Лекции по эстетике
А. Зись, Лекции по марксистско-ленинской эстетике, вып. 1, ВТО, М. 1960, 199 стр.; А. Зись, Лекции по марксистско-ленинской эстетике, вып. 2, ВТО М. 1964, 234 стр.
Изложение основ научного знания в форме «лекций» имеет давнюю традицию, в том числе и в эстетике (вспомним знаменитые «Лекции по эстетике» Гегеля). Этот жанр вызван к жизни потребностью зафиксировать лекционный курс, сделать его достоянием широкой аудитории. Однако напечатанные лекции не могут быть простой стенограммой прочитанных. И в то же время это не учебник, который призван последовательно и систематично раскрывать все основные проблемы науки. В лекциях не только допускается, но и предполагается большая свобода выбора излагаемых проблем, большая субъективность (которую нельзя смешивать с субъективизмом) в «подаче» материала, в выражении своей точки зрения на дискуссионные вопросы. Поэтому книги А. Зися «Лекции по марксистско-ленинской эстетике» (вып. 1 и 2) надо рассматривать не как обычную монографию или учебник, но именно как лекции, которые и должны обсуждаться, исходя из законов этого жанра научной литературы.
Первая лекция первого выпуска – «Марксистско-ленинская эстетика как наука». В ней вначале убедительно показывается объем предмета эстетики, соотношение этой науки с философией, с одной стороны, и искусствоведением – с другой. Однако очерк, посвященный истории эстетической мысли и основным вопросам марксистско-ленинской эстетики, похож не столько на лекцию, сколько на ее конспект, прочитанный скороговоркой. Создается впечатление, будто бы эта лекция «читалась» не столько для слушателей, сколько для сердитого проверяющего, явившегося на лекцию и придирчиво следящего за тем, чтобы что-либо не было упущено. И в результате лекция превращается в то, что, говоря словами поэта, можно определить лишь как «сведения, сведения, сведения, сведенья, которым нет числа».
Очень досадно, что такой получилась первая лекция. Иной «слушатель», пожалуй, может сделать вывод, что нет смысла ходить на последующие. Но такой вывод будет еще одним свидетельством ограниченности чисто индуктивных умозаключений. Ибо как раз последующие лекции первого выпуска – «Искусство как форма общественного сознания», «Содержание и форма в искусстве», «Виды искусства» (хотя последняя тоже не свободна от описательности) – написаны интересно, содержательно, творчески. В еще большей мере это относится ко всему второму выпуску, заключающему такие мастерски написанные лекции, как «Художественный образ», «Прекрасное», «Трагическое и комическое», «Социалистический реализм».
Лекции А. Зися являются известным обобщением и популяризацией достижений марксистской эстетической мысли. Основные проблемы рассматриваются в них на высоком теоретическом уровне. Целый ряд вопросов ставится и решается автором оригинально, исследовательски. И даже там, где А. Зись излагает уже известные положения, делает это он не шаблонно, по-своему теоретически их аргументирует, обосновывает еще не вошедшим в научный обиход материалом художественного творчества.
В лекции «Искусство как форма общественного сознания» наиболее интересным представляется применение к пониманию предмета искусства общефилософского учения о том, что «каждая из форм общественного сознания имеет и свой специфический предмет отражения» (вып. 1. стр. 53). Положение о специфическом предмете искусства – а им является действительность в ее эстетическом своеобразии – дает возможность автору удачно определить характер художественного изображения природы (см. вып. 1, стр. 83). В лекции о видах искусства А. Зись положение о специфичности предмета искусства в целом удачно конкретизирует применительно к каждому виду искусства, что имеет большое значение для художественного преломления одного и того же сюжета в различных видах искусства.
Однако, начинаясь с предмета, специфика искусства, разумеется, не сводится к предмету, ибо объективно существующий предмет искусства, только пройдя через субъективное сознание художника, «входит» в искусство, включаясь в его содержание. В лекции «Художественный образ» А. Зись всесторонне исследует специфику художественного отражения действительности, раскрывая в нем диалектику типического и индивидуального, объективного и субъективного, эмоционального и рационального. Последнее очень удачно анализируется путем сопоставления роли «эмоционального элемента» в процессе научной деятельности и в творчестве художника (см. вып. 2, стр. 48- 55). Автор снимает кажущееся противоречие между правдой жизни и правдой искусства в понятии «художественная правда», которое определяется им как «правда самой жизни, выраженная средствами искусства» (вып. 2, стр. 58). В этой связи решается вопрос об условности, выступающей в реалистическом искусстве в качестве средства выражения художественной правды, а не самоцельно, как это имеет место у формалистов.
Проблема прекрасного чрезвычайно сложная. И тем больше подкупает простота ее изложения во второй лекции второго выпуска. Речь идет именно о простоте, а не упрощенности. Позитивное решение проблемы дается на широком историко-эстетическом фоне, в результате чего марксистское учение о прекрасном выступает как развитие предшествующих эстетических концепций и вместе с тем качественно отличное от них. А. Зись убедительно показывает ограниченность понимания прекрасного лишь как гармонии – понимания, имеющего чисто формальный характер. В «Лекциях» совершенно правильно говорится: «В представлениях людей о прекрасном отражается степень господства человека над слепыми стихиями природы, а следовательно, они в конечном счете определяются уровнем развития общества и его структурой» (вып. 2, стр. 85). И такое, на мой взгляд, действительно научное осмысление прекрасного не только не отрицает существования прекрасного в природе, но содержит объяснение его сущности и эстетического отношения человека к природе.
В лекции о трагическом и комическом содержатся интересные наблюдения над природой этих эстетических категорий, дается, например, краткая, но яркая характеристика истолкования трагического в современном буржуазном искусстве (см. вып. 2, стр. 124 – 126), правильно указывается на различие между смешным и комическим (см. вып. 2, стр. 145), раскрывается «механизм» создания комических образов на сцене (см. вып. 2, стр. 154 – 155).
Особую ценность представляет лекция о социалистическом реализме. В понимании сущности реализма А. Зись опирается на точку зрения (изложенную им еще на дискуссии о реализме – см. «Вопросы литературы», 1957, N 3), согласно которой делается различие между реализмом как свойством искусства правдиво отражать действительность и реализмом как конкретно-историческим направлением в искусстве. Автор совершенно правильно считает, что «реализм-понятие общеэстетическое, а не специфически литературоведческое» (вып. 2, стр. 177). Он выдвигает плодотворную идею необходимости учитывать при «датировке» возникновения реализма как конкретно-исторического направления «неравномерное развитие отдельных видов искусства» (там же). Еще в лекции о художественном образе реалистический образ определялся как диалектическое единство объективного и субъективного, противостоя тем самым прямому субъективизму формализма и объективизму натуралистического фотографизма (см. вып. 2, стр. 35). Четкое понимание реализма и противостоящих ему методов в современном буржуазном искусстве позволяет А. Зисю глубоко раскрыть реакционную сущность модернизма. Но вместе с тем он правильно полагает, что «мы должны различать антиреалистические, модернистские направления и конкретную творческую практику художников, примыкающих к этим направлениям», ибо «творческая природа художника порой стихийно восстает против тенденций антиреализма, и в творчестве многих модернистов мы на деле встречаемся с необычайно сложным и противоречивым процессом» (вып. 2, стр. 175). Констатация такого рода противоречий не обеляет сущность модернизма. Наоборот, она показывает его несовместимость с природой художественного творчества и силу реализма. Реализм, конечно, не «без берегов», но его течение не может быть стиснуто искусственными дамбами ни «справа», ни «слева».
Социалистический реализм автор; определяет как «высший этап в художественном развитии человечества». А. Зись раскрывает существенное различие между социалистическим реализмом и современным критическим реализмом, оригинально сопоставляя художественное решение проблемы судьбы человека в «Судьбе человека» Шолохова, с одной стороны, в «Старике и море» Хемингуэя и «Жемчужине» Стейнбека – с другой (см. вып. 2, стр. 184 – 185). В «Лекциях» убедительно показана ложность ревизионистских измышлений о социалистическом реализме как якобы продукте культа личности, так как отрицательное воздействие культа личности как раз и состояло в том, что он стремился увести искусство от основных принципов социалистического реализма – принципов социалистической народности и коммунистической партийности искусства. Так, по существу ревизионистская и догматическая трактовки социалистического реализма оказываются совершенно тождественны друг другу. Ведь ревизионисты отвергают социалистический реализм, имея о нем то же самое представление, что и догматики!
Бесспорным достоинством «Лекций» А. Зися является то, что в них не симулируется связь эстетической теории с художественной практикой бесчисленными перечислениями имен и наименований. Его примеры, как правило, свежи, оригинальны, основаны на хорошем знании художественной жизни, исследовательском ее постижении. В аспекте той или иной эстетической проблемы А. Зись дает краткие, но содержательные анализы кинофильмов и спектаклей, произведений художественной литературы и изобразительного искусства. Очень оживляет изложение умение автора «инкрустировать» свои лекции меткими, часто малоизвестными высказываниями философов и деятелей искусства, стихами поэтов. В «Лекциях» впервые освещаются некоторые факты: на стр. 123 первого выпуска публикуются материалы из архива Станиславского о сущности и форме в искусстве; на стр. 11 – 12 второго выпуска автор со слов самого В. И. Качалова рассказывает о разговоре замечательного артиста с В. И. Немировичем-Данченко относительно работы над образом Барона; на стр. 203 – 204 этого же выпуска дается критика впервые публикуемых замечаний Сталина о спектакле МХАТа «Дни и ночи».
Конечно, не все в рецензируемых «Лекциях» удовлетворяет. В них, в отличие от «Лекций по марксистско-ленинской эстетике» М. Кагана (Изд. Ленинградского университета, 1963), нет порой логически-четкого перехода от проблемы к проблеме. «Лекции» А. Зися, образно говоря, похожи в этом отношении не на целостный спектакль с единым сюжетом, а на концерт, в котором номера иногда идут в произвольной последовательности. Неясно, например, почему такие центральные категории эстетического освоения, как прекрасное, трагическое, комическое, попали между «художественным образом» и «социалистическим реализмом». Не всегда можно принять терминологию автора (на стр. 9 первого выпуска «эстетическое» отождествляется с «художественным»; на стр. 107 этого же выпуска «антиэстетическое» приравнивается к «безобразному»; на стр. 73 второго выпуска фигурирует такой явно неудачный термин, как «объективная категория»). Не все примеры в равной мере убедительны. Нельзя согласиться со слишком упрощенной характеристикой эстетики Канта (см. вып. 1, стр. 19). Встречаются, хотя и не часто, досадные неточности. Так, буржуазный эстетик Де Уитт Паркер в результате незамеченной опечатки раздвоился на два эстетика: на Уитта и Паркера (см. вып. 1,стр. 27). Вообще надо сказать, что А. Зись, критикуя буржуазных и ревизионистских эстетиков, очень часто называет «конкретных носителей зла». А вот наша эстетика у него выглядит как-то безлико. Подчас говорится, что у нас происходит дискуссионное обсуждение кардинальных эстетических проблем, но мнения представляют лишь «некоторые взгляды», выраженные «некоторыми эстетиками».
Памятуя мудрый совет сатирика, я не могу сказать, что все эти недостатки не снижают ценность рецензируемого труда. Иначе они не были бы недостатками. Но вместе с тем они вполне устранимы. Хочется пожелать, чтобы А. Зись продолжил свою работу и, ликвидируя ненужные повторения, объединил оба выпуска своих «Лекций» в книгу, раскрывающую и пропагандирующую основные понятия марксистско-ленинской эстетики.
г. Тарту