Из критического наследия

Четыре выступления в разных жанрах: автобиография, статья, две рецензии на вышедшие книги; три писательских имени: Аттила Йожеф, Дюла Юхас, Петер Вереш – таково содержание этого раздела

Публикация материалов из наследия названных писателей представляется чрезвычайно важной. Перед нами еще одно доказательство жизненности и плодотворности тех идей, которые красной нитью проходят через все статьи данного номера, современная венгерская литература опирается на большие прогрессивные революционные традиции; ее связи с советской литературой, насчитывающие уже более чем полвека, диктовались глубоким постоянным интересом передовой части венгерского общества к Советской стране, к социально-политическим преобразованиям, происходившим в ней. Как писал в середине 30-х годов Дюла Ийеш, «в новой русской литературе мы ищем не только литературу, что отрицать? Западный читатель с любопытством вертит головой над фразами советских писателей, заглядывает за слова. Он хочет читать «между строк», хочет видеть «жизнь»…»

Итак, материалы из литературного наследства Аттилы Йожефа, Дюлы Юхаса, Петера Вереша.

Аттила Йожеф (1905 – 1937) – крупнейший пролетарский поэт Венгрии, поэт новой эпохи. Его поэзия – при всех ее сложностях и противоречиях – продолжала развитие революционной традиции венгерской литературы и была вся обращена в будущее. Поэзию пролетарскую он поднял на уровень общенациональной и тем самым встал в ряд с крупнейшими представителями мировой социалистической культуры.

Аттила Йожеф был не только поэтом, но и активным критиком, с марксистских позиций пропагандировавшим венгерское социалистическое искусство в трудных условиях хортистской реакции; он отстаивал свои взгляды в полемике со своими многочисленными оппонентами. Критическое и литературное наследие А. Йожефа не свободно от спорных, а порой и ошибочных определений, но в целом, по своему боевому духу и идейной направленности, оно, несомненно, составляет важную часть борьбы за венгерскую социалистическую литературу.

Мы публикуем сегодня несколько малоизвестных документов и статей, свидетельствующих о тяжелой, сложной и бескомпромиссной жизни и борьбе А. Йожефа – поэта и критика, который считал своим прямым долгом быть активным участником общественной жизни своего времени.

Публикация содержит единственную дошедшую до нас автобиографию А. Йожефа (перевод и примечания А. Гершковича) и рецензию на сборник Лайоша Надя «Урок». Материалы печатаются с незначительными сокращениями.

CURRICULUM VITAE¹

Я родился в 1905 году, в Будапеште, крещен в восточно-греческой вере. Мой отец – ныне покойный Арон Йожеф – оставил нашу семью, когда мне было всего три года; меня отдали на воспитание в детский приют в Эчеде. Здесь я жил у приемных родителей до семилетнего возраста и, как все дети деревенских бедняков, работал по хозяйству, пас свиней. Потом моя мать – ныне покойная Борбала Пеце – взяла меня к себе в Будапешт и записала во второй класс начальной школы.

Мать содержала нас – меня и двух сестер – на скудный заработок, который давала ей стирка и уборка. Она ходила по чужим домам и была занята с утра до вечера, так что я, оставшись без родительского надзора, мог часто пропускать школу и шатался по городу. В хрестоматии для третьего класса прочитал я однажды интересные истории о короле Аттиле и с тех пор пристрастился к чтению. Легенды о вожде гуннов меня заинтересовали не только из-за того, что меня тоже звали Аттилой, но и потому, что в Эчеде приемные родители упорно звали меня Пиштой. Я сам слышал, как однажды после совета, который они держали с соседями, было твердо постановлено, что имени «Аттила» вообще не существует. Это меня потрясло, ибо я почувствовал, что подвергли сомнению самое мое существование. Открытие историй о короле Аттиле, таким образом, думаю, решительно повлияло на все мои последующие стремления; в конечном счете, пожалуй, именно это впечатление и привело меня к литературе, сделало меня думающим человеком, то есть тем, кто прислушивается к мнению других, но потом все передумывает и проверяет; тем, кто откликается на имя Пишты, но только до той поры, пока не подтвердится, что на самом-то деле он, как и предполагал, вовсе не Пишта, а Аттила.

Когда мне исполнилось девять лет, разразилась мировая война, дела наши пошли еще хуже. Я сполна отстоял свое в очередях по магазинам: случалось, что вечером, часов в девять, я занимал очередь в продуктовую лавку, а на следующий день, в половине восьмого утра, когда подходил мой черед получать пачку жира, перед моим носом захлопывали дверь и объявляли, что товар кончился. Помогать матери я стремился всем, чем мог. Продавал холодную воду в кинозале «Вилаг». Воровал дрова и уголь на Ференцварошском вокзале, – надо же было чем-то топить. Мастерил из разноцветной бумаги вертушки и продавал их детям, чья жизнь сложилась удачнее моей. Подносил корзины и ящики на рынке и т. д. Летом 1918 года я отдыхал в детском лагере в Аббазии по благотворительной акции Лиги защиты детей. Моя мама часто болела, у нее обнаружили язву, и я сам обратился за помощью в Лигу – так я очутился на короткое время в Моноре. Вернувшись в Будапешт, продавал на улицах газеты, почтовые и гербовые марки и чувствовал себя при этом маленьким банкиром. Потом служил подавальщиком хлеба в кофейне «Эмке». Между делом, – окончив пять классов начальной школы, – стал ходить в среднюю.

В сочельник 1919 года умерла моя мать. Сиротский совет назначил моим опекуном мужа моей старшей сестры, ныне усопшего доктора Эдена Макаи. Весной и летом того года я работал юнгой на буксирах «Вихрь», «Турок» и «Татарин» Атлантической пароходной компании. После этого экстерном держал экзамен за четыре класса средней школы. Затем мой опекун и д-р Шандор Гиешвейн пытались устроить меня в духовную семинарию в Нергешуйфалу.

1. Автобиография написана А. Йожефом незадолго до его кончины весной 1937 года в качестве документа, представленного в надежде получить работу в одном частном учреждении Будапешта. Опубликована впервые в книге: József Attila, Összes verse, «Révai», Bp. 1950, – по которой и сделан данный перевод[↩]