Два письма Андрея Белого

Недавно мне были подарены подлинники двух писем Андрея Белого Борису Пастернаку, ранее неизвестных и пока единственных. В тот период Белый был увлечен Кавказом; весной-летом 1927 года он в первый раз посетил Грузию и излил свои впечатления в книге «Ветер с Кавказа» (М, 1928). До сих пор, на удивление, эта книга ярких путевых очерков, художественных и философских, не переиздана… Весною следующего, 1928 года Белый снова приехал в Грузию, Оттуда в мае он съездил на неделю в Армению, также покорившую его творческое воображение. Вернувшись в Грузию, Белый по свежим следам написал очерк «Армения» (напечатан в восьмом номере журнала «Красная новь» за 1928 год) ¹. Следующей весной, в 1929 году, Белый в третий и последний раз приезжал на Кавказ. Сначала он прибыл в Ереван, где прожил около месяца. Он увлекся древней армянской архитектурой, изучал ее и по книгам, и воочию. Огромная эрудиция в области мировой культуры помогла Белому сделать интересное открытие: так, посетив руины знаменитого храма Звартноц, а потом, рассмотрев его реконструированную модель, он вспомнил: «Эта форма – «Храм Солнца» утопии Кампанеллы; и эту форму в схеме я показывал на лекции в 18 году в Москве» («Армения», стр. 111). Затем Белый уехал в Грузию. Он был влюблен в природу Кавказа и стремился возможно точнее и подробнее живописать ее. «Подлинный крупный художник – конкретен, – писал он, – отличье его от других в том, что видит он в тысячи раз больше прочих… видит, как в лупу»; «…вид мой рассеянный – форма, в которой текут диагнозы; для них и не надо беседовать; мой диагноз протекает мгновенно» («Ветер с Кавказа», стр. 68, 49 – 50).

Словесная живопись Белого – образна, красочна, безупречно точна и осязаема: «линии гор, уходящие в воздух, зовут к растворенью с землей»; «зеленые гущи долины, как скатерть приподнятые чьей-то мощной рукой в подкуренье туманов и переходящие в горы…»; «Уже я не стою, раскрыв рот, пред лиловым каскадом соцветий – каскадом, скрывающим зелень, слетающим с красных, от сырости, ярко пурпуровых заплесневелых земель с сильной подмесью сурика; схватка лилового цвета и пламеня почв… в острейшие черные гребни утесов у моря врывается пламень, пласты пестроцветны, разительны; яркокоричневый, красный, оранжевый, охровый и серочерный фон почв, обвисающих зеленью…» («Ветер с Кавказа», стр. 11, 63, 13).

Сохранились зарисовки Андрея Белого – карандашные и акварельные, с преобладанием синего и желтого тонов: горные пейзажи, парящий в воздухе орел, рисунок под названием «Закат в Каджорах»…

Коджоры (или Каджоры, как иногда писал это название Белый). Горный поселок над Тифлисом. Летом 1927 года Белый увидел Коджоры мимоходом, проездом. Впечатление было молниеносным и сильным, вызвав в творческом сознании поэта вспышку новых образов и непривычных ощущений. «Крутизн – нет, – записывает он по дороге в горы, – а – объемы, разлеты, распад перспектив, откровенье пространства, в пространстве спрессованного; расширение мира – до вскрика; и, да, – до задоха»; о самих Коджорах: «Справа, и слева, и сзади, и спереди – слеты, просторы, балет перспектив; да, тут можно, засевши, забыть все на свете, нырнувши в работу» («Ветер с Кавказа», стр. 186, 178).

На следующий, 1928 год Белый приехал в Коджоры, чтобы отдыхать и работать. Публикуемое ниже письмо Белого Пастернаку из Коджор от 23 июля 1928 года говорит о новых творческих поисках Белого. Пребывание в этом понравившемся ему уголке Кавказа дало поэту возможность сделать интересные наблюдения над рельефом, перспективой и красками, преображающимися в зависимости от того, где в данный момент находится точка «разгляда»: человеческий глаз, или, как Белый именует его, «мой кодак». В письме к Пастернаку, – так же как и в прозе Белого, поэта, художника, ученого, – художественные «разгляды» сливаются с философскими обобщениями. Здесь он впервые высказывает мыслиопереливах красок («колоритов») в пространство («перспективу»), противопоставляет понятию высота понятие глубина,которое именует четвертым измерением, – и вскоре повторит эти размышления в книге «Мастерство Гоголя» (1934, стр. 119), где читаем:

«…Где тут (в живой жизни ивмногостильной изобразительности Гоголя. – А. С.)«три измерения»?Лишь«восприятия»,которых «четыре»(не три): 1)восприятие длины… 2)восприятие ширины… 3) восприятие, противопоставленное вышине, как глубина:склоненье над бездной с протянутыми к ней руками, или чувство падения…деление третьей оси на«плюс»вышину и «минус» вышину (глубину) соответствует качественно разным рельефам и длин, и ширин: «плюс» рельеф, «минус» рельеф… Перспектив столько, сколько кругов движения тела; и красочных оттенков, извлекаемых из оттенка, – столько же.

1. В 1985 году в издательстве «Советакан грох» (Ереван) вышла книга: Андрей Белый, Армения. Составление, приложения и примечания Н. Гончар. Туда вошел упомянутый выше очерк, а также отрывки из писем поэта и из воспоминаний его жены, К. Н. Бугаевой. Книга сопровождена содержательными статьями Н. Гончар о путевой и мемуарной прозе Андрея Белого в свете его армянских впечатлений.[↩]