История книги и французское Просвещение

В журнале «Зиян унд Форм», органе Института литературы Академии художеств ГДР, опубликована (1960, NN 1 и 2) статья проф. Вернера Краусса «О значении истории книги в литературной эволюции Просвещения» ¹ – «Uber den Anteil der Buchgeschichte an der literarischen Entfaltung der Aufklarung». Этот несколько неожиданный подход к истории литературы со стороны одного из ее крупнейших знатоков не может не привлечь нашего внимания. Читатель-литературовед, обращающийся к статье В. Краусса, не пожалеет об этом, ибо она очень богата свежими наблюдениями, новыми мыслями и – что самое главное – представляет общий методологический интерес.

Автор начинает с положения, кажущегося парадоксальным: литературный процесс эпохи Просвещения не может быть понят, если ограничиваться только изучением самих литературных произведений и их авторов. Книги всегда пишутся для кого-то; особенно важен этот «кто-то» для эпохи, именовавшей себя веком Просвещения, siecle des lumieres, Aufklarung. По словам В. Краусса, о самом «Просвещении можно говорить лишь в том случае, если его стремления произвели глубокое впечатление на людей, ранее остававшихся непросвещенными» («Sinn und Form», 1960, N 1, стр. 37). Иначе говоря: история литературы Просвещения должна говорить не только о писателях-просветителях, но и о читателях-«просвещаемых», о путях, ведущих от писателя к читателю, и о препятствиях, встающих на этих путях. В. Краусс поэтому и предлагает изучать писателя и читателя, произведение и книгу, цензора и продавца книги. Только в этом синкретическом аспекте и может быть создана история литературы французского Просвещения. Думаем, что этот вывод Краусса может и должен быть распространен и на другие эпохи и другие страны: его методологическая ценность бесспорна.

Обращаясь к изучению французских читателей начала и середины; XVIII века, В. Краусс отмечает их количественный рост, демократизацию их состава и, наконец, изменение читательских вкусов. Изучение книжной продукции XVIII века показывает огромную тягу новых читательских масс к знаниям, – особеннок знаниям, даваемым в максимально сжатой и доступной форме. Отсюда спрос на новый вид книги – толковые словари всевозможных типов: успех «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера, по В. Крауссу, лишь один из эпизодов этой «словаремании» XVIII века. Одновременно происходит и изменение вкуса в области художественной литературы: авантюрно-галантный роман перестает привлекать читателей, они требуют книг, отражающих их лицо и их интересы. Потребность в реалистической литературе, отмечаемая уже аббатом Прево (автором «Манон Леско») в 30-х годах XVIII века, является результатом смены потребителей книг: новые читательские массы хотят через литературу осознать свое положение в мире. Таким образом, указывает В. Краусс, зарождение реализма в литературе Просвещения является результатом социальных, внелитературных причин – появления новых демократических читательских масс, их потребности пересмотреть существующий мир. Но говоря об этом «диктате» читателей, В. Краусс забывает (или хочет забыть), что в XVIII веке менялись я демократизировались и кадры самих писателей и что эта эволюция вкусов таким образом не навязана им извне.

Появление нового читателя приводит к освобождению литературы от влияния меценатов и покровителей;

1. В. Краусс везде говорит «Просвещение», подразумевая под ним французское Просвещение.[↩]