L. Erne. Shakespeare as Literary Dramatist

Наверное, самым точным русским вариантом названия этой книги было бы «Шекспир — писатель-­драматург». Такой дублет по-­русски звучит с исключительной оправданностью, в отличие, скажем,  от  невозможного  «писатель­-поэт»  или  тавтологичного «писатель-­прозаик». Дело в том, что драматург — не всегда и не вполне писатель. В общем, и безотносительно к Шекспиру, про­блема ясна. Речь идет и о мере литературного дарования, и о худо­жественном достоинстве текстов, поскольку кроме писателя­-дра­матурга театральный репертуар обеспечивают и те, для кого есть разные куда более уничижительные прозвания, типа «драмодел».

В отношении Шекспира эта общая проблема имеет свои важные акценты. Она подразумевает не только литературное достоинство его пьес, но и писательское достоинство их автора, особенно если ав­тор действительно Шекспир. Разумеется, не антистрэтфордианская ересь занимает Лукаса Эрна, но агрессия массового вкуса сегодня столь ощутима, что шум с улицы отзывается и на страницах серьез­ных академических книг. Однако главное для Эрна другое— хотел ли Шекспир (и его труппа) видеть тексты пьес в печати и как печат­ные тексты соотносятся с их сценическими версиями? В отношении этих  вопросов  книга  поделена  на  две  части:  «Издание  пьес» (Publication) и «Тексты». Оба вопроса в силу недостаточности доку­ментальных свидетельств предполагают реконструкцию, а значит, открыты для дискуссии.

Дискуссией Эрн и начинает второе издание. Первое появилось десятью годами ранее и вызвало поток рецензий— не менее 36. По признанию автора, некоторые исключительно положительные, дру­гие— «скептические и даже враждебные» (p. 1). Теперь есть воз­можность ответить рецензентам, чему и посвящены первые 25 стра­ниц нового издания.

Эрн полагает, что главным поводом для несогласия с ним по­служило неверно понятое название книги: он не имел своей целью возродить старый «антитеатральный предрассудок» (p. 2) или про­тивопоставить литературу и театр. Он хотел не разделить, а выяс­нить отношение между двумя «институциями, в которых материа­лизовались шекспировские пьесы» (p. 3),— общедоступный театр и книжный рынок. Для Эрна это две плоскости, равно необходимые, исследуемые в их взаимодействии.

В первой части, опираясь на хронологию изданий, на соотноше­ние «плохих» и исправных кварто, Эрн реконструирует меняю­щуюся стратегию автора и его труппы в отношении к тому, чтобы передавать пьесы печатнику. Как публикация могла быть связана со сценическим  успехом,  мешала  ему  или,  наоборот,  являлась  его следствием? Действительно ли работает старая текстологическая гипотеза о «пиратстве»? Собрав все, что можно считать докумен­тальными свидетельствами, рассмотрев их, Эрн предложил свою гипотезу. Восстанавливаемая в отношении разных периодов шек­спировской театральной карьеры, она последовательно изложена взаключении первой части (p.