Как преподавать литературу в школе?

Взволнованно написанная и потому, быть может, несколько разбросанная статья С. Гуревича «Что значит знать литературу» поднимает и ставит на обсуждение ряд острых вопросов, связанных с преподававшем литературы в средней школе.

Едва ли нужно говорить о том, какое огромное значение имеет художественная литература в формировании духовного облика молодого человека, сколь велика ее роль как фактора эстетического и воспитательного. Если еще в школьном возрасте учащиеся ее получат достаточного литературного и в широком смысле слова художественного развития, то в дальнейшем им нелегко будет наверстать упущенное. Между тем, чтобы в любой деятельности достичь успехов, мы должны опираться прежде всего на общую культуру, в (которой художественному слову принадлежит одно из первенствующих мест.

Какое же место занимает преподавание литературы в средней школе в данное время? С. Гуревич, и не только он один, жалуется на то, что место это относительно очень небольшое. Мне, давно уже потерявшему связь со средней школой, трудно судить о том, в какой мере возможно расширение школьной программы по литературе без существенного ущерба для других дисциплин, входящих в школьное преподавание. Но что такое расширение признано необходимым, явствует из проекта новой программы по литературе в средней школе. Эта программа предусматривает и увеличение обязательного литературного материала, проходимого в школе, и увеличение количества часов, отводимых на изучение литературы (до сих пор на уроки то литературе в старших классах отводилось всего лишь три часа в неделю!). Поэтому сетования С. Гудзевича на скудость школьной программы по литературе, видимо, в ‘ближайшее время должны быть во всяком случае смягчены. Не нужно упускать из виду и того, что школьники знакомятся с литературными образцами в сравнительно большом количестве еще в младших классах, начиная с пятого, и такое знакомство должно постепенно втягивать ах в литературу, прививать интерес к ней и развивать литературный вкус. Впрочем, как бы ни увеличивать школьную программу по литературе, она не сможет вместить в себя такое количество важнейших произведений русской, зарубежной литературы и литературы народов Советского Союза, в котором не оказалось бы довольно существенных пробелов. Очевидно, необходимо заботиться не столько о количестве входящего в программу обязательного материала, сколько о качестве его прохождения и о том, чтобы пробуждать у школьников стремление к самостоятельному чтению сверх школьной программы.

Тут неизбежно встает вопрос о роли и качестве учителя, который имеет право считать себя подлинным словесником, мастером своего дела. Самая совершенная программа окажется мало действенной в распоряжении учителя-ремесленника, не способного увлечь своих учеников мастерством преподавания, тонким чувством художественного слова, учителя, обладающего лишь посредственными знаниями, и, наоборот, ущербность программы может быть побеждена мастерством опытного словесника, по-настоящему любящего литературу и умеющего заразить своей любовью учеников, многосторонне литературно образованного. Такой учитель может стать не покорным рабом программы, а ее инициативным хозяином и распорядителем, стремящимся не к формальному овладению ею, а к живому и творческому преподаванию и воспитанию учащейся молодежи.

К числу таких учителей, судя по всему, принадлежит С. Гуревич; можно было бы назвать и ряд других учителей, преимущественно работающих в крупных культурных центрах; в большинстве же учителя-словесники далеко не всегда стоят на той высоте, какая для пользы дела желательна.