«Истинного себя я еще никогда и никому не показывал…». Материалы к биографии Андрея Платонова

Два призвания Андрея Платонова

Чем больше накапливается фактов, касающихся судьбы Платонова и творческой истории его произведений, тем больше появляется новых вопросов, тем острее ощутимы неполнота, отсутствие или недостаток сведений о важных моментах и обстоятельствах его жизни. Чем больше мы о нем узнаем, тем отчетливее понимаем, насколько далека от завершения работа по воссозданию биографии Платонова.

По-прежнему в жизнеописании Платонова многое остается недосказанным из-за вынужденного или намеренного умолчания о «неудобных» сторонах его характера и взаимоотношений с современниками, о событиях и поступках, которые усложняют представление о личности писателя и его миросозерцании.

Платонов не поддается определениям, он ускользает и не торопится открывать свои тайны.

Близкие Платонова были уверены, что его личная жизнь должна остаться тайной для посторонних. Вероятно, поэтому семейный архив писателя редко и лишь частично, в порядке исключения открывался для немногих исследователей, а его письма до последнего времени никому не показывали¹.

С середины 1970-х годов, когда началось общение автора этих строк с вдовой Платонова, продолжавшееся до конца ее жизни, Мария Александровна лишь однажды дала мне почитать отрывок из письма к ней мужа. В письме были интимные признания: «Вы же видите, что такое печатать невозможно», — говорила она.

Мария Александровна рассказывала мне о том, что ей стоило немалых усилий и средств решение оставить дома наиболее ценную часть архива Платонова, который после смерти писателя требовали передать в РГАЛИ (в то время ЦГАЛИ). Тогда Мария Александровна сделала машинописные копии текстов произведений Платонова. Большая часть писем писателя осталась в домашнем архиве. Отдельные письма попали в рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинского Дома), куда была продана часть платоновского архива, они также встречаются в архивных фондах других писателей, журналов и издательств.

В 1975 году, без малого через четверть века после смерти писателя, Мария Александровна подготовила публикацию отрывков из писем Платонова в журнале «Волга»². Тогда она очень волновалась, не нарушена ли в ее публикации писем та мера откровенности рассказа о личной жизни писателя, которую установил для себя сам Платонов.

Главной бедой писателя при жизни был запрет на издание его произведений. На протяжении десятилетий Платонов был лишен естественного права истинного художника — возможности общения с читателем. В письме Платонова Горькому от 23 сентября 1933 года есть полное отчаяния признание: «…я работаю, как в запертом сундуке»³. Несколько раз Платонов мучительно переживал срывы издания долгожданных книг, когда в типографии рассыпался набор уже готовой книги и рассыпались в прах готовые сбыться надежды писателя на диалог с современниками.

Как ни печально, книги Платонова и после его смерти всегда пробивались в печать, преодолевая сопротивление. Первый посмертный сборник Платонова увидел свет в результате невероятных усилий и жестокой нервотрепки: дожидаться его выхода комиссии по литературному наследству писателя, которую поначалу возглавил В. Гроссман, его вдове, Марии Александровне, пришлось почти семь лет.

В 1960-1980-е годы, когда Платонов оставался полузапрещенным автором, основные усилия его наследников были направлены на то, чтобы добиться издания книги, расширить круг произведений, разрешенных к печати. Ради этого приходилось доказывать, что творчество Платонова вписывается в советскую литературу.

Незадолго до своей кончины (в октябре 2005 года) дочь писателя Мария Андреевна заключила договор с издательством «Время» на издание собрания сочинений Платонова в девяти томах, адресованное широкому читателю⁴.

По воле неблагоприятных внелитературных обстоятельств его подготовка к печати затянулась на несколько лет. И при жизни Марии Андреевны такие задержки с изданиями книг Платонова случались не раз. Нередко она, теряя выдержку, забирала тексты Платонова и разрывала договор с очередным издательством.

Работа над комментариями прозы, поэзии, драматургии и публицистики для собрания сочинений потребовала обращения к подлинникам ранее опубликованных документов Платонова в доступных архивах и архивных фондах, что позволило заметить некоторые важные детали, по разным причинам не попавшие в поле зрения исследователей.

К сожалению, фонд Платонова в РГАЛИ, несмотря на то, что он давно является государственной собственностью, всегда оставался малодоступным для исследователей. Источником неизвестных фактов судьбы и творчества Платонова являются те фонды РГАЛИ, которые открыты для исследователей. Здесь были обнаружены рукописи произведений Платонова, его письма и письма, адресованные ему, воспоминания о нем и записи в дневниках литераторов, которые с ним общались.

Значительная их часть публиковалась в книге «Андрей Платонов. Воспоминания современников. Материалы к биографии» (М.: Современный писатель, 1994), составленной Н. Корниенко и Е. Шубиной.

Однако далеко не все архивные материалы, касающиеся Платонова и потому заслуживающие внимания, опубликованы, не все возможности для уточнения известных и выявления новых обстоятельств, деталей и подробностей жизни и судьбы гениального художника использованы.

Исследования о Платонове 1960-1980-х годов были полны вынужденных недомолвок. В еще большей мере искажение биографии Платонова диктовалось сфальсифицированной политической историей страны.

Платонова старались максимально оградить от обвинений в политических расхождениях с советской властью, но поскольку честный писатель всегда оказывался инакомыслящим, приходилось умалчивать о его несогласии с ортодоксальным догматическим официальным миросозерцанием. В тоталитарном государстве в течение нескольких десятилетий для талантливого человека существовало только два пути: либо приспособиться к требованиям власти и потерять свой дар, либо сохранить талант, но быть отвергнутым.

Расхождения Платонова с официальным миросозерцанием были заметны с самых первых его шагов в литературе.

«Железный путь» — орган Главного революционного комитета Ювжд

Вступление Платонова в литературную жизнь Воронежа изучалось наиболее обстоятельно. Особая заслуга в этом принадлежит воронежским исследователям⁵. Большой вклад в детальное исследование биографии Платонова внес Т. Лангерак⁶.

Но обстоятельства первых лет творческого пути писателя продолжают требовать новых уточнений.

Заполняя анкету 29 марта 1926 года при поступлении на работу в ЦК профсоюза работников земли и леса, Платонов указал, что «Железный путь», где он «служил с ноября 1918 по август 1919», был «органом Главного революционного комитета Ювжд»⁷ (здесь и далее курсив мой. — Н. М.).

Очевидно, для Платонова особенно важно, что сотрудничая с журналом, он был связан с Главным революционным комитетом Ювжд.

Исследователи Л. Шубин, О. Ласунский писали, что «Железный путь» был органом Главного культурно-просветительного отдела Юго-восточных Советских железных дорог. О. Ласунский отмечал: «С журналом «Железный путь», органом Главного культурно-просветительного отдела Юго-восточных Советских железных дорог, у Платонова сложились хорошие отношения»⁸.

В литературе о Платонове закрепилось и многократно повторяется это утверждение.

Чем же вызвано несоответствие сведений о «Железном пути» в документе, написанном рукой Платонова, и в работах исследователей?

В данном случае перед нами тот факт биографии писателя, в котором не Платонов допустил неточность.

Дело в том, что в первом номере «Железного пути» журнал был представлен как орган культурно-просветительного отдела Юго-восточных Советских железных дорог: «В тяжелое время Культурно-Просветительный Отдел приступает к изданию своего органа, призванного обслуживать грандиозные задачи просвещения народа: поднятие культурного состояния рабочих масс» (1918. № 1. С. 1).

Однако со второго номера журнал становится органом Главного революционного комитета Юго-восточных Советских железных дорог. На помещенных в книге О. Ласунского иллюстрациях можно ясно различить, что на обложке журнала рядом с его названием указано: «Орган Главного революционного комитета Юго-восточных Советских железных дорог».

Адрес конторы и редакции остался прежним: «Управление Юго-восточных Советских железных дорог. Здание № 7, рядом с вокзалом» (1919. № 7. С. 1).

В первом номере журнала говорилось о его идейной направленности: «»Железный путь» — путь к социализму, путь к земному царству устлан терниями жестче железа. Мы — «Железный путь» к счастью и свободе мира, всего человечества…» (1918. № 1. С. 1).

Платонов, решив сотрудничать с журналом «Железный путь», выбрал свой путь в литературе. «Железный путь» с первого номера определил главное направление своей работы: «Создается новая, пролетарская культура…» (1918. № 1. С. 2). Символика названия журнала «Железный путь» указывала на его связь с идеологией Пролеткульта.

В то время губернское руководство поддерживало идею создания Пролеткульта. 11 января 1919 года газета «Воронежская беднота» сообщала о созыве рабочей конференции для организации Воронежского Пролеткульта.

Документы воронежского архива позволили О. Ласунскому уточнить, что Платонова приняли в штат редакции журнала «Железный путь» помощником секретаря с января 1919 года, а не с ноября 1918, как он написал в анкете⁹.

Однако едва ли можно упрекать Платонова в неточности указания сроков работы в журнале: он, очевидно, имел в виду свое сотрудничество с журналом в качестве автора. В статье, предваряющей комментарии первой книги первого тома научного издания сочинений Платонова, сказано, что выпуск журнала «Железный путь» «прекратился» в мае 1919 года¹⁰.

Однако дело не в прекращении издания журнала, а в том, что в нем был перерыв. «Железный путь» вновь стал выходить в декабре 1922 года. Здесь Платонов по-прежнему назван среди авторов журнала и напечатано его стихотворение «Фронт» (с. 2).

На первой странице журнала «Железный путь» за 26 июля 1923 года (№ 12) встали рядом стихотворения Платонова «Небесная авиация» и Мандельштама «Когда психея-жизнь спускается к теням…». Эта втреча двух имен гениев прозы и поэзии XX века осталась незамеченной.

15 февраля 1924 года в журнале «Железный путь» уведло свет стихотворение Платонова «Изобретатели!..» — единственное в этом году (№ 2-3, с.

1. Когда эта статья была сдана в печать, вышла в свет книга: Архив Платонова. Кн. 1. Научное издание. М.: ИМЛИ РАН, 2009, где опубликованы письма Платонова.[↩]
2. …Живя главной жизнью (А. Платонов в письмах к жене, документах и очерках) // Волга. 1975. № 9. [↩]
3. Платонов А. «Мне это нужно не для славы…» (Письма М. Горькому) / Публ. Е. Литвин // Вопросы литературы. 1988. № 9.[↩]
4. Вышли три тома сочинений А. П. Платонова: Усомнившийся Макар; Эфирный тракт; Чевенгур. Котлован. М.: Время, 2009.[↩]
5. Ласунский О. Г. Житель родного города. Воронежские годы Андрея Платонова. Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2007. С. 72; Алейников О. О «навсегда потерянном времени» (1918-1919 гг. в сознании героев и автора романа «Чевенгур») // «Страна философов»Андрея Платонова: Проблема творчества. Вып. 6. М.: ИМЛИ, Наследие, 2005.[↩]
6. Лангерак Т. Андрей Платонов. Материалы для биографии. 1899-1929. Амстердам: Пегасус, 1995.[↩]
7. ГАРФ. Ф. Р-5466. Оп. 12. Д. 202. Л. 221-222. Документ сверен с архивным подлинником. [↩]
8. Шубин Л. А. Поиски смысла отдельного и общего существования. Об Андрее Платонове. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. С. 92; Ласунский О. Г. Указ. соч. С. 72. [↩]
9. ЦДНИ ВО. Ф. 132. Оп. 1. Д. 157. Л. 339 об. См. об этом: Ласунский О. Указ. соч.[↩]
10. Андрей Платонов. Сочинения. Научное издание. Том первый 1918-1927. Книга первая. Рассказы. Стихолтворения. М.: ИМЛИ РАН, 2004. С. 459. [↩]