«Народная книга» в истории освободительного движения
Вас. Базанов, От фольклора к народной книге, «Художественная литература», Л. 1973, 359 стр.
В. Базанов давно занимается разысканиями в области истории русской революционной художественной литературы XIX века, свой новый труд он посвятил изучению массовой «народной книги». Очерки, вошедшие в эту книгу, охватывают важный период в историиосвободительного движения – период героического «хождения в народ».
На первых страницах книги автор напоминает слова, сказанные В. И. Лениным о «миллионах дешевых изданий на политические темы», которые жадно читались «народом, массой, толпой» 1, служили великому делу революционного просвещения и пропаганды. «Базарная» литература, с полным основанием замечает автор книги, означала в суждениях Ленина «не лубочную, третьеразрядную, псевдонародную литературу с Никольского рынка, наоборот: подчеркивается огромная роль этой литературы в политическом воспитании народных масс» (стр. 3). Ленин, пишет В. Базанов, «поставил перед историками литературы и фольклора очень значительную и заманчивую задачу: собрать необходимые материалы по истории новой «базарной» литературы, изучить и прокомментировать их» (стр. 4).
Соответственно и изложение в книге В. Базанова становится то исследованием, то комментарием, то поисками верного методологического подхода, то полемикой и даже публикацией (в приложении помещена народническая «Сказка о мужике Егорке»).
Первая глава – «К спору о «народных книгах» – дает представление об остроте спора вокруг проблем массовой литературы, происходившего в 60-х годах прошлого столетия. Этот спор в то время выходил «за пределы собственно филологической проблемы» (стр. 10). Изучение суждений о «народной книге», которые содержались в статьях Ф. Буслаева, А. Пыпина, Д. Писарева, И. Худякова, статьях, публиковавшихся в «Современнике», позволяет установить драматический ход полемической мысли, отмеченной полярностью политических позиций. Автор книги не уходит от принципиальности в оценках и раскрывает общественный смысл, казалось бы, иной раз далеких от злобы дня суждений. Помимо этого, осознание сложности позиции, занятой, к примеру, «Русским словом» (Д. Писарев, В. Зайцев, Г. Благосветлов), позволило автору книги отвергнуть односторонний взгляд некоторых литературоведов и фольклористов на корреспондентов этого журнала как на нигилистов и скептиков, не принимавших народной массовой поэзии. В. Базанов выдвигает тезис о том, что при всех расхождениях с «Современником»»Русское слово», по-своему решая вопросы народного просвещения, находилось в одном лагере с Чернышевским и Добролюбовым.
Изучение споров о целях, которые надлежало преследовать народной массовой литературе, естественно (так дело обстояло и исторически) переходит в анализ общественной практики. На поприще создания массовой книги соревновались выдающиеся деятели революционного лагеря, осуществляя свое понимание задач народного просвещения.
Вторая глава книги – «Ряженая литература» (названная в духе меткого определения демократической книги Плехановым – «ряженые брошюры») – раскрывает формы и виды «народной книги» 70-х годов, потаенной литературы. Автор показывает историческую преемственность этой литературы с первыми образцами «демократического художественного народознания» («Путешествия из Петербурга в Москву», агитационной песни поэтов-декабристов и др.). Предметом особого анализа сделана поэма С. Синегуба «Илья Муромец», не раз упоминавшаяся в обвинительном заключении и следственных материалах по «процессу 193-х». В оценке В. Базанова, «Илья Муромец» – памятник народнического романтизма, романтизма революционного, со всеми его особенностями» (стр. 105). Сравнение этого, безусловно, литературного произведения с подлинным народным эпосом приводит к выводу, что перед нами творческий опыт, стоящий «как бы между литературой и фольклором» (стр. 99). Эта характеристика показательна для разбора всякой «народной книги». Так конкретно выразился общий замысел исследователя, вынесенный и в название его труда – «От фольклора к народной книге».
К разбору поэмы об Илье Муромце примыкает анализ других пропагандистских брошюр об историческом прошлом народа – о Разине и Пугачеве. Наибольшее внимание в книге уделено «народным книгам» о пореформенной действительности. В. Базанов считает, что крестьянские слухи и толки о современности составляют особый вид фольклора. «Народные рассказы» писателей-народников, по глубокому убеждению исследователя, «сориентированы» на этот фольклор и – что очень важно – возникали в процессе самого «хождения в народ»: пропагандисты уточняли методику своего писательского стиля – выработали особую манеру, отвечающую замыслам и теме. Это касается многих произведений: «Дедушки Егора» М. Цебриковой, сказки «Где лучше?» Л. Тихомирова и др. «Пропагандистские брошюры и рукописные произведения, опирающиеся на крестьянские устные разговоры, пословицы и прибаутки, – пишет В. Базанов, – доносят до нас народное вольное слово, крестьянское политическое красноречие, живую речь. Устную молву и крестьянский рассказ пропагандистская литература оформляет сюжетно, придает им законченность художественного повествования» (стр. 140).
По полноте и обстоятельности разбор народнической агитационной прозы и поэзии, сопровождающийся обильной фактической информацией о самом воздействии этого творчества на крестьян, – это лучшая часть книги. Автор внес в анализ «ряженой литературы» четкие марксистские критерии, отделив боевой революционный демократизм народнических устремлений от социального реакционного утопизма. В особенности интересен разбор писательских сказок – «Хитрой механики» В. Варзара, сказок С. Степняка-Кравчинского, находящихся в тесной связи с собственным творчеством крестьян. В аналогичных жанрах крестьяне обнаруживали и острый критицизм, и столь же незрелое мечтание о возможности устройства мужицкого царства. Социологическому анализу сопутствует стилистический разбор пропагандистских книг. Он не так многосторонен, как хотелось бы, но сделанные оценки всегда верны. Так, в попытке С. Степняка-Кравчинского поднять сказочную стилизацию на уровень научной фантастики В. Базанов с полным правом увидел тот «рационализм», который не уживался с художественностью фольклора, поэтикой сказок.
Третья глава книги «Эпопея крестьянской жизни» посвящена анализу поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». По нашему мнению, этот разбор вполне отвечал бы общему замыслу исследователя, если бы ученый утвердился до конца в мысли, что перед ним особое произведение поэта, предназначенное для крестьян, – «народная книга». Между тем в толковании В. Базанова, как, впрочем, и в привычном литературоведческом обиходе, замысел поэмы толкуется вообще, безотносительно к замыслу поэта. «Хождение в народ», столь ярко раскрытое в истории создания и судьбе пропагандистских книг народников, обретает в этой главе неожиданное истолкование, «Эта поэма, – пишет В. Базанов, – не столько поэма-путешествие, сколько поэма-диспут, путешествие с пропагандистскими целями, – своеобразное «хождение в народ», предпринятое самими крестьянами» (стр. 229). И даже: «Семеро мужиков становятся пропагандистами» (стр. 280). Это и верно, и неверно. Верно потому, что хождение семерых мужиков за правдой о счастливом человеке на Руси – это действительно повествование, которое вело крестьян к уяснению их положения в России, и поэма действительно диспут, спор, пробуждающий мысль народа; но неверно, что «хождение в народ» свершается пропагандистами: странники Некрасова еще не знают своей правды. Замысел Некрасова создать живую агитационную поэму повернут исследователем, если так можно выразиться, в сторону образной иллюстрации самого «хождения в народ», и это представляется мало правомерным: не случайно судьбы самих странников и пропагандистов типа Григория Добросклонова в поэме представлены раздельными. Ученый оказывается куда более правым, когда доказывает общий тезис – о прямой перекличке пропаганд детских книг и поэмы Некрасова (стр. 274 и др.).
Завершает книгу небольшая глава «Вокруг народных рассказов Л. Н. Толстого». Возможность сопоставления творчества Толстого с агитационно-пропагандистской литературой народников В. Базанов усматривает не только в самом характере реальных перекличек (например, убедительное сопоставление реферата Николая Теплова – пропагандиста из нижегородского кружка Александра Ливанова, о котором ученый писал более десяти лет назад в журнале «Русская литература», и толстовской трактовки сущности христианства и пр.), но и в полных глубокого смысла словах Ленина о Толстом: «Подобно народникам, он не хочет видеть, он закрывает глаза, отвертывается от мысли о том, что «укладывается» в России никакой иной, как буржуазный строй» 2. С этих позиций в книге произведено сопоставление народных рассказов и сказок Толстого с народнической «Сказкой о мужике Егорке».
Нет смысла сейчас говорить о частных просчетах автора книги. Они не существенны. Главное же состоит в том, что книга интересна, полна свежих наблюдений, ясна в концептуальной части. Вместе с изданным в 1970 году сборником «Агитационная литература русских революционных народников» (научная подготовка текстов и комментарии О. Алексеевой) книга В. Базанова восполнила существенный пробел в изучении революционной литературы 70-х годов и, как всякий новаторский труд, указывает пути дальнейшего изучения героического и мужественного служения писателей-революционеров своему художническому и гражданскому долгу.