О современных литературных альманахах принято говорить в меланхолических тонах. На одном из слетов их главредов, проходившем в Екатеринбурге, положение дел охарактеризовали строфой Жуковского: «Не говори с тоской: их нет; / Но с благодарностию: были». О славном прошлом, тревожном настоящем, планах, прорывах и сложностях главные редакторы некогда культовых изданий рассказали «Культуре».
Всякий разговор о «толстяках» начинается с привычно-пессимистического обобщения: отощали до полупризрачного состояния, неровен час канут в Лету. Возразить нечего, но некоторые поправки все же стоит внести: почти все заметные советские бренды здравствуют и поныне. Можно сказать и так — «выживают». Но с воодушевляющей поправкой: не теряя влияния на литпроцесс, исполняя свою изначальную и самую главную «миссию». Они не только открывают новые имена и презентуют новинки известных авторов, но и напрямую делают писательские карьеры: выдвигают на крупные премии — на «Большую книгу» и «Ясную Поляну», например.
Среди сегодняшних журнальных «протеже» — практически все поэты и прозаики из тех, что на слуху: от постмодернистов и новых реалистов до авторов свежеэкранизированных бестселлеров из разряда «более-менее интеллектуальной прозы». В годы советского Ренессанса благодаря «толстякам» в зоне доступа очутились не только запрещенные произведения Замятина, Платонова, Булгакова, Набокова, Георгия Иванова и Адамовича, но и неодобряемые властью современники, немедленно ставшие властителями дум: Юрий Нагибин, Юрий Бондарев, Григорий Бакланов, Александр Солженицын, Борис Васильев, Василий Аксенов, Анатолий Рыбаков. В числе открытий оказались культовыми для русского читателя иностранцы: от Фолкнера и Генри Миллера до Джойса, Фаулза, Томаса Манна, Маркеса и Варгаса Льосы.
Впрочем, насчитывающий без малого трехсотлетнюю биографию самобытный национальный бренд (первый «толстый» журнал появился в двадцатые годы XVIII века в качестве приложения к газете) едва ли мог похвастаться безмятежной жизнью. Вырывавшиеся на эстетическую и идейную передовую, становившиеся законодателями дискурса и полем битв, журналы знали и «тощие» годы, низводящие их статус до нишевой малотиражки.
Любопытно, один из таких ностальгических «вердиктов» в годы Первой русской революции вынес Александр Блок, считавший, что «благородные воспоминания прежних лет — «толстые» журналы» — пережиток эпохи крепостного права, когда помещикам надо было взять в дальнее имение «пухлую книгу, где сказано о политике, о литературе, о театре, об общественной жизни, там же длинный роман с описанием путешествия по Кавказу, который так приятно читать летом» — почитать вслух, местами всплакнуть и отправить в камин… Знал ли он, что в конце того столетия «толстяков» ждут миллионные тиражи, а их редакторов — служебные «Волги».
Андрей Василевский, главный редактор журнала «Новый мир»
— Как и на что существует сегодня легендарный журнал?
— Начну с общей печальной фразы. «Толстые» литературные русские журналы подошли к черте полного финансового краха, не исчерпав своих культурных функций. Единственным источником дохода в нормальной ситуации является подписка. Розница и в прежние десятилетия имела вспомогательное значение. Формула такая: подписывались на бумажное издание на полгода или на год — это и был наш доход. Мы можем точно датировать время пика бумажной периодики — 1990 год. Тогда у «Нового мира» был рекордный тираж — более 2 млн экземпляров. После чего начался процесс сжатия «бумаги» — периодика и издательское дело постепенно шли на спад. Процесс продолжается и сегодня, и тому есть несколько причин: институт подписки исторически ушел в прошлое, появилась Сеть. Редакторы «толстых» журналов понимают, если сегодня чего-то нет в интернете, того не существует в принципе. Все давно уже сделали свои страницы, сайты, присутствие на портале «Журнальный зал». Но штука в том, что читатель в Сети в принципе не готов платить за тексты.
— Почему? Люди постепенно приучаются платить за фильмы, музыку.
— Русский литературный интернет перенасыщен. Я говорю не о пиратах, а о легальном и бесплатном контенте. Читай — не хочу. Как читатель реагирует на платный контент в СМИ — могу сказать по себе: я уже плачу «Амедиатеке» за фильмы, но еще не готов платить, допустим, «Ведомостям» за их подзамочные материалы.
— «Толстякам» часто ставят на вид излишний консерватизм. Для молодого поколения, даже для самых интеллектуальных его представителей, издание с советским названием и «пустой» обложкой — трэш. Не пробовали провести ребрендинг? Не превратиться в глянец, а тем более таблоид, а выпустить красивый интеллектуальный продукт, как «Сеанс» или «Носорог»?
— «Носорог» — красивый альманах с эпизодическим выходом, а «Новый мир» — периодическое издание, старейший, культовый бренд, выходящий с 1925 года. Нынешний дизайн сложился в сороковые: голубая обложка с набранным узнаваемым новомирским шрифтом названием, аскетичной версткой — это сертификат подлинности, знак того, что перед читателем — тот самый «Новый мир», такой, каким он был во времена Симонова и Твардовского. Мы сознательно избегаем ребрендинга, не печатаем иллюстраций, не делаем цветных вкладок, не даем рекламы. Хотя в тридцатые годы реклама была — сигар, теннисных струн. Неоднократно слышал возражение — этот подход сужает аудиторию. Да, ну и что? Журналов для всех сегодня не существует по определению. Как и всенародно любимой литературы. Общество очень сегментировано, и эти процессы отражаются на культуре. В доказательство — социологический опрос, проводившийся год назад одним из ведущих статистических институтов. Он довольно широко освещался в прессе, всюду мелькали заголовки: «Донцова — снова писатель №1». Казалось бы, ничего удивительного, если в цифры не заглянуть. А если все же посмотреть, выясняется — самая популярная писательница набрала три процента голосов. Еще два — Татьяна Устинова. Оставшиеся 95 процентов опрошенных назвали множество самых разных имен, отечественных и иностранных, в жанровом разбросе от художественной прозы до фэнтези и нон-фикшна. То есть сколько бы народу ни любили Акунина или Пелевина, еще большее число людей их не читают.
— Но если не расширять аудиторию, то она будет сужаться — это естественная убыль.
— Совершенно верно. Когда-то мы выйдем с тиражом в один экземпляр. Все имеет свое начало и конец. И в культуре тоже. «Толстые» русские литературные журналы тоже когда-то закончатся навсегда. Но не сейчас. Сейчас нам еще есть что сказать.
Александр Ливергант, главный редактор журнала «Иностранная литература»
— Ваш журнал всегда стоял особняком. Насколько ощутимо кризис периодики затронул «Иностранную литературу»?
— Мы печатаем переводную литературу. Соответственно и тираж повыше, чем у остальных, — 2,5 тысячи экземпляров. Тоже немного, конечно. Но не сказать, что в предыдущие десятилетия мы жили безоблачно. По большому счету, у всех «толстяков» одна и та же проблема: мы не можем удовлетворить наших контрагентов, а они нас. Еще до карантинных «каникул» успели выпустить третий, мартовский номер, которым очень гордились, он открывал новую серию — «Литературные столицы мира». Сейчас это Париж, потом планировали сделать Мадрид, Лондон, Рим… Но нынешний кризис может существенно поломать планы. Типографии закрыты, в офис нас пока не пускают, мы трудимся на удаленке, а многим это трудно, в том числе и мне — я привык читать на бумаге.
— Когда говорят о нынешней «диете толстяков», сопоставляют с журнальным бумом восьмидесятых. Сравнение релевантно?
— Думаю, оно совсем не правомерно: тогда журналы открывали ранее неизвестные имена, печатали «запрещенку», да и вообще книгу было трудно достать, тем более переводную. «Иностранка» впервые напечатала всех крупнейших авторов XX века: Уильяма Фолкнера, Джойса, Альбера Камю, Габриэля Гарсиа Маркеса, Жозе Сарамаго, Варгаса Льосу, Генриха Бёлля, Джона Фаулза, японских нобелевских лауреатов — Исигуро Кадзуо, Ясунари Кавабату. Все те имена, что стали самыми значительными в России и которые сейчас бесконечно переиздаются. В редколлегии были люди, которые выезжали, имели доступ к книгам, которых у нас не знали. Я и сам помню мальчишкой, как ждали этого журнала, рвали его из рук, «Иностранка» была в большом дефиците, один номер на огромный научно-исследовательский институт.
Сейчас все изменилось: люди читают меньше, а главное, совсем другое. В книжных магазинах полки завалены переводными новинками. Появилась необходимость присутствовать в интернете. И в этом смысле у нас дела обстоят сложнее, чем у других журналов: по нашей бедности мы не в состоянии покупать права на большие переводные произведения, нам хватает только на одноразовую бумажную публикацию. Если сейчас заглянете в «Журнальный зал» или на наш сайт, увидите довольно куцый репертуар.
— Я бы сказала — необычный и эстетский: Жерар де Нерваль, Леон-Поль Фарг , Пьер Марсель, Арлетт Фарж, Луи-Себастьян Мерсье, Альфонс Карр, Оливье де Маньи, Этьенн де Жуи, Раймон Кено. Нормальный человек сам такого точно не найдет в книжном.
— Да, но в основном это авторы прошлого, которые не требуют прав. А если мы печатаем какой-нибудь современный большой английский или американский роман — на сайте его выставить не можем. Это и есть наша ахиллесова пята. Но мы не пасуем, стараемся работать. Если говорить о хорошем, а то мы что-то все о грустном, у нас происходит обновление: и репертуарное, и авторское. Первое заключается в том, что мы довольно давно уделяем внимание нон-фикшн и наш читатель с удовольствием читает документальную прозу: литературную публицистику, эссеистику. Второе: у нас появилось много талантливых молодых переводчиков из Литинститута, РГГУ, МГУ. При том, что литературный перевод не дает ни славы, ни денег, отрадно видеть, как много замечательных молодых людей этим совершенно бескорыстно увлечены. Нам ведь, как и всем, необходима смена: основные авторы «Иностранки», известные имена, члены Гильдии мастеров литературного перевода — как правило, люди старшего поколения, они работают довольно мало, берутся только за хиты.
— Назначение «толстых» журналов — быть своего рода навигатором, помогающим сориентироваться в бесконечном потоке. На полках книжных мы видим довольно бессистемную выборку: Роулинг, Янагихара, Юваль Ной Харари, Мураками, тут же какой-нибудь детектив и чиклит.
— Вы говорите о бессистемности, а я бы сказал о печальной системности. На прилавки попадают книги, отобранные вовсе не знатоками (критиками, писателями, переводчиками), а рынком. В массе своей это не интеллектуальная литература, а развлекательная. Читатель голосует рублем, а издатель… Он же, прежде всего, предприниматель, ему нужно продать товар.
«Толстые» журналы всегда занимали экспертную нишу и с радостью сохранят за собой эту миссию, но в таком случае важно сохранить независимость от рынка, не превращаться в коммерческий продукт. Мы не сможем сохраниться без системной поддержки государства. Это, наверное, и есть самое главное в нашем разговоре. Если ее не будет, судьба «толстяков» незавидная.
Владислав Артемов, главный редактор журнала «Москва»
— На всех совещаниях, посвященных судьбе «толстых» литературно-художественных журналов, говорят одно: им грозит полное вымирание. Согласны? И почему, как вам кажется, это происходит?
— В девяностые годы литературно-художественные журналы приписали к ведомству Роспечати. То есть признали их наравне с сотнями и тысячами прочих газет средствами массовой информации. Мы же никакими СМИ не являемся, и по содержанию своему относимся к учреждениям культуры. Вообще «толстые» журналы, по признанию международных искусствоведов, — уникальное явление, не имеющее аналогов в мировой культурной истории и относящееся исключительно к русской литературной традиции. На титульном листе журнала «Москва» прямо обозначено: «Журнал русской культуры». Мы и осознаем себя не журналистами, а служителями русской культуры.
Как-то я был на встрече представителей книжного бизнеса с редакторами журналов. Говоря о литературно-художественных журналах, о состоянии современной литературы, стороны как будто имели в виду совершенно разные явления. Мы, редакторы, традиционно оцениваем литературу по старинке, то есть по критериям художественности. Так уж повелось еще от Аристотеля. Это главный принцип отбора произведений для публикации. Наши партнеры, рассуждая о качестве литературного текста, имеют в виду нечто иное. А именно — рентабельность и уровень продаж. Чем выше продажи, тем писатель талантливее. Логика здравая, математически неопровержимая, но почему-то не вызывающая со стороны редакторов никакого сочувствия, одобрения и понимания. Мы, редакторы, возражали, настаивая на том, что классическая культура в условиях рыночной конъюнктуры выжить не может. Это горькая аксиома, подтвержденная самой практикой жизни. Нас убеждали в том, что если классическая культура немножко подыграет рынку, немножко уступит, если главные редакторы проявят расторопность, находчивость, инициативу и смекалку, то все будет хорошо.
— Почему нельзя хоть немного подыграть рынку?
— Рынок, базар по самой природе своей — антагонистичен высокой классической культуре, отвергает подлинную литературу, а проталкивает дешевую и ходкую подделку. Законы рынка губительны для литературы. Это законы естественного отбора, при котором для выживания необходимо видоизмениться, приспособиться, приобрести новые качества и т.д. Образно говоря, какой-нибудь бабочке, если она хочет сохраниться в современном мире, необходимо отрастить клыки, когти, жала, жвалы. Но в том-то и скорбный парадокс, что, видоизменившись, она перестанет быть бабочкой. В том-то и неразрешимое противоречие, что, уступив рынку, классическая культура рискует превратиться в обыкновенную попсу. Как только литература становится средством для добывания денег, это уже не литература.
— В чем основная миссия «толстяков»?
— Они — условие и залог нормального развития литературной жизни России. Таких журналов на всю страну чуть больше дюжины. Число их исторически сформировалось естественным и органичным образом. Их всегда было ровно столько, сколько необходимо для здорового существования литературы, для обслуживания текущего литературного процесса, для отражения всех идейных направлений. Журналы создавали единое культурное пространство. Ни один серьезный и признанный российский писатель в прошлом не прошел мимо литературного журнала, все там публиковались. И именно после публикации в журнале писатель получал известность и признание. В какой-то степени эта традиция существует и поныне. Публикация в «толстом» журнале — свидетельство о профессиональной состоятельности. Представим себе, молодой талант написал первую свою книгу, написал ее без предварительного меркантильного расчета, а основываясь исключительно на соображениях гармонии, красоты и меры. Где же ему напечататься, как не в «толстом» литературно-художественном журнале? То есть там, где материальная выгода никак не влияет на духовную составляющую искусства. Литературное творчество в наше время требует некоторого душевного подвига, отречения писателя от страстей сребролюбия и тщеславия… Никто не будет спорить с тем, что наши «толстые» литературно-художественные журналы, несмотря на все страшные испытания последних десятилетий, сумели сохранить самое главное. Они сохранили репутацию. Возможности обнародовать свой текст сегодня ничем не ограничены. А потому и публикации ничего не стоят. Издать книжку за свой счет не составляет проблемы. Но эта книга остается все той же «рукописью», только написанной печатными буквами. К литературному процессу это не относится. Но публикация в «толстом» литературном журнале — это уже знак качества. Это признание таланта.
— Какие меры нужно предпринять, чтобы сохранить этот культурный бренд? Возможно ли поднимать тиражи?
— Тиражи расти вряд ли будут. Индивидуальная подписка многим не по карману. Наш читатель — посетитель библиотек. Журналы должны доставляться в библиотеки. Но вот печальное наблюдение, роковой замкнутый круг — чем меньше библиотеки выписывают журналов, тем меньше они становятся востребованы, и в свою очередь, чем меньше они востребованы, тем меньше их выписывают… «Толстые» литературно-художественные журналы ведут неравную борьбу, защищая и отстаивая классическую линию развития русской литературы. Эта борьба не утихала никогда, не утихает и, вероятно, не утихнет, пока мы живы. Ведь и в девятнадцатом веке, который считается золотым веком русской литературы, огромной популярностью пользовалась не та классика, которую мы учили в школе, не Гоголь, не Достоевский и не Лев Толстой, а всякого рода «Бароны Брамбеусы…».
Игорь Дуардович, директор редакции журнала «Вопросы литературы»
— «Вопросы литературы» — один из самых продвинутых «толстяков»: молодой коллектив, подкасты «ВопЛи», блог «Легкая кавалерия», офлайновый проект «Пишем на крыше». Как это работает?
— Ситуация с «Вопросами литературы» совершенно отличная, и особенно сильно она изменилась за последние полтора года. Начнем с того, что у нас изначально с демографией все было в порядке. В журнале была обеспечена необходимая сменяемость и соотношение поколений. Сейчас у нас самый молодой коллектив! В итоге эти семена дали свои всходы, и главную роль в этом сыграл наш главный редактор Игорь Олегович Шайтанов. У него никогда не было недоверия к молодым, наоборот, он стремился привлекать новые силы и вкладывал в нас во всех. И сейчас в журнале есть и менеджер по спецпроектам, и контент-менеджер на сайте, и специалист по распространению журнала, и консультант по маркетингу, и свой ведущий подкастов. Если другие журналы сегодня живут на больничных койках в реанимации, то мы и ходим, и дышим сами, а недавно нас совсем выписали: журнал завершил полное обновление вместе с открытием нового и современного во всех отношениях сайта. На сайте представлен самый разнообразный контент, рассчитанный на широкий круг заинтересованных лиц. Конечно, не только специалисты, но и просто люди, увлеченные литературой. Все наши проекты в той или иной степени яркие, все они — это шаг в современное пространство: и школа писательского мастерства «Пишем на крыше», организованная совместно с Национальным фондом поддержки правообладателей, и критическая интернет-рубрика «Легкая кавалерия», и вебинары по современной литературе на Ridero, и подкасты с Яной Семёшкиной с известными писателями. Когда мы уходили из «Журнального зала», нас убеждали, что продаваться мы не будем, что на этом не заработаешь. Нет, они ошибались, потому что сегодня мы ежедневно продаем через новый сайт больше, чем во всех книжных вместе взятых, и даже в «ЛитРес». Например, наша недельная выручка на сайте больше, чем на «ЛитРес» и в отдельно взятом маленьком книжном за полгода.
— Вам удается поднимать тиражи. Каким образом?
— Проект с тиражами — наш совместный с Федеральным агентством по печати, к которому мы только недавно приступили. Это специальная программа снабжения и доукомплектования, ориентированная в первую очередь на библиотеки в российской глубинке. Сейчас таким образом мы начали работу с 500 разными библиотеками по всей стране. Понимаете, мы больше не ждем, что государство придет и решит за нас наши проблемы распространения и подписки, как и многие другие проблемы, мы теперь решаем свои вопросы самостоятельно, предлагая чиновникам доступные варианты, в которых роль государства будет только одна, самая простая, но и самая, конечно, значимая — финансовая. Так, своими силами сегодня мы налаживаем контакт с библиотеками, делаем аналитику, составляем карту распространения, а затем при посредничестве «Почты России» будем осуществлять доставку. Чем больше библиотек мы таким образом будем осваивать каждый год, тем выше будет становиться наш тираж. Таким образом, мы не стремимся заработать на бумажной версии журнала. Ее задача — социально значимая, благотворительная. А главные надежды в плане заработка мы возлагаем на электронный формат и гранты. Мы начали с того, что полтора года назад обновили дизайн журнала и сделали его немного тоньше, что визуально, конечно, незаметно из-за пухлой бумаги, однако мы стали на сто с лишним страниц меньше. Следующим этапом стал сайт и интернет-магазин.
— Если говорить о «толстых» журналах как об институции, в каком она состоянии? Пациент скорее жив?
— Состояние стабильно тяжелое. Все они давно на искусственной системе жизнеобеспечения, и так может продолжаться еще 10 и 20 лет, пока они не израсходуют свой последний ресурс — человеческий, ведь именно на людях это все и продолжает держаться, на их упорстве, на энтузиазме, на сознании миссии, которую они себе придумали и в которую верят. Проблема на самом деле не в деньгах и не в современности, которая насквозь потребительски порочная и якобы не стремится к духовным ценностям… Да, быть может, отчасти так оно и есть, но главная проблема — это в первую очередь сами люди, которые слишком устали. Помните, как в песне Вертинского на стихи Георгия Иванова: «Мы слишком устали, и слишком мы стары / И для этого вальса, и для этой гитары». Каковы люди, такова и реальность вокруг них. Уже давно не только безденежье и техническая (маркетинговая, форматная, дизайнерская) отсталость сказываются на жизни журналов. Сегодня именно демографическая проблема проявляется особенно остро, и тут все случится вполне естественно: человек состарился — человек умер, только в данном случае речь идет о коллективе и корпоративной старости. Большинство журналов не смогли воспитать себе смену, а теперь время ушло настолько далеко, что просто не осталось и последних «плюшек и пряников», которыми эти свежие силы можно было бы привлечь. Что касается особой миссии «толстых» журналов, то если она и была когда-то, сегодня это уже не имеет никакого значения, разве что для историков литературы. Той, чисто элитарного, чисто интеллигентского (и в определенном смысле государственного) значения миссии больше нет, есть не миссия, а общая задача для всех литературных изданий — печатать и продавать хорошую литературу и прочий литературный и социокультурный продукт. Мне вспоминается история одного японского солдата, воевавшего во Вторую мировую. Его звали Хироо Онода. Этот солдат знаменит тем, что еще многие годы после окончания войны, кажется, около 30 лет, застряв на одном острове в джунглях, он думал и верил, что война продолжается. Он вел партизанский образ жизни, убивал простых крестьян и фермеров, устраивал поджоги и диверсии. Он не знал, что ни императора, ни Императорской японской армии уже не существовало. Вот пример человека, потерявшего связь с реальностью, одержимого миссией, — чем не русский интеллигент, не работник «толстого» журнала? «Нельзя допустить, чтобы они исчезли»? И чья это должна быть забота, по-вашему, кто обязан бороться за старые журналы? Нет, только сами журналы могут или могли когда-то себя вытащить из той ямы, в которой они оказались. Для начала нужно было просто «сдаться» и сложить свое старое оружие… Я в этом смысле шпенглерианец — что должно умереть в культуре, то пусть умирает.
— Какие еще журналы считаете важными?
— Важные журналы, на мой взгляд, — это журналы, обладающие еще какими-то перспективами, журналы, на которые не больно и не страшно смотреть, которые с большой вероятностью выживут и, возвращаясь к Шпенглеру, приспособятся. И первый такой журнал — это «Иностранная литература». Во-первых, как и в случае с «Вопросами литературы», у «Иностранки» довольно редкий и востребованный формат и контент. Это не литературные дрова и уголь вроде отечественных рассказов и стихов, это литературная нефть в виде образцов западной литературы. «Иностранка» на сегодня, посмотрите тот же рейтинг «Лабиринта», — это вообще самый популярный «толстый» журнал. А недавно я был по работе в Казахстане, в Алма-Ате, и заходил в Национальную библиотеку. Из всех российских «толстых» журналов там до сих пор выписывают только одну «Иностранку», что очень даже о многом говорит. Второй журнал с хорошей витальностью — это «Дружба народов». «Дружба» в плане начавшихся в ней перемен в чем-то похожа на нас. Они так же стали осваивать новые форматы — так, у них появилась своя премия для блогеров «Блог-пост» и отдельная рубрика в журнале, посвященная блогерам. А в прошлом году мы совместно с ними провели конференцию, где как раз затронули вопросы этого современного формата — блогов, последствий и пользы для «толстых» журналов. Наконец, коллектив «Дружбы» начал омолаживаться — там и Александр Снегирев, и теперь Ольга Брейнингер. «Дружба», в общем, лично для меня — очень симпатичный журнал.
— Стоит ли сравнивать сегодняшнюю реальность с временем расцвета в восьмидесятые? Может быть, журнальный бум — ситуация необычная, а в норме литературный журнал — нишевый продукт?
— Тут мы снова возвращаемся к солдату, который не верил, что война закончилась. Понимаете, нет на самом деле такой нормы —»нишевого продукта», а есть близорукость, косность, снобизм, безволие и безответственность. Мы сами загнали себя в этот музей, в этот заповедник литературных лосей и белок, в зоопарки редакций: «О Сад, Сад! <…> Где в зверях погибают какие-то прекрасные возможности…» При желании и должных усилиях отсюда можно выбраться, ведь сегодня это вопрос выживания: из литературного животного превратиться обратно в литературного человека. Кого-то запишут в Красную книгу литературы, кто-то станет историей, а кто-то победит природу и, быть может, погибнет сам, но зато это будет настоящая жизнь и настоящая смерть, а не лавка таксидермиста.
Функции литжурналов
1. Открывают новые имена. В годы советского журнального Ренессанса редкий писатель миновал эту институцию. Многие сегодняшние топовые авторы, лауреаты престижных премий, дебютировали именно на этих подмостках. Из тех, что на слуху: Михаил Шишкин, Захар Прилепин, Роман Сенчин, Алексей Иванов, Алексей Сальников, Гузель Яхина, Александр Терехов, Александр Снегирев, Сергей Самсонов, Ольгерд Бахаревич, Ольга Седакова, Дмитрий Воденников. Список далеко не полон.
2. Выдвигают на литературные премии, например, на «Большую книгу» и «Ясную Поляну».
3. Выполняют экспертную функцию: при современных возможностях сетевого «самиздата» опубликовать текст ничего не стоит, но и вес такой публикации не велик. Журнальная публикация — знак качества.
4. Обеспечивают международные связи. «Иностранная литература» переводит и печатает зарубежных авторов, «Дружба народов» охватывает постсоветское пространство и русскоязычное зарубежье.
«Новый мир»
Основан в 1925 году на базе издательства «Известия». Первый год редактировался и управлялся Анатолием Луначарским. С 1947 по 1991 год — орган Союза писателей СССР. Награжден орденом Трудового Красного Знамени. Среди знаменитых главредов — Константин Симонов и Александр Твардовский.
Вершиной общественного значения журнал был в 1960-е годы и во времена перестройки — благодаря публикациям ранее запрещенных произведений достиг рекордных тиражей в 1990 году: 2 660 000 экземпляров.
«Новый мир» впервые напечатал «Доктора Живаго» Бориса Пастернака, «Котлован» Андрея Платонова, «1984» Джорджа Оруэлла, «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Раковый корпус» Александра Солженицына.
Тираж — 2, 2 тысячи экземпляров.
«Москва»
Выходит с 1957 года. В нем впервые был опубликован роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», «Жизнь Арсеньева» Ивана Бунина, «Они сражались за Родину» Михаила Шолохова, «Семнадцать мгновений весны» Юлиана Семенова. В числе публикаций журнала — «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, роман «За рекой, в тени деревьев» Эрнеста Хемингуэя, повесть «Медведь» Уильяма Фолкнера и многие другие произведения.
«Москва» — единственный из толстых журналов имеет раздел «Домашняя церковь». Занимает умеренно-консервативную позицию.
«Иностранная литература»
Выходит с июля 1955 года. «Советское окно в мир», символ «несуществующего либерализма», любимый журнал Иосифа Бродского. «Это было действительно окно в Европу, Америку, Азию, Африку и вообще во все полушария. У меня складывается впечатление, что я через это окно и выпал», — сказал он на сорокалетии издания. «Иностранная литература» открыла практически всех крупнейших писателей XX века — Маркеса, Стейнбека, Грасса, Бёлля, Эко, Олби, Сартра, Кавабату, Ионеско, Фолкнера, Сэлинджера, Харпер Ли. Здесь впервые вышли в русском переводе «Над пропастью во ржи», «Убить пересмешника», «Сто лет одиночества». Постоянными авторами были знаменитые советские и российские переводчики Наталья Трауберг, Рита Райт-Ковалева, Василий Аксенов.
Весной 2018 года журнал проводил краудфандинговую кампанию с целью собрать 1,5 млн рублей для приобретения авторских прав на перевод лучших мировых авторов. По итогам кампании была собрана 601 тыс. рублей — около 40 процентов от необходимой суммы.
Тираж — 2, 5 тысячи экземпляров.
«Вопросы литературы»
С момента своего основания в 1957 году остается одним из наиболее известных и авторитетных академических изданий по филологии и литературной критике на русском языке. Среди прошлых и сегодняшних авторов — крупнейшие российские и зарубежные ученые: М.М. Бахтин, В.Б. Шкловский, Д.С. Лихачев, Л.Е. Пинский, С.С. Аверинцев, Цветан Тодоров, Кэрил Эмерсон, Дж.С. Смит. Более 60 лет журнал остается незаменимым подспорьем для специалистов-литературоведов, преподавателей и учащихся средней и высшей школы, зарубежных славистов и музейных работников, существуя не только как важнейшее периодическое издание, но своего рода экспериментальная лаборатория науки и критики. Это и обеспечивает известность во всем мире, подписчиками «Вопросов литературы» являются библиотеки всех крупнейших университетов, где изучают славистику, например, Принстонский университет (США), Университет Хайфы (Израиль) и Лондонский университет королевы Марии (Великобритания).
Тираж — 1 тысяча экземпляров.
Материал опубликован в № 4 газеты «Культура» от 30 апреля 2020 года