История, которая жива

Валентин Девекин, Не сгоревшие на костре, «Советский писатель», М. 1979, 439 стр.

У немецкой антифашистской литературы сложная история и сложная география. События, с ней связанные, происходили в Германии, Австрии, Чехословакии, Швейцарии, Палестине, Франции, Голландии, Скандинавии, Мексике, США, Советском Союзе и некоторых других странах Организации, редакции газет и журналов, вокруг которых группировались писатели-антифашисты в эмиграции, да прежде всего и сами писатели, перемещались из страны в страну в условиях, которые мало способствовали сохранению документов этого драматического периода. Многие материалы, отражающие позицию писателей, находившихся во внутренней оппозиции гитлеризму, погибли. Несмотря на самые неблагоприятные, трагические обстоятельства, немецкая антифашистская литература за двенадцать лет (1933 – 1945) создала великое множество книг, опубликовала бессчетное количество статей, произнесла столько речей, что ими можно заполнить тома. Словом, поле, на которое вступает исследователь, посвятивший себя этой теме, почти необозримо. Охватить его взглядом нелегко, особенно потому, что предварительное описание материала далеко не закончено.

История немецкой антифашистской литературы – история недавняя, кровоточащая, еще не зарубцевавшаяся. Она связана тысячью кровеносных сосудов с современностью, затрагивает политические и литературные биографии многих людей, которые еще живы или были живы совсем недавно. Вокруг этой литературы до сих пор бушуют страсти – личные, политические, общественные. Любое прикосновение к ней ведет ко многим проблемам послевоенного развития литературы в двух немецких государствах – ГДР и ФРГ, отчасти в Австрии и Швейцарии, затрагивает проблемы европейской и – шире – мировой культуры, например проблему «ангажированного искусства».

В непреходящей, острой актуальности – привлекательность и трудность темы.

Книга В. Девекина «Не сгоревшие на костре» – плод долгого и упорного труда, продолжение большой работы советских литературоведов. В. Девекин, опираясь на сделанное Б. Сучковым, И. Фрадкиным, Т. Мотылевой, П. Топером, Л. Юрьевой, В. Дмитриевым, а также коллективом авторов пятого тома «Истории немецкой литературы», добавляет к сделанному немало нового. В книге использован не только широкий круг уже опубликованной литературы и материалы прессы, но и архивные документы.

Перед автором стояла трудная задача организации сложного и разнородного материала. Он решил ее так: в центр каждой главы, повествующей о важном этапе или проблеме немецкой антифашистской литературы, поставлены одна-две главных, наиболее характерных для этого этапа и этой проблемы фигуры. Такой фигурой в главе «Второе рождение» о лирике в эмиграции становится Бехер, в главе о писателях антифашистах в Испании – Ганс Мархвица и Эрих Вайнерт. Страницы, посвященные им, превращаются в небольшое эссе о жизни и творчестве литератора, из описываемого периода нити тянутся в прошлое и будущее. Кроме того, если речь идет не о таком принципиальном одиночке, каким был Эрих Мария Ремарк (ему посвящена отдельная глава), характеристика центрального персонажа подкрепляется кратким рассказом о писателях не столь крупных, чей путь и творчество, однако, дополняют сказанное о главном герое главы. Такая свободно-эссеистичная форма позволяет связать воедино общественно-политический фон, характеристику среды, важные биографические сведения и краткий анализ творчества. Особенно удались страницы, посвященные Ф. Вольфу, которым автор много занимался ранее, А. Зегерс, Л. Ренну, Э. Вайнерту. Они хороши и удачно вписываются в общую картину.

В. Девекин прослеживает шаг за шагом судьбы многих писателей-антифашистов, как находившихся в эмиграции, так и остававшихся в Германии. Как правило, рассказ о каждом из них начинается с их жизни еще до 1933 года. В. Девекин пишет об их работе и борьбе в Германии; маршрутах в эмиграции; об их общественно-политической позиции и творческой деятельности за рубежами третьего рейха; об основных акциях, в которых они принимали участие; об издательствах, в которых они сотрудничали, редакциях и театральных коллективах, которые они создавали; об органах печати, где они печатались. Он подробно характеризует общественное, экономическое, правовое и бытовое положение писателей-антифашистов. Он не умалчивает при этом о такой стороне их жизни, как гонорары (большие – у немногих, нищенские – у подавляющего большинства) и жилье, часто предельно стесненное, даже убогое. Подробно рассказывает об их лишениях и надеждах, поражениях и победах. Всего подробнее – об их творчестве. Круг писателей, охваченных книгой, велик. Сведения о некоторых литераторах, собранные буквально по крупицам из разных источников, впервые становятся достоянием читателя. Сосредоточивая главное внимание на фигурах ведущих, исследователь не обходит молчанием рядовых антифашистского фронта; рассказывает о трагической участи тех литераторов, которые не смогли в эти годы примкнуть ни к одному эмигрантскому центру или изданию. «Эмигранты-писатели, – пишет он, – рассеялись по всему белу свету, «меняя страны чаще, чем башмаки». Некоторые из них перестали выступать в печати, угнетенные трудной борьбой за существование (Петер Мартин Лампель, Максимилиан Шеер). Другие потеряли «чувство локтя» и впали в депрессию. Среди одиночек были и борцы; термин «Ein-Mann-Resistance», введенный Ульрихом Бехером, очень метко выражал этот антифашизм одиночек» (стр. 25 – 26).

Заслуга В. Девекина в том, что он стремится максимально расширить наши представления об этих судьбах, не упрощая их и не нивелируя. Он не обходит молчанием ни тех, кто колебался, и не сразу нашел свое место, ни тех, кто был сломлен, замолчал, покончил с собой. С особенным уважением собирает он все свидетельства об очагах организованного и об искрах индивидуального сопротивления. В книге говорится и о том, о чем иногда умалчивают из пиетета перед крупными мастерами слова. Поучительно, хотя и нестерпимо горько, читать, как бедствовали в США Генрих Манн и его жена, в то время как Томас Манн жил вполне благополучно, и как мало сделал брат преуспевающий для брата, оказавшегося в нужде и беде.

Исследование литературы трагического двенадцатилетия и творчества ее представителей, особенно публицистического, до сих пор в немалой степени затруднено не только тем, что оно разбросано по множеству изданий, но и тем, что многие литераторы печатались под псевдонимами, по понятным причинам старательно скрывая их. Карл Шног, например, пользовался пятью псевдонимами. Но это не спасло его. Нацисты захватили его в Люксембурге, вывезли в Германию и бросили в концлагерь. В. Девекин, опираясь на работу В. Дмитриева «Сокрывшие свое имя» и продолжая ее, раскрывает многие псевдонимы, что дает ценные сведения для всех занимающихся немецкой литературой XX века.

При помощи книги В. Девекина можно нанести на карту мира маршруты и центры немецкой антифашистской литературной эмиграции, узнать ее хронологию и основную библиографию. С болью в сердце читаешь бережно составленный мартиролог жертв, павших в этой борьбе, с гордостью – свод их подвигов.

Однако автор и издательство допустили просчет, который затрудняет пользование этим богатством. В книге нет указателей – ни совершенно необходимого именного, ни желательных – географического, печатных органов и названий произведений. А справочный аппарат повысил бы ценность такой книги.

Книга «Не сгоревшие на костре» написана ярко и страстно, но это не просто публицистические очерки и не литературоведческое исследование – это удачный синтез обоих жанров.

В. Девекину удалось соединить основательность литературно-критических характеристик с увлекательностью изложения. От первых страниц, на которых описывается книжное аутодафе 30 мая 1933 года на берлинской площади Оперы, до последних, повествующих, как немецкие писатели-антифашисты возвращались на родину после войны, книга написана на одном дыхании. Ее страницы обращаются и к разуму, и к сердцу, звучат гневом, пафосом, иронией. Вот автор рассказывает о «Клятве верности и повиновения», которую сразу после сожжения книг послали нацистским властям 88 немецких писателей, чтобы продемонстрировать рабскую покорность «новому порядку». И заканчивает разговор о презренных приспособленцах так: «…Было много подписей, но очень мало имен». Коротко и убийственно метко!

Хотя сообщаемые биографические сведения, сбор и проверка которых были достаточно сложны, достоверны, литературно-критические суждения в большинстве случаев убедительны и основательны, кое-что в книге заслуживает критических замечаний. На наш взгляд, автор иной раз слишком произвольно трактует понятие «писатель». Так он называет, например, Ганса Баймлера. Г. Баймлер (1897- 1936) – выдающийся деятель немецкого коммунистического движения. Член КПГ с ее основания, один из руководителей компартии Баварии, депутат ландтага и рейхстага, участник подпольной борьбы против нацизма, он был арестован весной 1933 года, его жестоко пытали, заключили в концлагерь, но ему удалось бежать. В Чехословакии он продолжил антифашистскую борьбу. Затем перебрался во Францию, где всем существом отдался созданию Народного фронта, и, наконец, стал одним из организаторов Интернациональных бригад в Испании, любимцем бойцов-интернационалистов. На посту комиссара батальона имени Тельмана он и погиб. Основные вехи его жизненного пути кратко сообщаются в рецензируемой книге. Включение Баймлера в нее как одного из тех, кто влиял на писателей-антифашистов, у кого они учились, оправданно. Но говорить о нем как о писателе, что делает В. Девекин, нет оснований. Г. Баймлер был профессиональным революционером, а отнюдь не литератором. Он лишь однажды выпустил небольшую книгу – очерк о том, как был схвачен гитлеровцами, что перенес в тюрьме и лагере и как бежал.

Изданная немедленно после его побега за пределами Германии, книга стала первым свидетельством гитлеровских зверств над политическими противниками. Но как произведение писателя ни сам Г. Баймлер, ни читатели эту книгу не воспринимали.

В. Девекин выражает заслуженное восхищение многими немецкими писателями-антифашистами. Однако порой, рассказывая о некоторых книгах, – иногда в силу скромных масштабов дарования автора, иногда вследствие труднейших условий его жизни, – не достигших высокого художественного уровня и оставшихся однодневками, он занижает критерии и завышает оценки. А ведь можно было не в укор тем писателям, которые в условиях борьбы и опасности не смогли достаточно развить свое дарование и усовершенствовать мастерство, объяснить, почему это произошло, не создавая впечатления о книгах вполне рядовых, порой просто слабых, что это книги – художественно значительные.

В. Девекин проявляет достаточную широту и объективность, когда говорит о многих сложных вопросах. Убедительно рассматривает он, например, проблему, связанную с тем, что тема антифашистского Сопротивления в самой Германии и образ немецкого солдата-перебежчика на фронте заняли в творчестве немецких писателей-антифашистов значительно большее место, чем то было в действительности. О причинах этого явления сказано в книге В. Девекина точно и с полным пониманием.

Он тонко дифференцирует позиции и творчество тех писателей, которые остались в стране, но не приняли нацизма. Книга его свободна от догматизма и сектантства. Например, убедительно показано, что порой антифашистский смысл имели и те книги, которые, казалось бы, лишены «характера боевого произведения». О романе «Матильда» Леонгарда Франка В. Девекин справедливо говорит, что именно «гуманистическое звучание романа в целом приближает эту книгу к произведениям антифашистской литературы» (стр. 141 – 142).

Однако порой автору не хватает такой широты и объективности взгляда. Это особенно ощутимо в главе о Ремарке. Все, что можно сказать о недостатках романа «Три товарища» в критике – и нашей, и критике ГДР, – сказано, и притом неоднократно. Куда менее известно, какое впечатление произвел этот роман на читателя в 1939 году, когда мы прочитали его вначале в английском переводе, затем в немецком оригинале. Никаких сомнений, что это роман антивоенный и антифашистский, тогда не’ возникало. Характеризуя «Три товарища», В. Девекин пишет: «О политических симпатиях и антипатиях автора можно только догадываться (главным образом об антипатиях); в романе мы ни разу не встретим таких слов, как «фашист», «социал-демократ», «коммунист» и т. п., хотя действие развертывается в Берлине в дни острейшей политической борьбы. И даже когда гитлеровцы убили Ленца, одного из трех друзей, присутствовавшего на политическом митинге «какой-то» партии, мы узнаем от автора лишь то, что убийцами были «парни в высоких сапогах» (стр. 121). Думается, что мысль В. Девекина здесь слишком прямолинейна. Ведь из романа вполне ясно, что убийца – нацист, а убийство носит политический, к тому же трусливый и предательский характер. Ясно и то, что всякая попытка найти убийц через полицию и покарать их по суду бессмысленна, буржуазно-демократические институты веймарской республики уже парализованы, и Ленц – не единственная жертва гитлеровцев. Роман полон осуждения богачей, сочувствия безработным, обездоленным, «маленьким людям». Всего этого достаточно, чтобы с не меньшим основанием, чем «Матильду» Л. Франка, причислить «Трех товарищей» к антифашистской литературе. К сожалению, В. Девекин, искавший в романе прямую политическую терминологию и декларации, недостаточно уловил внутреннюю суть книги.

Не станем кончать расхожей фразой: «названные недостатки не умаляют достоинств книги». Конечно умаляют. Однако, к счастью, их в книге немного.