Исполнение – исследование. Опыт проникновения в структуру стихотворения через его голосовое чтение

В настоящей работе мы пытаемся понять, насколько голосовое исполнение может помочь при изучении соотношения «звучание — семантика»¹. Мы рассматриваем известное стихотворение Константина Батюшкова «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…»

Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы

При появлении Аврориных лучей,

Но не отдаст тебе багряная денница

Сияния протекших дней,

Не возвратит убежищей прохлады,

Где нежились рои красот,

И никогда твои порфирны колоннады

Со дна не встанут синих вод.

При подступах к исполнению этого произведения обнаруживаются новые возможности и для исследования. Вспоминая мандельштамовские слова, можно сказать: «…мы только с голоса поймем…» Теоретическое определение значимых звуковых элементов, в свою очередь, влияет на способ голосового представления стихотворения. Юрий Лотман в своей работе «Анализ поэтического текста» [Лотман 1996] дал классический и, казалось бы, исчерпывающий анализ этого стихотворения (с него он начинает разбор конкретных произведений по­этов). Практический взгляд на произведение Батюшкова через музыкально-вокальные возможности исполнения позволяет продолжить анализ, обнаруживая элементы синтеза, что структурирует наше восприятие произведения и соответствует целостному восприятию при изустном чтении. Проникновение в структуру стиха спонтанно сопровождало исполнение и раньше, но, по-видимому, декламация и анализ поэтического текста существовали друг от друга отдельно. Здесь можно добавить, что голосовое исполнение предполагает естественно сукцессивность, последовательность появления слов в стихо­творении, но оно способно активизировать и внутреннее исполнение (в большей степени подсознательное), нелинейное и с различным порядком строк и слов².

Прежде всего, в тексте выделились (при произнесении и делении текста на значимые выразительные элементы) две системы частиц положительного и отрицательного свойства, а именно «да» и «не». В различных вариациях и видоизменениях они присутствуют во всем стихотворении и в его временной динамической развертке претерпевают ряд метаморфоз. Такая оппозиция «утверждения» – «отрицания» находится в согласии с тем, о чем пишет Лотман: «Первый стих <…> создает семантический конфликт <…> Вместо ординарной смены состояния внутри жизни – переход от смерти к жизни <…> Наличие двух семантических центров в стихе и конфликт между ними отчетливо прослеживается на фонологическом уровне» [Лотман 1996: 137]. В первом стихе сразу появляется «да» в глаголе «пробуждаешься» и «ни» в существительном «гробницы». Дальше в различных вариациях и сочетаниях «да» и «ни» присутствуют во всем тексте вплоть до предпоследнего стиха, где в преобразованном виде они даны в сочетании «порфирны колоннады».

Лотман рассматривает в основном системы ассонансов и консонансов, мы пытаемся изучать более сложные звуковые комплексы. Во втором стихе находятся только «отрицательные» элементы; в третьем стихе вновь появляется «да«, но в «отрицательном» комплексе: «не отдаст» (в отличие от первого стиха здесь на первом месте стоит «не«, а на втором «да«); в четвертом присутствуют только «ни» (можно проследить развертку «да» – «ни» и по вертикали стихотворения, чтобы понять, какую графическую сетку создают многочисленные парные элементы); в пятом стихе «не» – «ды«, причем они стоят в начале и в конце строки, образуя как бы смысловые скобки; шестой стих также близок к «скобочной структуре»: «не» – «от» (мы отмечаем даже такой палиндромически отдаленный отзвук основного «да» в концевом ударном и рифменном «от»). Характерен также седьмой стих, где особенно отчетливо сочетание отрицания и утверждения: «ни-ког-да». То есть здесь скобки находятся на коротком расстоянии друг от друга. В конце этой строки также присутствует близкая по созвучию пара: «на» – «ды«. В заключительном, восьмом стихе такие пары воспроизводятся в разных вариациях четырежды: «д-н-а», «не – та», «н-у-т», «ни – од«. Без исполнения (даже внутреннего, про себя) такое слоговое разбиение может выглядеть несколько искусственно, но повтор, определенное скандирование, позволяет по-новому осознать дискретное выделение значимых звуковых элементов.

Отметим и более расширенные звуковые структуры, которые втягиваются в отзвучия отмеченными доминантными центрами:

1-й стих: Ты-да – ри-цы; 3-й: Но-не-да – ни-ца; 5-й: Не – ды; 6-й: не – от; 7-й: ни-да – на-ды; 8-й: д-н-а-не – та-нут – ни-од.

Выпишем теперь систему указанных оппозиций для всего текста:

да                                 ни

           ни-и            и-ны

не   да                    ен-ни

      ни-я                   не

Не                                      ды

 не                                    от

  ни   да                          ны   ды

     д-н-а      не     та      и-ни од

Здесь могут оказаться полезными понятия метафонии и фоносиллабемы, введенные Георгием Векшиным: «Метафония – звуковая ассоциация отдельных инвертируемых и частично или полностью гетероритмичных звуковых групп: голос — логос, глуп — плугом, ворон — норовить, томный — мутного, объединяемых вокруг единой слогообразующей вершины – гласного, который допускает варьирование. Действующие в таком режиме единицы речевой цепи текста, представляющие собой одновременно звуковое и слоговое единство (оно может нестрого совпадать с границами произносительного слога), мы предлагаем называть фоносиллабемами» [Векшин 2008: 230].

Опираясь на эти понятия, проследим преобразуемые повторы при сохранении некоторой инвариантной основы. Рассматривать, допустим, слово «дно» в заключительной строке как соответствующую вариацию исходной фоносиллабемы «да-не», нам позволяет только цельное воспроизведение стихотворения – голосовое прежде всего.

В целостном голосовом исполнении стихотворения с выделением слоговых акцентов и повторов можно услышать разделение на отдельные музыкальные партии, сопровождаемые почти нотными образованиями. Музыкально-семантические пары по характеру звучания можно отнести к партиям музыкальных инструментов: «да» – к группе ударных, «ни» – струнных. Также различима третья важная музыкальная партия («промежуточная» между обозначенными двумя): ро-ро-ри-ро-ри-ря-ро-ра-ро-ро-ра-ор-ир, – ее исполняют «духовые инструменты».

1. В первоначальном виде статья представляла собой доклад для кон­ференции, посвященной значимости голосового исполнения сти­хов, организованной Татьяной Венедиктовой на филологическом факультете МГУ. Также работа может рассматриваться в рамках проекта Марины Кузичевой – чтение стихов поэтов XIX века, – в котором участвуют многие, причем не только стихотворцы. [↩]
2. Когда был подготовлен первый вариант настоящей работы, нам стало известно о появлении статьи Ф. Двинятина (см.: [Двинятин 2015]) на близкую тему, дальше мы будем указывать на некоторые пересечения с ней. [↩]