Германия. ХХ век. Модернизм. Авангард. Постмодернизм

Нужная книга, появившаяся к месту и ко времени, — немалая удача. Я намеренно говорю «нужная», а не «хорошая» или еще какая: фактор хорошести или плохости коллективного труда — это вопрос игры составляющих его граней да еще субъективности восприятия каждого читающего. А вот нужность — фактор объективный. С него и начнем.

Государственный институт искусствознания при содействии входящего в него Российского общества по изучению современного немецкого искусства и с участием ведущих специалистов различных научных центров издал весомый (во всех отношениях) труд, посвященный едва ли не всему ушедшему веку культуры Германии в его «только что совершившейся законченности» (В. Колязин, с. 5); труд, учитывающий и разноречивость этой культуры, и ее принципиальную несводимость к общему знаменателю.

Так почему же эта книга нужна? Проще всего было бы аргументировать тем, что она замечательно вписывается в ряд (увы, довольно скудный) книг, посвященных столетию исторического авангарда. Но не только авангарда — ведь, как явствует из программного названия труда, он предполагает объять круг вопросов, вписывающихся и в модернистскую, и в постмодернистскую парадигмы. К тому же вопросы эти дробно диверсифицированы по различным видам искусств: литература, живопись, архитектура, музыка, кино, театр… Весь этот круг вопросов объединен общей рубрикой «Германия. ХХ век», а сама книга принадлежит эмблематической серии Humanitas. Назвать этот проект амбициозным — значит ничего не сказать. Редактор-составитель труда — известный германист В. Колязин — взял на себя не только громадную ответственность, но и немалый риск.

Речь идет о риске методологического свойства. Дело в том, что в подобного рода случаях (культура переходной эпохи, подразумевающая большой охват материала, разброс тем, множественность авторских взглядов) самой большой сложностью оказывается необходимость решения двуединой, если не обоюдоострой, проблемы: описание сложных, переходных феноменов культуры посредством традиционного, устоявшегося понятийного инструментария и в то же время — императив выработки новой методологии, адекватной предмету исследования, взывающему к нетривиальным понятиям и подходам. Насколько оправданным оказался такой риск?

Вопреки хронологически структурированной триаде названия, книга выстроена по принципу сложноступенчатой иерархии: за теоретическим разделом следует раздел типологических исследований, а уж за ними идут «видовые» разделы; заявленная же триада «измов» пронизывает всю книгу как некий концептуальный фон. Но все же самым весомым и теоретически нагруженным представляется раздел, предваряющий и композиционно предшествующий основному блоку авторских материалов. Речь идет о стенограмме дискуссии, широко (и оправданно) озаглавленной «О проблемах изучения немецкого искусства ХХ в.». В этом обсуждении и В. Колязин, и В. Турчин, и З. Пышновская солидарно отмечали сложность, неоднозначность рассматриваемого феномена, настоятельно требующего изучения «в его совокупности, противоречивости, невзирая на то, нравится ли оно нам или нет» (Пышновская, с. 26). И тут уже, вне зависимости от методологических новаций, привлекательным оказывается сам нравственный пафос подобных тезисов.

Что же до методологии, то в этом отношении чрезвычайно актуален призыв В. Колязина «определить и какую-то типологию художественного процесса» (с.