Два назревших вопроса

Некоторые скептики, не верящие в плодотворность научных споров и дискуссий, ссылаются на Эйнштейна, ответившего на вопрос, имеет ли он записную книжку для записывания новых идей, следующее: «О нет, новые мысли приходят так редко…» Если в такой гениальной голове, как у Эйнштейна, говорят скептики, так редко появлялись новые идеи, то нечего ожидать чего-либо нового от обмена мнениями, дискуссий и пр. Но нам кажется, что если Эйнштейн и думал так о новых идеях, то он имел в виду идеи, которые ведут за собой коренной переворот в науке. Что же касается новых мыслей и точек зрения, новых аспектов подхода к решению старых проблем, то они, несомненно, возникнут в ходе коллективного обсуждения. Поэтому было приятно узнать, что журнал «Вопросы литературы» открыл на своих страницах дискуссию по актуальным вопросам эстетики и литературоведения.

Мне хочется высказать свое мнение по двум вопросам: о характере исследований по эстетике и об изучении эстетических вкусов народа.

Помнится, несколько лет тому назад наших философов попрекали тем, что они занимаются описательством, не разрабатывают категорий диалектического материализма. Критика дала свои плоды. За последние пять-шесть лет появилось много трудов, в которых исследуются философские категории. Но некоторые авторы, увлекаясь гносеологическим аспектом исследования, забывали первый завет всякого исследователя-марксиста – связь с жизнью, с практикой. Проходишь на страницах иных книг через схоластические дебри умозаключений, силлогизмов, постулатов, тезисов и антитезисов, рассматриваемых в онтологическом, гносеологическом и логическом аспекте, и ни одного просвета, чтобы увидеть хоть кусочек реальной жизни.

Подобная тенденция, кажется, намечается и в области эстетики. Речь идет о характере и направлении исследований, а не о проблематике. Что категории марксистско-ленинской эстетики заслуживают самой тщательной и глубокой разработки – в этом нет никакого сомнения. Именно эти вопросы были слабым местом наших эстетических работ, и чаще всего на этом поле современная реакционная идеалистическая эстетика концентрировала свою главную ударную силу. Последовательно материалистическое решение этих проблем значительно упрочит наши позиции в борьбе с эстетикой идеализма. Важно, чтобы исследование этих вопросов не носило абстрактно-схоластического, гелертерского характера и велось в тесной связи с живой практикой искусства.

Недостаток абстрактно-логического метода не только в том, что он мало эффективен, мало действен, не может обеспечить глубоких научных результатов (хотя и это немаловажный его недостаток), а главным образом в том, что он может привести к методологически неправильным выводам.

Вот пример. На Украине издана уже упоминавшаяся А. Лебедевым книга Б. Кубланова «Гносеологическая природа литературы и искусства». Книга содержательная, богатая мыслями. Но, пользуясь абстрактно-логическим методом, автор написал книгу объемом в 18 печатных листов об искусстве, нигде не анализируя конкретных произведений искусства, за исключением трех-четырех примеров. И зачем автору нужно было обращаться к художественным произведениям, если он само искусство определяет так: «…нам представляется наиболее правильным определение искусства как художественно-образного мышления, или мышления художественными образами» (стр. 64). Такое определение можно дать скорее процессу художественного творчества, чем искусству. Искусство – не только процесс художественного мышления, но и объективный, реально существующий результат мыслительной деятельности художника. О том, что автор не оговорился, свидетельствуют и такие его слова: «Искусство – это область субъективной, идеологической деятельности человека, поэтому неправомочно выносить его содержание за пределы деятельности человеческой головы» (стр. 163). Но есть же разница между замыслом, идеями художника и их реальным воплощением в конкретные образы, которые после их создания существуют объективно, как существуют поэмы Пушкина, картины Репина, статуи Антокольского!

Не будем наивны, думая, что Б. Кубланов этого не понимает. Читая его книгу, можно десятки раз убедиться, что автор по сути дела отступает от своего же определения искусства как «мышления образами», подходит к нему уже не только как к процессу творчества, но и как к результату этого процесса, как к объективно существующему материальному воплощению замысла художника. Но, увлекшись своим методом, автор книги сам не замечает, что этот метод отрывает его от живой действительности.

Итак, каким методом должна пользоваться наша эстетика?

Поскольку я не первый ставлю этот вопрос в печати, хотя, как и многие другие товарищи, думал об этом уже давно, то тут будет проще указать, к чьей уже высказанной в печати точке зрения я присоединяюсь. Если обратиться к соображениям М. Кагана, изложенным в статье «Эстетика и современность» («Октябрь», 1959, N 7), и А. Лебедева (статья «Теория и практика» ¹), то метод, как он представляется А.

1. Статья А. Лебедева интересна и оставляла бы еще лучшее впечатление, если бы не желание автора «высечь» В. Разумного.[↩]