Кто держит небо? Роман А.Бушковского «Рымба»

Роман Александра Бушковского был опубликован в конце 2018 года в журнале «Октябрь», а в 2019-м вышла книга. «Рымба» перекликается с «Прощанием с Матерой» В. Распутина, но не тематически, как «Зона затопления» Р. Сенчина, а художественно: конкретным локусом, символизирующим всю огромную русскую жизнь (деревня Рымба на острове Рымба), мистическими мотивами в целом реалистического повествования, сказовой манерой речи.

И опять наступила весна, своя в своем нескончаемом ряду, но последняя для Матеры, для острова и деревни, носящих одно название. Опять с грохотом и страстью пронесло лед, нагромоздив на берега торосы <…> Тот первый мужик, который триста с лишним лeт назад надумал поселиться на острове, был человек зоркий и выгадливый, верно рассудивший, что лучше этой земли ему не сыскать («Прощание с Матерой»).

В лето семь тысящ трицать осьмое от сотворения мира пришли топорники через леса на берег озера-моря и принесли на плечах свои ло́дьи, кои называли ушкуя́ми <…> Встретили их лесные люди-людики, добрые охотники и рыбаки. Дали топорники им меду и квасу, угостили вяленой козлятиной. А людики отдарились грибами и рыбой. Кланялись медвежьим головам на лодьях, дивились бородам гостей кудрявым и их вострым топорам. Сказали гостям, что все вокруг — рымбо. И остров, и море, и небо. А остров лесист, и море богато… («Рымба»)

Но Распутин с Матерой прощается, а Рымба Бушковского живет. У Распутина преемственность поколений воплощает Листвень, который ни сжечь, ни срубить, у Бушковского — Церковь, которая горит, но воскресает. Распутин написал историю угасания русской деревни, Бушковский создал миф о русском человеке на русской земле.

Роман Бушковского показывает историю рымбарей от начала Руси до наших дней. Проходят чередой исторические эпохи, не затрагивая глубинных устоев жизни, после бед и несчастий снова рождаются дети. «Рымба» утверждает незыблемость русской земли, силу духа и доброту русского человека: «Остров могуч, деревня стара и живуча, люди в ней добры и веселы, а зéмли и вóды вокруг кормят их и поят, не ленись только, не жадничай и не гадь вокруг себя».

Живет деревня рыболовным промыслом, землепашеством и охотой. По суровым природным условиям можно догадаться, что она находится на русском севере. Но экзотики «северного текста» здесь нет. Жизнь Рымбы — это жизнь любого русского селения, хоть в древности, хоть сейчас. Предоставленная сама себе, Рымба дружит с соседями, чтит лесных духов так же, как христианских святых, возделывает землю, ловит рыбу, соблюдает законы природы и человеческого жития. К делу рымбари относятся с уважением, к людям — с заботой.

Однако внешний мир не оставляет Рымбу в покое: «Так уж в наших краях повелось, что как ни лодья, то новость, что ни новость, то худая. Без новостей живем — ржаной хлеб жуем, а привезут новостей — добавляй в муку костей». К вторжению внешнего мира относятся рымбари терпеливо. «Делать нечего — почесали мужички в затылках, покумекали и решили, что легче заплатить и жить спокойно, чем придут и отберут. Не с руки бодаться с царской, а значит, и с Божьей властью. Всякая ведь власть от Бога».

Этот патриархальный аспект романа критику В. Пустовой кажется сказочным, но сказочность здесь — особенность художественной оптики [Пустовая 2018]. Художник, чтобы передать перспективу, искажает реальность: рельсы рисует сходящимися, реку сужающейся. Так и в Рымбе на жизнь каждого поколения приходится то война, то великая стройка, то еще какое государственное слово и дело. Но то, что в исторической перспективе кажется абстрактным злом, сказово определяемым как «государство», в крупном кадре оказывается злом человеческим: не государство поджигает деревянную церковь, а заезжие туристы, не государство задумывает строительство турбазы на месте деревни, а гнилой чиновник. Тьма и свет всегда находятся в людях. Люди сами правят свои души на оселке судьбы. То, что в исторической перспективе представляется роком, в текущей жизни оказывается нравственным выбором людей: селится в душах неверие — горит церковь, живут по закону божескому и человеческому — случаются чудеса. Спасение деревни от голода в XVIII веке благодаря кольцу, найденному в рыбе, не более сказочно, чем избавление ее от застройщика в XXI благодаря настоятелю Соловецкого монастыря, оказавшемуся духовником президента.

Роман построен на сложном балансе истории и индивидуальной жизни, человека и государства, мистики и реальности, отчаяния и любви, боли и благодарности за чудо. Здесь пересекаются три хронотопа: общая история России, наше вчера и наше сегодня. И у каждого два измерения — социальное и личностное, историческое и фольклорное. Настоящее Рымбы детерминировано и положением дел в стране, и личным прошлым каждого ее жителя. Современность включена и в историческую хронологию, и в фольклорную цикличность. В судьбах сегодняшних рымбарей просвечивают все рождения и смерти рымбарей прежних. И читая про давнее, мы читаем про наше вчера: «…лопнула внутри державы какая-то жила. Заболела Русь, затрещала по швам <…> Началось брожение. Только не то, когда светлое пиво варится, но такое, когда кислую опару в выгребную яму выльют в жаркий день. Вонь, пена, мухи да опарыши».

Сегодняшняя Рымба «маленькая, всего три дома жилых и осталось», в одном живет старик, в другом старуха, а посередине — семья с детьми. Старик Волдырь в Бога не верит, но помнит историю Рымбы, ее былины.