Диалоги и встречи: постмодернизм в русской и американской культуре. Сб. науч. статей по итогам конференции (7-8 декабря 2012г.)

Диалоги и встречи: постмодернизм в русской и американской культуре. Сб. науч. статей по итогам конференции (7-8 декабря 2012 г.) / Отв. ред.: Л.А.Якушева, Е.В.Юшкова. Вологда: ВГПУ, 2013. 124 с.

Вопросы постмодернизма в русской и американской культурах обсуждали участники II Всероссийской научной конференции «Диалоги и встречи» 7-8 декабря 2012 года в Вологде. Первая конференция состоялась в феврале того же года, по ее итогам также вышел сборник научных трудов. Проект организован искусствоведом Е.Юшковой и культурологом Л.Якушевой. В первый раз акцент был сделан на театре, во второй- проблематика расширена, затронуты разные аспекты современной русской и американской культуры. В конференции приняли участие филологи, искусствоведы, культурологи из Москвы, Санкт-Петербурга, Вологды, Ярославля, Иванова, Петрозаводска и других городов. Большинство участников- выпускники американских обменных программ, и пригласить их удалось благодаря гранту посольства США.

Композиция сборника отражает основные направления выступлений и дискуссий. В книге три раздела: «Горизонты постмодернизма», «Литературные парадоксы постмодернизма», «Постмодернистские игры».

Р.Красильников (профессор кафедры теории, истории культуры и этнологии Вологодского педагогического университета) «постмодернистское» закавычивает («»Постмодернистское» в современном кинематографе»). Для него «постмодернистское»- эстетическая категория, проявлявшаяся с разной силой в разные эпохи и достигшая апогея в нашей. Так, он привлекает внимание к романам Рабле и Сервантеса, подчеркивая свойственные постмодернизму пародийность, карнавализацию, смешение и переворачивание высокого и низкого. Сегодня эти явления для нас привычны, а в XVI-XVII веках произведения Рабле и Сервантеса кажутся «одинокими». «»Постмодернистское» или «постмодернистскость», подобно другим концептам и категориям, способно проявляться сразличной силой» (с. 113).

«Постмодернизм как культурный реванш» рассматривает О.Панова (доцент кафедры истории зарубежной литературы филологического факультета МГУ). Она прибегает к терминологии Г.Блума- с опорой на «ressentiment» Ницше. В предисловии ккниге «Западный канон» Блум назвал «штудии» (Gender studies, Afro-American studies, Native-American studies, Asian-American studies, Queer studies и т.п.) вкупе с неомарксизмом и новым историзмом, «школой рессентимента»: «все они являются более или менее явной формой социально-политического активизма и ставят ангажированность выше принципов научного исследования» (с. 13).

Характеризуя позицию тех, кто нападает на западный канон, радея о слабых в художественном отношении, но «политически корректных» опусах, автор цитирует Блума: «Мнение, что можно помочь униженным и обездоленным, читая кого-то из них, вместо того, чтобы читать Шекспира,- это одна из самых странных иллюзий, порожденных нашей системой образования» (с. 13).

Панова показывает, как реваншисты эпохи постмодерна- с полным пониманием прагматики- насаждают эту иллюзию, причем некоторые ученые соглашаются «подвинуться»: «…школа рессентимента отнимает территорию, принадлежавшую до этого кому-то другому, используя в качестве оружия не свои художественные достижения, аангажированный дискурс и репрессию. «Униженные и обездоленные» берут реванш- за счет культуры, литературы, за счет гуманитарной науки. «Состояние постмодерна» грозит обернуться состоянием постлитературы, посткультуры, постнауки» (с. 17).

О.Анцыферова (заведующая кафедрой зарубежной литературы Ивановского государственного университета) привлекает внимание к «Американской русистике в эпоху постмодернизма». Статья начинается с разговора о дебютной книге эссе «Одержимые» («The Possessed. Adventures with Russian books and the people who read them». N.Y., 2010) Элиф Батуман, профессионального слависта со степенью Стэнфордского университета по русской литературе. Хорошо известный синтез автобиографического повествования, литературоведческого исследования и университетской прозы и на этот раз оказывается неотразимо привлекательным: «…книга интересна и с точки зрения ее отношения к американскому университетскому канону русской литературы, и с точки зрения ее места в каноническом литературоведении, по отношению к которому она маргинальна уже в силу своей художественно-публицистической, эссеистической природы» (с. 31). Отпечаток наложила и культурная «инаковость» автора- американки турецкого происхождения. «Остранение» возникает за счет представления американских реалий «наивным, неискушенным простаком с Востока» (с. 33).

Заключение Анцыферовой о судьбах преподавания русской литературы в США реалистично (они, действительно, вряд ли способны внушить особый оптимизм) и вместе с тем- «звучит гордо»: «Русская литература помогает американскому интеллигенту преодолеть постмодернистскую бессмысленность и нравственную и духовную энтропию, служит противовесом омассовлению духовной жизни современного человека. Не самая плохая роль в культурном сознании…» (с. 38)

Л.ЕГОРОВА

г. Вологда