Журнал служил примером

Едва услышав о возможности подписки на журнал «Вопросы литературы», я ее немедленно оформил. Еще бы! Я учился тогда на филологическом факультете, и это было единственное периодическое издание по моей специальности: «Русская литература» и «Филологические науки» стали выходить позднее. Первый номер был выпущен в апреле, потому за 1957 год их вышло девять, а с 1958-го журнал стал нормальным ежемесячным изданием. До сих пор на моей книжной полке стоят годовые комплекты за 35 лет – до начала 90-х, когда Москва и Харьков в одночасье стали друг для друга «заграницей» и по воле новых украинских властей отчуждение от России, изживание русского языка, русской культуры, контактов с российскими специалистами, научными учреждениями, органами печати набирало силы с каждым годом.
В 1961 году я впервые «постучался» в журнал – отправил туда рецензию на книжку о Баратынском, который к тому времени уже стал главным предметом моих научных занятий. Письмо, полученное мной в ответ и извещавшее, что моя рецензия принята, было датировано 12 апреля 1961 года – днем, когда Юрий Гагарин отправился в космос, – так начался наш, можно сказать, «совместный полет». А той же осенью я впервые побывал в редакции, находившейся тогда на Ново-Басманной, 19, и познакомился с автором присланного мне письма – Ниной Николаевной Юргеневой, которая стала с тех пор и остается по сей день моим другом и покровителем. Лазаря Ильича Лазарева, который тогда был ответственным секретарем, я в первый раз увидел позднее, но ненамного.
С этой рецензии, напечатанной в первом номере за 1962 год, началось мое регулярное сотрудничество с журналом, где появилось с тех пор не менее 38 моих публикаций – статьи, рецензии, хроники, информации об архивных находках, подписанные и моей фамилией, и инициалами, и псевдонимами – как получалось. Редакция меняла адреса, и – куда она, туда и я. Помню и особняк на Пушечной, и чертоги в Большом Гнездниковском, где в хорошие времена она занимала весь десятый этаж.
Понятно, что за такой долгий срок сменилось несколько главных редакторов, при каждом из которых журнал как-то менялся, но в основном, определяющем, сохранял свое лицо – не только потому, что вокруг него всегда группировались лучшие литературоведческие силы, но и потому, что ему удавалось оставаться прогрессивным – в хорошем, серьезном смысле этого слова. Он не был оппозиционным в том смысле, в котором таковым был «Новый мир», но и от погромных кампаний неизменно держался в стороне. Это особенно очевидно, если сравнить проводимую им линию с тем, что творил А. Чаковский на страницах «Литературной газеты», которая, в неуемном стремлении выслужиться, вечно бежала впереди паровоза. Страшно вспоминать, какие потоки брани и клеветы она изрыгала на А. Солженицына или деятелей Пражской весны. «Вопросы литературы» себе такого никогда не позволяли.
Более того, в той мере, в какой это было возможно для журнала, абсолютно лояльного к тогдашнему режиму, он стремился делать предметом обсуждения вопросы, где в самом деле есть реальные различия точек зрения и предпосылки для их обсуждения. Такой была проведенная в 1969 году дискуссия о славянофилах. Напомню, что к тому времени не было еще книг Ю. Янковского и В. Кулешова, коллективной монографии, подготовленной ИМЛИ, появление которых в немалой мере само стало следствием этой дискуссии и выявленных в ее ходе проблем.
Дискуссия открылась статьей А.