самом деле является отрывком, лишь имитирующим целостное письмо (две разрозненные цитаты, заимствованные из работы М. Алексеева [Алексеев 1963: 270–271], соединены вместе и снабжены взятым из той же публикации архивным шифром); три следующие — краткие отрывки, перепечатанные из книги Н. Соловьева, еще одно перепечатано из «Русской старины» 1903 года [Письма… 1903: 439–445]. Еще 8 писем Жуковского и более двух десятков писем Тургенева, хранящиеся в ИРЛИ, в издание опять-таки не вошли. Переписка 1830 года в издании Зигеля включает только 6 писем, по три с каждой стороны. Все они перепечатаны с предшествующих публикаций. Одно письмо Жуковского — из издания 1895 года. Остальные два, как и письма Тургенева, заимствованы из публикации Н. Дубровина в «Русской старине» 1902 года. Оригиналы же всех опубликованных Дубровиным писем находятся в Тургеневском архиве в ИРЛИ, где кроме них имеется еще более десятка писем Тургенева и 6 писем Жуковского. Этот перечень можно продолжить для каждого последующего года. А во втором томе пропущены даже появлявшиеся в печати письма Тургенева, как, например, письмо от 22 февраля / 5 марта 1836 года, опубликованное К. Азадовским [Азадовский 1999], или письмо от 28 марта 1837 года, опубликованное М. Цявловским [Цявловский 1927].

Всего в издание Зигеля вошло лишь около половины выявленных на сегодняшний день в российских архивах писем Тургенева к Жуковскому. Следует подчеркнуть, что этот материал не требует изощренных архивных разысканий: он адекватно отражен в описях фондов и доступен исследователям. К сожалению, г-н Зигель откровенно пренебрег архивной частью работы. Это, однако, не помешало ему в своем введении к первому тому сделать ряд категорических заявлений: утверждать лакунарность переписки Тургенева с Жуковским 1800-х годов, предположить, что цитируемые Истриным и Веселовским письма или утрачены, или находятся в каких-то частных собраниях, и посетовать на то, что предпринятые поиски до настоящего времени не дали результатов: «Entsprechende Nachforschungen erwiesen sich bisher als ergebnislos» [Der Briefwechsel… 2012: 59].

К первому тому издания приложены семь писем Тургенева к Н. Карамзину и одно к К. Булгакову 1825–1826 годов, напечатанные с рукописных оригиналов (РО ИРЛИ, № 2632 и 2634) ⁶. За это дополнение, вводящее в научный оборот несколько документов, безусловно ценных для характеристики отношений Тургенева с семейством Карамзиных, мы должны быть Зигелю только благодарны. Заметим, впрочем, что ему следовало бы включить сюда еще письмо Тургенева от 18/30 ноября 1825 года, помещенное в первом томе как письмо к Жуковскому (№ 239) только потому, вероятно, что оно случайно попало при разборе архива в пачку писем к Жуковскому. Нами ранее оно было опубликовано как письмо к Карамзину в соответствии с его содержанием и стоящим на нем адресом [Ларионова 1997: 149–154]. Еще одно неоконченное и неотправленное письмо к Карамзину от 19/31 июля 1825 года, взятое Зигелем из той же нашей публикации, уже безо всяких оснований включено им в корпус (№ 235) с ложным указанием, что оно адресовано Жуковскому и Карамзину.

Перейдем теперь к качеству опубликованных текстов. Письма Жуковского, как уже было сказано, воспроизводятся Зигелем по тексту их прежних публикаций. Конечно, эти публикации нуждались бы в некоторых корректировках. Их сверка с оригиналами выявляет отдельные неточные чтения, незначительные пропуски (в основном слова и фразы, согласно принятым в то время нормам, не очень удобные для печати). В случае с письмами, которые напечатал М. Гофман, оригинал (РО ИРЛИ, № 27810, л. 101–108 об.) однозначно указывает, что письма, помещенные Зигелем в первом томе под номерами 205 (от начала февраля 1821 года), 206 (от 6/19 <sic!> февраля 1821 года) и 207 (от 8/21 <sic!> февраля 1821 года), на самом деле составляют одно письмо, которое писалось несколько дней и включает также в себя полные тексты двух стихотворений Жуковского — «Лалла Рук» и «Явление поэзии в виде Лалла Рук», Гофманом выпущенные ⁷. И все же в целом с текстом писем Жуковского дело обстоит более или менее удовлетворительно, чего никак нельзя сказать о текстах второго корреспондента.

Разговор о письмах Тургенева предполагает знание их путаной эдиционной предыстории. После передачи в 1904–1912 годах семейного архива Тургеневых в дар Санкт-Петербургской Академии наук по воле его последнего владельца, младшего сына Н. И. Тургенева, Петра Николаевича Тургенева, была начата фронтальная публикация материалов архива. С 1911 по 1915 год вышло четыре выпуска «Архива братьев Тургеневых». После 1917-го подготовка материалов к публикации, судя по всему, прекратилась. К этому времени было готово два новых выпуска, увидевших свет в 1921 году, еще несколько находилось в работе, о чем можно судить по машинописным копиям текстов, хранящимся ныне вместе с их оригиналами. В числе готовившихся выпусков был и том писем А. Тургенева к Жуковскому, поэтому значительная часть тургеневских писем, хранящихся ныне в ИРЛИ, сопровождается машинописными копиями их текстов, сделанными (естественно, еще по старой орфографии) в 1910-е годы. Эти копии отражают первоначальный этап подготовки материала к печати. Их текст, несмотря на многочисленные рукописные вставки и исправления, остался окончательно не выверенным и содержит в ряде случаев пропуски, неверно прочитанные и вовсе не разобранные слова и фразы. Они могут служить подспорьем исследователю, не очень хорошо читающему тургеневский почерк, но ни в какой мере не могут заменить оригинала.

Так вот, в первом томе издания Зигеля подавляющее большинство текстов Александра Тургенева напечатаны не с оригиналов, а именно с этих машинописных копий, микрофильмы которых были им в свое время заказаны в Пушкинском Доме⁸. С оригиналами архивной единицы № 4713 — основной для этого тома! — наш германский коллега вообще не работал; этим, в частности, объясняется отсутствие у Зигеля архивных шифров (указаний на внутренний номер и листы) для писем, в нее входящих⁹. Опубликованные им тургеневские письма воспроизводят, таким образом, дефектный текст старых «рабочих» копий, со всеми их ошибочно прочитанными местами, а также и вовсе не прочитанными, которые публикатор обозначает простыми отточиями и сопровождает примечаниями: «Продолжение не читается» («Die Fortsetzung ist unleserlich»), или «Одно слово не читается» («Ein Wort unleserlich»), или «Утрата текста» («Textverlust»). Это происходит даже в тех случаях, где нет никакой «утраты», а просто неверное чтение копии не дает связного русского текста (например: «…я робею и поступаю с осторожностию более нежели от одного дружеского участия, происходящего…»¹⁰; в оригинале: «…я робею и поступаю с осторожностию, более нежели от одного дружеского участия проистекающею» — с. 242)¹¹. А иногда публикатор не дает никаких примечаний, оставляя читателя в уверенности, что он имеет дело с авторской пунктуацией и авторскими недомолвками.

В результате напечатанный Зигелем текст тургеневских писем пестрит разного рода несуразностями: пропусками, отсутствием согласования, смысловыми сдвигами. Например: «Она у меня самого не есть, я отдал читать его» вместо «Она у меня самого есть; я отдал читать ее»; «о достоинствах которого, а не главного смотрителя» вместо «о достоинствах которого, яко главного смотрителя»; «представь себе живее того и другого, чтó они были для нас и для других и сам по себе личные чувства свои» вместо «представь себе живее того и другого, что они были для нас и для других и сами по себе — и излей чувства свои»; «пошлется губернским начальством предписание» вместо «пошлется губернским начальствам предписание»; «Я полагаю, что Воейков должен, с некоторою оговоркою, принять это условие и поручить гр<афу> Сиверсу написать за него письмо, а Уварова просить отвечать проф<ессору> Моргенштерну» вместо «Я полагаю, что Воейков должен, с некоторою оговоркою, принять это условие, и поручил гр<афу> Сиверсу написать за него письмо, а Уварова просил отвечать проф<ессору> Моргенштерну»; «ибо в военном мин<истерстве> часто нет и сносных офицеров, … служащих» вместо «ибо в военном мин<истерстве> часто нет и списков офицерам, столь далеко служащим»; «Пришлю еще 1407» вместо «Пришлю еще 140 р<ублей>»; «Ожидаю тебя в П<етер>бург с нетерпением в пятницу на масленице. Государыня опять спрашивала меня о тебе» вместо «Ожидаю тебя в П<етер>бург с нетерпением. В пятницу на масленице государыня опять спрашивала меня о тебе» (с. 110, 188, 213, 225, 236, 237, 251, 297) и т. д. и т. п. Письмо от 19 марта 1807 года обозначено как посланное из Бартенштейна (с. 110), хотя из содержания его прямо следует, что оно написано в Петербурге и окончено в день отъезда Тургенева в свите Александра I в главную квартиру армии в Бартенштейне¹². Объясняется эта неувязка легко: в копии письма, которой пользовался Зигель, имеющаяся в оригинале помета «СПб» под текстом отсутствует (нет ее и у Зигеля), а на верхнем поле сделана карандашная служебная помета «Bartenstein». По тем же причинам письмо от 8 июля 1825 года (с. 472) обозначено как посланное из Дерпта, хотя это был день отъезда Тургенева из Петербурга и в самом письме сказано, что оно написано «за несколько минут перед отъездом». Мы привели лишь немногие примеры. Оставляем за скобками неточности чтения, а также вольности и домыслы публикатора, не ведущие к грубому смысловому искажению текста (вроде «искренной привязанности» вместо «истинной привязанности»; «Если же, любезный друг, ты» вместо «Если ж, паче чаяния, ты»; «нигде, кроме у меня» вместо «нигде, кроме меня» (с. 110, 132, 188) и др.).

Впрочем, в тех редких случаях, когда при отсутствии машинописной копии Зигель был вынужден действительно обращаться к оригиналу, количество ошибок возрастает в разы, поскольку почерк Тургенева (и в самом деле не всегда разборчивый) публикатор читает исключительно плохо. Так, в письме от 5 января 1809 года (с. 128–129) громоздятся ошибки, попросту обессмысливающие тургеневский текст: «доставит тебе знакомый академический календарь на этот год» вместо «доставит тебе немецкий академический календарь на этот год»; «то приметишь, что тоже было искуснее наблюдать всех правил благопристойности» вместо «то приметишь, что нельзя было искуснее наблюсть всех правил благопристойности»; «тех, которых назовут бунтовщиками» вместо «тех, которых фр<анцузы> зовут бунтовщиками»; «Сверх того сократил всем пенсии, которые он давал…» вместо «Сверх того сохранил всем пенсии, которые он давал сам»; «Бедные здешние потеряли в нем, что московские потеряют иногда в Лопухине» вместо «Бедные здешние потеряли в нем, что московские потеряют некогда в Лопухине»; «Напиши мне что-нибудь об нем, о его роде жалею» вместо «Напиши мне что-нибудь об нем, о его роде жизни» и т. д. — всего 22 ошибочных чтения на полторы страницы текста. В письме от 7 мая 1809 года (с. 131): «Если б не Вестник¹³ был, мой единственный друг Василий Андреевич, мы бы здесь забыли о твоем существовании» вместо «Если б не Вестник, любезный и единственный друг Василий Андреевич, мы бы здесь не знали о твоем существовании»; «Читал ли ты по крайней мере мои письма?» вместо «Получаешь ли ты по крайней мере мои письма?»; «сделай одолжение попросить его от меня, чтоб он прислал мне для прочтения Записки жизни» вместо «сделай одолжение, попроси его от меня, чтобы он прислал мне для прочтения Записки о его жизни¹⁴«; «все твои сочинения в стихах, рассеянные в разных изд<аниях>» вместо «все твои творения в стихах и в прозе, рассеянные в разных журналах и пр.» и т. д. — 11 ошибок на полстраницы текста. В следующем письме, от 10 мая 1809 года (с. 132–133): «Извини, что я тебе удружил комиссией» вместо «Извини, что я тебе даю эти комиссии»; «Лучшее бы было, если б ты на сей раз потрудился сам меня об этом уведомить и так, чтобы я мог показать твое письмо Неплюеву. …то все сии просьбы относятся и к нему» вместо «Лучше бы было, если б ты на сей раз потрудился сам меня об этом уведомить и так, чтобы я мог показать твое письмо Неплюеву. — Если же вместо тебя издает Вестник Михаил Трофимович, то все сии просьбы относятся и к нему»; «Доставь ему это именно с моим дорожным поклоном» вместо «Доставь ему это письмо с моим усердным поклоном»; «ибо он почти для тебя только сбирается в Москву… и не желал бы… по-пустому» вместо «ибо он почти для тебя только сбирается в Москву летом и не желал бы скакать по-пустому» и т. д. — 15 ошибок на страницу текста. В письме от 23 февраля 1812 года (с. 198): «пробуду дней десять, не более и прощусь с Москвичами долго» вместо «пробуду дней десять, не более и прощусь с Москвой надолго»; «одна из приятельских надежд моих» вместо «одна из приятнейших надежд моих»; «хочешь ли ты заезжать в П.<етер>бург» вместо «хочешь ли ты служить в П<етер>бур<ге>» — 13 ошибок на 11 строк текста¹⁵.

При подготовке второго тома перед глазами публикатора были оригиналы, что он и стремился показать, располагая публикуемый текст по листам, то есть стараясь репродуцировать рукопись. Даже в тех случаях, когда, исписав полностью четыре страницы сложенного вдвое листа, Тургенев делал приписку на свободном месте на полях, публикатор оставляет ее на этом месте, игнорируя и смысловую, и синтаксическую связность текста и буквально разрывая переходящую на другой лист тургеневскую фразу (см., например, с. 99, 124, 127, 145, 149, 150 и др.). Однако, несмотря на подобное воспроизведение внешних особенностей рукописи, утверждение публикатора, что он печатает тургеневские письма по оригиналам, нуждается в некотором уточнении: не по оригиналам, а по фотокопиям оригиналов, качество коих в ряде случаев оставляло, по-видимому, желать лучшего. Так, последняя фраза на с. 109 выглядит следующим образом: «Психологию и Нат.<уральную> историю Шуберта… для своего дела, особливо первую: в первой все важные вопросы о душе разрешены в глубоком смысле религии; я уже <…>» далее приведены два английских стиха А. Поупа с указанием, что они записаны на левом поле листа. Один пропуск в тексте, как видим, обозначен простым отточием, другой — отточием в редакторских конъектурных скобках, и к нему дано примечание: «Последняя строка не читается. Эта страница и конец письма отсутствуют в копии» («Letzte Zeile unleserlich. Die Seite und der Briefrest fehlen in der Abschrift»). Речь может идти только о неисправности фотокопии. Правильный вариант фразы: «Психологию и Нат.<уральную> историю Шуберта возьми для твоего дела, особливо первую:

1.  Эта единица хранения объединяет четыре «внутренних номера» — отдельные папки писем (4713 а, б, в, г), в каждой из которых своя нумерация листов.[↩]
2. Единица объединяет пять отдельных папок писем (4714 а, б, в, г, д) со своей нумерацией листов[↩]
3. Публикация одной этой записки в конце второго тома еще раз вызывает вопрос, почему из издания исключены такие же недатированные записки Жуковского.[↩]
4.  Публикатор почему-то не захотел посмотреть даже те единицы хранения, номера которых появлялись в печати. Так, перепечатывая с нашей публикации [Ларионова 1997: 138–139] письмо Тургенева от 12 июля 1825 года, он выставляет под ним указанный нами архивный шифр (ф. 309, № 4768), но, судя по всему, так и не обращается к этой единице, содержащей, кроме напечатанного, еще 7 писем Тургенева разных лет.[↩]
5. Один из отрывков очень краткий, другой напечатан с ошибкой в дате: «10 октября» вместо указанной Истриным (и соответствующей дате в оригинале, оставшемся публикатору неизвестным) «1 октября».[↩]
6. Письма Тургенева к Карамзину выглядят вполне органичным дополнением его переписки с Жуковским. Публикация же одного случайного письма к К. Булгакову от 18/30 октября 1825 года не находит никаких объяснений, кроме того, что это письмо находилось в одной архивной единице с письмами к Карамзину.[↩]
7. Это письмо писалось в записной книжке, из которой листы с письмом, как показывает линия отрыва, были вырваны одномоментно.[↩]
8. На с. 59 [Der Briefwechsel… 2012] он прямо указывает на машинописные копии как источник текста.[↩]
9. Исключение составляют письма № 236 и 237 в первом томе, но их шифры взяты из нашей публикации [Ларионова 1997].[↩]
10.  Все тексты публикуются Зигелем в старой орфографии, о чем еще пойдет речь. В нашей рецензии все цитаты из обоих томов даются в новой орфографии; это касается и написания отдельных слов (например, «если» вместо «естьли»).[↩]
11. Здесь и далее приводятся ссылки только на страницу, поскольку имеющийся в виду том издания явствует из контекста.[↩]
12. Ныне — Бартошице (Польша).[↩]
13.  Имеется в виду московский журнал «Вестник Европы», который в то время редактировал Жуковский[↩]
14. Речь идет о мемуарных «Записках» И. Лопухина, над которыми тот работал в 1808–1809 годах.[↩]
15. Все сказанное о качестве писем к Жуковскому, печатаемых Зигелем непосредственно по рукописи, в полной мере относится и к письмам Тургенева к Карамзину, напечатанным в приложении к первому тому.[↩]