Английская Библия XVI века в культурной перспективе

I

Множественность переводов Священного Писания — это реальность нашего времени. В библиотеке моего американского друга Джона Сплинтера, пресвитерианского пастора, доктора психологии, внимание привлек длинный ряд Новых Заветов и Библий на английском. Показалось странным: Новый Завет Джон определенно знает в оригинале. Обнаружилось: он прочитывает-просматривает практически каждый из выходящих переводов Библии. Доктор Сплинтер предельно ясно изложил их особенности, в каком случае и почему ему может понадобиться та или иная версия. У него это своего рода вспомогательная литература для служения людям. Ситуация напомнила мне конец XVI — начало XVII века, когда цитировать любили оригинал. Так, Ланселот Эндрюс, королевский капеллан, глава первой Вестминстерской компании по переводу Авторизованной версии, или Библии короля Якова, в одной из проповедей заметил, что «желал бы, чтоб ни одно из слов не было заужено переводом, но, насколько это возможно, оставлено в широтах исконного языка»¹. Для не обладающих счастливым даром знания языков перевод, разумеется, предлагается, но — с органичным вплетением чуткого и скрупулезного анализа, возмещающего сдвиг «в иные широты».

Джон Сплинтер с пониманием относится к тому, что моя любимая версия — Библия короля Якова (золотой век английского языка! 1604 год — начало перевода, 1611-й — публикация). Его предпочтения отданы новым и новейшим версиям, выполненным по обновленным критическим изданиям. Рассматривая книги, я поймала себя на мысли, что не хотела бы услышать вопрос, скажем, о текстологической базе перевода канонических Евангелий В. Кузнецовой, о которой мы только что говорили: эта информация в издании просто не предоставлялась читателю. Американцы бы не поверили… Дело даже не в академической учтивости или отсутствии таковой. Для них за открытием новых источников следует пересмотр данных, что находит отражение в переводе (другое дело, что отношение к этому различно). Интернетная Wikipedia, дающая информацию о пятнадцати влиятельных англоязычных переводах Библии ХХ века и шести — ХХI века, сообщает, что, скажем, Новая английская Библия в переводе Ветхого Завета опирается на масоретский текст, представленный Р. Киттеллем в третьем издании «Biblia Hebraica» 1937 года, в дополнение к которому использовались свитки Мертвого моря, Самарянское Пятикнижие, Септуагинта, Пешитта и Таргумы. Соответствие самым современным достижениям науки и языку сегодняшнего дня — движущий фактор всех новых англоязычных переводов. Сложно поверить и проверить, но мне несколько раз встретились цифры, что после Библии короля Якова появилось не менее ста двадцати переводов Библии и более двухсот — Нового Завета. В каких направлениях идет поиск?

Первые века своего бытия Библия короля Якова издавалась с незначительными изменениями. Наряду с ней существовал поток новых переводов, условно говоря, научно-критических и «экспериментальных» литературных. Научно-критические — это издания греческих, латинских и английских текстов, напечатанных параллельно, а также снабженные научным аппаратом новые английские переводы. Среди «экспериментаторов» упомянем, например, доктора богословия Э. Харвуда, который дал полную свободу своим литературным пристрастиям, написав переложение Нового Завета в манере «Илиады» Александра Поупа (Liberal Translation of the New Testa-ment: Being an Attempt to translate the Sacred Writings with the same Freedom, Spirit, and Elegance, with which other English Translations from Greek Classics have lately been executed. London, 1768).

По прошествии двух с половиной веков, в 70-е годы XIX века, Библия короля Якова подверглась серьезному пересмотру с целью создания наилучшей версии для «века нынешнего». Кардинальные преобразования не приветствовались: следовало внести минимальное количество необходимых изменений, органично вписав их в язык Авторизованной и предшествовавших ей версий. Новый Завет вышел в 1881 году; Ветхий вместе с Новым — в 1885-м; апокрифы — в 1895-м. Добротный с точки зрения научных критериев перевод Пересмотренной версии (Revised Version или English Revised Version) называют «учительским»² по причине его педантичной точности и скрупулезной аккуратности.

В 1901 году выходит Американская Пересмотренная версия (Revised Version, Standard American Edition, более известная как American Standard Version). Дело в том, что в ходе подготовки Пересмотренной версии переводчикам и теологам Великобритании и Соединенных Штатов не удалось достичь согласия, после чего американский комитет отошел от совместной работы и по условиям договора в течение четырнадцати лет не должен был публиковать свой вариант.

Пересмотренный стандартный перевод (Revised Standard Version; Новый Завет вышел в 1946 году, вся Библия — в 1952-м³) подготовлен американскими учеными. Казалось бы, учтены все современные достижения текстологии и лингвистики, удалось сохранить многие достоинства Авторизованной версии, устранив устаревшие элементы, но не удовлетворенный достигнутыми результатами калифорнийский Фонд Локмана очень скоро финансирует еще одну редакцию. В результате появилась весьма уважаемая Новая американская стандартная Библия (New American Standard Bible, 1963, 1971). Не пройдет и десятилетия, как выйдет Новая Библия короля Якова (New King James Bible, 1979, 1982) с обновленной лексикой и грамматикой.

Наряду с переводами этой — буквальной (formal) традиции осуществляется поиск, который приведет к новому типу — функциональной (functional), динамической (dynamic), небуквальной (thought-for-thought) эквивалентности. Пересмотренный стандартный перевод был первым, где проявились тенденции этого рода. Далее традиция уверенно набирает силу: Новая английская Библия (New English Bible; задумана в 1946 году, Новый Завет вышел 14 марта 1961 года, полная Библия — в 1970 году), Новая международная версия (New International Version, 1973, 1978), Новая пересмотренная стандартная версия (New Revised Standard Version, 1989), Новый английский перевод (New English Translation, 2005).

Вспомним, с чего начиналась Новая английская Библия — первый динамический перевод, не являвшийся пересмотром предшествовавших и опиравшийся исключительно на древнееврейские и греческие тексты. Генеральный директор проекта, профессор Додд, знаток древних и современных языков, в Меморандуме обозначил цели перевода: чистота языка, отсутствие ощущения какой-либо чуждости или отдаленности, в идеале — отсутствие отпечатков времени (в равной степени архаизмов и преходящих неологизмов); понятность любому разумному человеку, без дерзости или скучности; нацеленность на передачу чувства реальности, не на сохранение «святых ассоциаций»; максимальная аккуратность, но без педантичности⁴.

Уже при прочтении этих строк возникают вопросы, чреватые разногласиями: можно ли переводить Священное Писание без ощущения чуждости и отдаленности? В памяти звучат слова С. Аверинцева: «…мне кажется странным понимать современность современного языка в духе, так сказать, хронологического изоляционизма; как если бы до современного говорка вообще ничего не было. Полноценная, неурезанная современность включает в себя ретроспективу… То, о чем повествует Евангелие, произошло не в пространстве современности (и особенно не в пространстве изоляционистского представления современности о самой себе), — но среди несколько иных людей, отношений, нравов. Мне трудно отказаться от мысли, что язык перевода должен обо всем этом непрерывно сигнализировать. Определенные евангельские ситуации, будучи пересказаны равным себе современным языком, становятся не более, а менее понятными читателю, более озадачивающими, просто потому, что их событийная сторона предполагает несколько иной «семиотический код»»⁵.

Как понять эту доддовскую «вневременность» языка? Все тот же С. Аверинцев бесконечно убедителен: «Я не хочу быть ни «традиционалистом», ни «модернистом», ни еще каким-либо «-истом». Вопрос не допускает идеологизации в духе какого бы то ни было «-изма». Христианская вера — это не эмиграция из своего времени в какое-то благочестивое прошедшее, не «выход из истории», но это и не замыкание себя в своем времени, не потакание самодовольной «современности» (которая, по правде говоря, настолько уверена в себе, что абсолютно не нуждается в наших поддакиваниях); это единение с поколениями людей, которые верили прежде нас. Такое единение предполагает и дистанцию, и победу над дистанцией»⁶.

Профессор Додд выражал надежду, что группам (над переводом работали три группы, ответственные за Новый Завет, Ветхий, апокрифы, и четвертая — советники по литературным и стилистическим вопросам) удастся достичь эффектных памятных выражений и должной величественности для произнесения текста вслух (речь шла о создании перевода, который получил бы всеобщее признание в качестве влиятельной версии наравне с Авторизованной). Диагноз-прогноз Т. С. Элиота в «Sunday Telegraph» от 16 декабря 1962 года свидетельствовал: «До тех пор пока «Новой английской Библией» пользуются для частного чтения, это лишь симптом упадка английского языка середины ХХ века; но чем больше ее будут использовать в богослужении, тем более она будет способствовать декадансу».

Профессор Ф. Брус выражал сожаление, что Т. С. Элиот не входил в состав литературной группы при подготовке данного перевода⁷. Смог бы Элиот работать в соответствии с принципами, заявленными в Меморандуме?

И динамические переводы, и стремящиеся совместить достоинства буквальных и динамических оптимальные переводы (например, Holman Christian Standard Bible, 1999, 2004; Today’s New International Version, 2005) нашли своих читателей и заняли свое место в традиции англоязычного перевода. А вот с культурной традицией, на мой взгляд, произошел разрыв. Начиная со второй половины ХХ века идет быстрое распространение расширенных переводов (например, Wuest’s Expanded Translation of the New Testament, 1961; Amplified Bible, 1965), свободных переводов и парафраз (например, New Testament in Modern English, by J. B. Phillips, 1958; Living Bible, 1971; Revised English Bible, 1989; New Century Version, 1991; Contemporary English Version, 1991, 1995), переводов на упрощенный английский с ограниченным набором слов и конструкций (например, The Bible in Basic English, 1949; Today’s English Version (Good News for Modern Man), 1966, 1971), переводов на так называемый современный разговорный язык с целью воссоздания духа оригинального языка Писания — «уличного языка своего времени» (The Message: The Bible in Contemporary Language, by Eugene H. Peterson, 1993, 2002). Писание перестало быть Священным.

Один из религиозных бестселлеров 2004 года — изданная в Британии в 2003 году «Уличная Библия» (The Street Bible) Робa Лейси (Rob Lacey). В 2004 году она переиздана под названием «Слово на улице» (The Word on the Street). «Первое — внимание! — нет ничего: ни света, ни времени, ни субстанции, ни материи. Второе — внимание! — Бог начинает и — УХ! — все появляется! Космос — в хаосе: ни очертаний, ни форм, ни движения — лишь темнота… полная. И над всем этим проплывает Божий Дух Святой, готовый к игре. День первый…». Библейская история превращена в мини-блокбастеры, псалмы — в песни, послания апостола Павла — в интернетные послания.

В 2008 году с восхищением перечитываешь записи по материалам «круглых столов», проводившихся в Институте востоковедения Российской академии наук в 1990-1991 годах. Тогда С. Аверинцев, размышляя о Синодальном и о новейших (на 1990 год) западных переводах, беспокоился об общем для них «стилистическом выравнивании, при котором повышение и понижение интонации в подлиннике, весь рельеф лексики, интонации чуть-чуть выравниваются, и все превращается в двухмерное. В двухмерную плоскость, где одного места по тону с голоса не отличишь от другого, чего в подлиннике Библии никогда нет»⁸. Предупреждая об опасности более радикальной нивелировки, он выступал за «сохранение, спасение интонационного богатства, интонационного рельефа подлинника»⁹. Не прошло и двадцати лет… Демократизация англоязычных переводов привела уже не к нивелировке, но к полному опущению…

Мне трудно объяснить знакомым американцам, почему, к примеру, когда С. Аверинцев переводил псалмы, «само собой получалось так, что это были три разные ряда переводов», а если бы он взялся за перевод всех псалмов, «должен был бы каждый из них перевести три раза, минимум». Научные, буквальные, не форсирующие ритма переводы сомнений не вызывают. Протестантам сложнее осознать, зачем он «держал в уме традицию Септуагинты и традицию славянского перевода, даже каденции, которые мы слышим в храме за богослужением», или с какой целью «старался сохранить ритм не еврейский, а греческий и славянский, более медленный». Еще сложнее — с переводами с ориентацией на масоретский текст — «посильную передачу его ритмической или фонической сжатости, плотности, даже позволяя себе некоторое утрирование ритма»¹⁰. «Самодовольная «современность»» взяла верх. «Ретроспектива» вызывает недоумение.

Не останавливаясь подробнее на католической традиции перевода, переводах, подготовленных евангельскими христианами-баптистами, лютеранами, свидетелями Иеговы, в языковом отношении укладывающихся все в те же традиции буквального — динамического — оптимального — свободного перевода, обратимся к началу — XVI веку, искавшему в переводах Священного Писания «и дистанцию, и победу над дистанцией». Показательно, что вплоть до Новой английской Библии ни один из переводов не претендовал на кардинальный отход от начала: речь всегда шла об усовершенствовании. Более четырех веков Библия короля Якова держала первенство (уступив его Новой международной Библии) и продолжает оставаться любимой миллионами. Возникла она на хорошо возделанной почве. По мнению профессора Дж. Айзекса, девять десятых Нового Завета Библии короля Якова принадлежат Уильяму Тиндейлу, и это лучшие места Библии¹¹. Как входила Библия в национальную культуру, породив Библию короля Якова?

II

Вера, надежда, любовь — три сестры; они нераздельны в этом мире, хотя в грядущем любовь поглотит двух других. И ни одна из них не может быть сильнее или слабее другой; но насколько я верю, настолько люблю, настолько надеюсь и настолько работаю.

У. Тиндейл

Прежде чем стать мучеником, Уильям Тиндейл (1494/5?-1536) успел перевести более половины Библии: весь Новый Завет, Ветхий Завет до конца Второй книги Паралипоменон и Книгу пророка Ионы. Во Вступлении к Новому Завету 1526 года он отмечал, что при переводе у него не было ни образца для подражания, ни примера интерпретации Библии на английском. Через три года после его мученической смерти в Предисловии к Большой Библии Томас Кранмер писал, что сотни лет назад Писание уже «переводили и читали на саксонском языке, тогда нашем родном, и от того времени остались обнаруженные позднее в старых аббатствах экземпляры столь древние по манере письма и языку, что в настоящее время мало кто в состоянии их читать и понимать». Как сам Т. Кранмер, так и архиепископ М. Паркер делали чрезвычайно много для сохранения древней культуры; достаточно обратиться к истории англосаксонских рукописей Евангелий, чтобы убедиться в том, что по крайней мере четыре из шести дошедших до нас манускриптов обязаны своим существованием именно им. Но имел ли Тиндейл доступ к наследию прошлого — если не раннеанглйского, то среднеанглийского, версиям Уиклифской Библии, наконец? Нуждался ли он в этом наследии? В силу изменившихся исторических условий для Тиндейла уже очевидно, что при переводе следует обращаться не к латинской Вульгате, как поступали его предшественники, но непосредственно к первоисточникам: Новый Завет переводить с греческого (он располагал и латинским, и греческим текстами Эразма), Ветхий — с древнееврейского (за основу им взят масоретский текст). В этом начинании Уильям Тиндейл — английский первопроходец.

Тиндейл — блестящий лингвист. Сохранилось свидетельство ученого по фамилии Buschius, на момент выхода Нового Завета в 1526 году отмечавшего, что перевод сделан человеком, «настолько искусным в семи языках: древнееврейском, греческом, латыни, итальянском, испанском, английском, французском, что на каком бы он ни говорил, можно подумать, что это родной язык»¹² (немецкий подразумевался как само собой разумеющийся). То, что за греческим языком Евангелий Тиндейл чувствовал арамейский, — реальность, равно как и блестящее запечатление этого и других прозрений на английском. «Вырос» он, согласно Джону Фоксу, в Оксфордском университете: поступил в необычайно юном возрасте, степень бакалавра получил в 1512 году, магистра — в 1515-м.

И по мировосприятию, и по стилю письма Тиндейл чрезвычайно напоминает апостола Павла с непосредственностью его обращения ко Христу и пылкостью последующей проповеди.

1. Andrewes Lancelot. XCVI Sermons / Ed. William Laud and John Buckeridge. London, 1641. P. 126.[↩]
2. Bruce F.F. History of the Bible in English. Guildford, London: Lutherworth press, 1979. P. 143. Далее — Bruce F. F. [↩]
3. Далее мы будем указывать только даты: первая — выход Нового Завета, вторая — Ветхого или одну — всей Библии.[↩]
4. См.: Robinson T. H. A New Translation of the English Bible // The Bible Translator. 1951. № 2. P. 167f.[↩]
5. Аверинцев С. С. Евангелие от Матфея. Перевод и примечания // Альфа и Омега. Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. 1995. № 3 (6). С. 14.[↩]
6. Аверинцев С. С. Указ. соч. С. 15.[↩]
7. Bruce F. F. P. 239.[↩]
8. Аверинцев С. С. Выступление по фонограмме «круглого стола», проходившего 5 июня 1990 года // Мир Библии. 1994. № 1. С. 101.[↩]
9. Аверинцев С. С. Выступление по фонограмме «круглого стола»… С. 101.[↩]
10. Там же. С. 98.[↩]
11. Isaacs J. The Sixteenth-Century English Versions // The Bible in Its Ancient and English Version / Ed. H. W. Robinson. Oxford, 1940. P. 160.[↩]
12. Цит. по: Introduction // The New Testament / Translated from the Greek by William Tyndale in 1534; in a modern spelling edition and with an introduction by David Daniell. Yale univ. press, 1989. xxiii.[↩]