Выезд 6-го выпуска Легкой кавалерии-2019 стал этапным. С учетом прошлого года — в сумме 12 номеров по 12 эссе. ЛК в квадрате, не черном (хотя порой мрачноватом), а многоцветном, и даже с вкраплениями радужного. 144 текста — достаточный корпус для обобщенного рассмотрения. Итак, фифти-фифти — периоды «Новой Юности» (НЮ) и вечных «Вопросов литературы» (ВЛ).
В начале «эпохи НЮ» особого оголения и саморазоблачения не было. Что и понятно, освоиться нужно. Начиналось с арьергардных обсуждений болезненного историзма. Плюс, конечно, любопытные рассуждения (то жестко критические, то концептуально-хвалебные) в связи с новинками, как отдельными, так и в оригинальном авторском наборе. И, конечно, актуальные литературные портреты (+/-) «по поводу». Особый интерес вызывали попытки нащупать тенденции.
Во временах и нравах, в жанрах, в поколениях, в литературном процессе в целом. Не обошлось и без естественных отвлечений на внутренние споры в критической среде и шум от скандалов.
Вообще же, как кажется, именно «критика критики», является стержнем ЛК как рубрики (и даже уже — явления). В 2018 году все начиналось с санитарных, так сказать, работ — борьбы с «фуфлокритикой» (можно, конечно, осуждать использовавшийся тогда неакадемический термин, но, как по мне, он не хуже ставшего каноническим «г…внорока» из другой сферы).
Тема, однако, развилась до более серьезного разговора в популярном, впрочем, изложении. «Проблема современной критики — баланс между экспертизой и популяризацией». «Внепартийных критиков не существует. Рефлексия в том и состоит, чтобы эту партийность в себе осмыслять и видеть, как она «форматирует» вкус». «Сегодня критика пугающе серьезна, а это должно быть весело» (правда, у того же автора это совмещалось с определением популярной у читателя веселой «Черной метки», как «кликушеской пародии на критическое высказывание» — но и это нормально: нельзя вписать разные явления в одну формулу). Как итог — попытка к концу года сформулировать что-то вроде «Кодекса критика». Того, каким должен быть критик (честным, умным, интеллигентным), а каким не должен (злым и хамом).
Понимаю, что в кратком изложении это иногда выглядит банально, но когда с примерами и аргументацией — то любопытно. Последний штрих к описанию «эпохи НЮ» — мягкое цитирование соседей по «литконнице».
И вот случился фазовый переход ко «времени ВЛ» — с ключевым решением о формировании двух составов ЛК, работающих посменно. Свежая кровь всегда хорошо, здесь же вдвойне хорошо тем, что рубрика стала более оперативной, (почти) ежемесячной.
А еще она стала более колючей, поскольку пришли не только «умные», но и «злые» (нужно ли отдельно оговаривать ироничную условность этих определений, заимствованных из «Кодекса», — понятно, что и «злые» умны, и «умные» не беспредельно добры). Характерный пример: в № 4 (июль-август) 2018 года Константин Комаров в дым раскритиковал Максима Алпатова («фуфлокритика»). А с января 2019 года… Алпатов вошел в состав ЛК.
Существенно расширился круг тем. К примеру, не только констатация того, что с появлением новых технологий мир и литература не те, что раньше, но и более пристальное рассматривание этой инаковости и новой реальности (меняющей — поколение за поколением — не только литературу, но и тех, кто ее создает): соцсети, интерактивная и е-литература; искусственный разум и литература; дизайн и искусство; информация и подкаст; поколения цифровых мигрантов Y и цифровых аборигенов Z. И это все не «модные фишки», а вовремя уловленный и точно заданный вектор, расширяющий сознание литкритики.
Но показательно также и то, что из других сфер искусства, кроме литературы, в ЛК регулярно присутствуют лишь кинематограф и ТВ (прежде всего, сериалы, то есть тоже модификация кино). Только о них говорится сущностно — как в приложении к литературе, так и самостоятельно (что тоже оправдано, поскольку в основе кино — сценарий, текст). А вот, скажем, театр упоминается иллюстративно либо метафорически. И это немного странно, с учетом того, что у русского театра дела сейчас явно лучше, чем у российского кино. С чем это связано — с нелюбопытством, еще с чем-то?
Совсем редко (учитывая традиции рок-поэзии и растущий русский рэп) говорится о музыке. Ну, а живопись и современное искусство, за редчайшим исключением, остаются и вовсе фигурами умолчания (вот уж воистину по Рене Магритту: «Это не трубка»).
Возвращаясь к «критике критики». Во «время ВЛ» сразу же проявилось нечто новое — пикировки внутри самого «клуба» ЛК. Естественно, что зачинателями этого стали как раз «злые».
Логический мостик, своя символика была в том, что в первом номере 2019 года Сергей Морозов раскритиковал «Кодекс критика» (название, напомню, условное, мое, – О. К.) Елены Пестеревой из последнего номера 2018 года. А Станислов Секретов в том же выезде «кавалерии» атаковал Романа Сенчина.
Тут, кстати, полезно привести список последующих пикировок: Сенчин-Секретов. Сенчин-Бавильский. Жучкова-Сенчин. Прямо ни дня без строчки Сенчина. И это понятно. Крупный прозаический камень, брошенный в огород озеро критиков не мог не вызвать круги на воде. Тем более, что формулирует Сенчин остро и бескомпромиссно, по-писательски не обращая особого внимания на терминологическую точность и методологическую выдержанность. Поэтому в соответствии с принципом «УПрощай» появление его в ЛК – просто находка, не меньшая, чем призыв когорты «злых». Впрочем, не хотелось бы, чтоб «кавалеристы» пикировались до затупления пик. Иначе «Легкая кавалерия» вскоре окажется в «Бесконечном(-ной) тупике (шутке)»… Кстати, кроме Сенчина самые «царапающие» критики для авторов ЛК – Юзефович, Конаков, Кузьменков. Вот бы и их «ввести в состав» (но это, видимо, вряд ли возможно).
Любопытно также терминологическое дробление объекта рассмотрения в 2019-м: критика – филологическая/филологизирующая, классическая, авторская, «без критики», дегустационная, идеологическая, эстетическая… А в 2018-м начиналось преимущественно с сарафанной/фейсбучной и фуфлокритики.
То ли еще будет. Скачем дальше!