Иосиф Бродский: стратегии чтения

Иосиф Бродский: стратегам чтения. М.: Издательство Ипполитова, 2005. 521 с.

Чувство дистанции было для Бродского определяющим. В интервью с Джоном Гледом, отвечая на вопрос об отношении к критике и аудитории, Бродский отмечал, что для него «все творческие процессы существуют сами по себе, их цель – не аудитория и не немедленная реакция, не контакт с публикой», любая положительная или отрицательная реакция «неадекватна, и считаться с ней или <…> горевать по поводу ее отсутствия бессмысленно». После его смерти эта позиция уже не кажется эгоцентричной и эпатирующей. Одиннадцать лет без Бродского показали, что количество биографической и критической литературы о нем только увеличивается. Радует, что осуществленный при поддержке РГГУ выход в свет книги, имеющей «программное» название – «Иосиф Бродский: стратегии чтения», – отнюдь не шаг в сторону «индустриализации» бродсковедения.

Это издание, посвященное памяти Г. Белой и представляющее собой сборник материалов Международной научной конференции, проведенной в сентябре 2004 года в Москве, открывается небольшим, но емким предисловием, в котором звучит излюбленная мысль Бродского о диктате и движении времени: «Время все сильнее отделяет нас от поэта и его эпохи. Эта позиция двойственна: она, с одной стороны, есть сама возможность нашего зрения, уже способность различать детали и связи, прикидывать масштаб случившегося события, с другой стороны, сообщает странную призрачность нам самим – читателям» (с. 9). Эта идея, заявленная на первых страницах, раскрывает основной принцип построения издания: статьи сборника проникнуты не желанием расставить точки над «i», но стремлением размышлять вместе с Бродским, вести некий виртуальный диалог, тот «единственный тет-а-тет, который есть у литератора», по словам самого поэта.

Деление книги на две большие части («Ракурсы и контексты», «Диалоги и контексты») обусловлено ее названием: благодаря различным «стратегиям чтения» становится возможным общекультурный полилог о Бродском: в сборнике собраны и воспоминания тех, кто лично знал поэта (подраздел, названный по книге В. Полухиной «Бродский глазами современников»), и интервью с ним, и – звучащие как попытка вступить в диалог с Бродским о диктате языка – статьи разделов «Язык и время», «Творческая лаборатория поэта» etc.; представлены исследования, вписывающие поэзию Бродского в общелитературный процесс, и теоретические работы («Поэт и текст: самосознание», «Проблема адресата. Психология чтения», «Парадоксы Бродского»); как отдельный подраздел выделена проблема музыки у Бродского, отношение которого ко многим

композиторам действительно было неоднозначным (достаточно вспомнить фразу из «Прогулок с Бродским», когда, размышляя о «концепции ускорения в искусстве», Бродский говорит Рейну: «…если ты слушаешь какого-нибудь, допустим, Бетховена, да, какую-нибудь 17 сонату…» – курсив мой. – Е. Л.).

Не случайно, что открывающая сборник статья посвящена самоопределению Бродского и его отношению к традиции. Определяя позицию Бродского по этому вопросу терминологией Элиота, В. Тюпа рассматривает парадоксальность Бродского в русле «неотрадиционализма». Взаимосвязь позиций Элиота (имеется в виду его знаменитое эссе «Традиция и индивидуальный талант») и самого Бродского («Нобелевская лекция») позволяет Тюпе характеризовать неотрадиционализм как «…конвергентное сопряжение неслиянных и нераздельных индивидуальностей, самобытных «я», покидающих кокон своей уединенности, но не поступающихся своей личностью» (с. 15). Интересно, что бы подумал по поводу этого сравнения сам Бродский, который не раз высказывался о трансформации своего восприятия Элиота – от восхищения до «несколько сдержанного» отношения? Тем не менее ставшая уже общим местом идея о парадоксальном диктате языка, «раскрепощающем» писателя, все еще в центре интереса бродсковедов: она находит отражение и в следующей статье сборника, написанной исследовательницей из Японии Хюн Еун Ким: ее работа посвящена метатекстовому пласту творчества Бродского и выполнена на материале стихотворений сборника «Часть речи».

Статья другого зарубежного исследователя (Хольт Майер, Германия) трижды обращает на себя внимание: во-первых, своим названием;