Восполненное звено
С. Хитарова, Поэзия Иоаннисиана, «Советский писатель», М. 1968, 199 стр.
Книга О. Хитаровой посвящена выдающемуся армянскому поэту Иоаннесу Иоаннисиану, его жизни и творчеству. Обстоятельно начинает автор повествование о детстве и юности Иоаннисиана, об его учебе в Лазаревском институте и Московском университете, о друзьях и литературных симпатиях молодого поэта, исподволь создавая образ замечательного человека, всецело преданного искусству и делу национальной культуры. Исследователь поднял архивные материалы, обнаружил неопубликованные письма и стихотворения поэта, которые позволили по-новому взглянуть на уже традиционное представление об Иоаннисиане.
Автор рассматривает личность и творчество Иоаннисиана и в контексте эпохи, и в контексте истории армянской и русской литератур. Мы имеем в результате не просто хороший историко-биографический очерк, но проблемно-теоретическое исследование о переломном периоде развития национальной культуры, о судьбах развития армянского реализма.
Творчество Иоаннисиана занимает особое место в истории новейшей армянской поэзии и литературы, поскольку именно оно вместе с драматургией Сундукяна начинает ее реалистический период, упроченный далее гениями Туманяна и Исаакяна. Как это нередко бывает в искусстве, роль некоторых первооткрывателей с течением времени как бы «угасает» и отчасти стирается в памяти поколений. Ослабевает и научный интерес к ним. Так случилось некоторое время назад с Иоаннисианом. Книга С. Хитаровой вместе с некоторыми другими изданиями последних пет (назовем также, например, работу Н. Мурадяна «Мастерство И. Иоаннисиана») восполняет пробел в армянском литературоведении. Но ее значение не только в этом. Переходные явления искусства, сосредоточивая в себе традиции предшествующего периода и намечая новые пути художественного освоения мира и человека, весьма интересны и поучительны для науки, ибо позволяют видеть и исследовать литературу как бы в «разломе», на переходе из одного эстетического состояния и качества в другое. И книга С. Хитаровой не просто восполняет научный долг перед историей армянской литературы, но ставит коренные проблемы развития армянской литературы на рубеже двух столетий, прежде всего проблему соотношения романтического и реалистического методов.
С. Хитарова подчеркивает тот факт, что самобытность национальной литературы укрепляется в процессе взаимодействия с мировой литературой. Иоаннисиан, подобно Хачатуру Абовяну, был человеком универсальной культуры. Сын крестьянина из Араратской долины, он десять лет учится в Москве. Для него русский язык, как и многие другие, становится своим, родным, он изучает европейскую литературу не по переводам, а по оригиналам. Это одно из тех свойств Иоаннисиана, которое самым непосредственным образом сказалось на развитии национальной литературы.
Автор дает представление о Московском университете 80-х годов прошлого века, о преподавательской деятельности К. Тимирязева, И. Сеченова, Н. Жуковского, В. Ключевского, А. Веселовского, Н. Тихонравова, Ф. Корша, Ф. Фортунатова, Среда, в которой находился молодой поэт, не только формировала его духовный облик, но и определяла направление его художественных поисков. Ведь в самом деле, то обстоятельство, что молодой Иоаннисиан, можно сказать, стоял рядом с Тургеневым и Достоевским, когда последний произносил свою знаменитую речь при открытии памятника Пушкину, как и другие события культурной жизни эпохи, коих он был живой свидетель и участник, не могли пройти даром для будущего писателя.
С. Хитарова ненавязчиво, но целеустремленно дает «ход» такого рода фактам. Вот, к примеру, проблема переводов. Иоаннисиан переводил с девяти языков – русского, латинского, греческого, французского, итальянского, английского, немецкого, польского, украинского. Он перевел произведения сорока трех поэтов. Естественно, что, переводя, молодой поэт постигал высочайшие образцы мирового поэтического искусства. Исследователь замечает, что «в подавляющем большинстве переводов стихотворная техника выше», чем в его ранних самостоятельных опытах, что Иоаннисиан «учился писать, понимать литературу на произведениях Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Гёте, Гейне, Бомарше, Шиллера, Мицкевича». А это позволило ему сделать шаг вперед в художественном развитии армянской литературы.
Но помимо связи с мировой культурой, для судеб развитого реализма в армянской литературе была чрезвычайно существенна связь с народной жизнью, новый характер этих связей.
Иоаннисиан и в этом смысле был человеком примечательным, он знал крестьянскую жизнь, потому что о детства воспитывался в селе, был сельским учителем. Романтики Р. Патканян и Шахазиз жили в России, их поэзия была рупором национально-патриотических идей. Творчество армянских романтиков имело в виду нацию в целом, особенно ее интересы в национально-освободительной борьбе против султанской тирании. Но их произведения еще не были непосредственно обращены к жизни народа, к социальным противоречиям, что вело к абстрактно-обобщенному образу времени и героя.
Иоаннисиану было суждено начать реалистический этап в развитии армянской поэзии, именно поэтому проблемы народа и народности литературы должны были получить у него реалистическую трактовку и – главное художественно-реалистическое воплощение.
Новое – по сравнению с романтиками – понимание связи литературы и жизни приходило к Иоаннисиану также во многом из опыта русской литературы, в которой проблема народа и народности всегда занимала центральное место, создание народной, национальной поэтической художественности, реалистической художественности всецело принадлежит его самобытному гению.
Как открыватель новых путей, Иоаннисиан был принужден начинать как бы заново многое во всех современных ему поэтических жанрах. Он раздвинул жанровый и тематический диапазон родной поэзии, продолжая национальную традицию, приблизил армянскую поэзию и песенно-народной стихии. Высокая культура Иоаннисиана помогла ему сделать национальными многие европейские поэтические жанры, дотоле неизвестные в армянской литературе; его связь с народом и реализм его художественного мышления позволили ему понять и воплотить народную жизнь на уровне высокого искусства, Иоаннисиан открыл путь к фольклору и в средневековой поэтической традиции,: которые дали свои художественные результаты позже.
Автор отнюдь не упрощает проблемы соотношения романтизма и реализма в армянской литературе XIX века – он показывает, как, преодолевая романтическую односторонность, поэзия Иоаннисиана на ранних этапах еще несла в себе романтические элементы, но уже в ином соотношении и качестве, чем у его предшественников. На первое место выдвигается социальное постижение мира и как следствие этого – усиление гуманистического и лирического звучания поэзии Иоаннисиана. В отличие от романтиков, суммарно представлявших внутренний мир человека как сублимацию национально-патриотических идей, Иоаннисиан видит и показывает общественного человека. Здесь, как утверждает автор, армянский поэт идет вслед за Некрасовым.
Исследуя общественную тематику творчества Иоаннисиана, обращаясь к его поэтической публицистике, которую С. Хитарова впервые в полном объеме вводит в научный оборот, автор в то же время объясняет и лирическую сторону дарования поэта, которая в свое время дала повод считать Иоаннисиана певцом скорби и печали. Тому были многие причины.
С точки зрения развития армянской поэзии «пессимистические» мотивы Иоаннисиана – не просто дань настроениям упадка, модным в его время, но и следствие становления индивидуального реалистического творчества. Многогранный психологизм и субъективность поэзии Иоаннисиана были результатом утверждения личности в поэзии, личностного взгляда на мир. Новаторство Иоаннисиана, подчеркивает исследователь, заключалось именно в поэтическом воссоздании внутреннего мира человека. Естественно, что в этом случае расширяется регистр психологических чувствований, поэзия воплощает уже многие душевные состояния, от оптимистических до трагических и пессимистических.
Автор правильно замечает, что развитие реализма в армянской литературе было связано с ее ускоренным развитием. Так, в поэзии Иоаннисиана «уживаются» рядом и некрасовские и более поздние (надсоновские, например) темы и настроения, а то и мистико-пессимистические мотивы, навеянные трагической судьбой нации, С. Хитарова не скрывает трудной судьбы Иоаннисиана. Он не был достаточно оценен современниками, да и в позднейшее время его не баловали вниманием, во всяком случае критики. И это понятно. Поэзия Иоаннисиана была чужда апологетам буржуазного сознания; с другой стороны, радикально настроенной молодежи она казалась слишком «лирической», расслабляюще-задушевной; консерваторам она, напротив, представлялась вызывающе общечеловеческой, более, чем это «необходимо», распахнутой в мировую культуру и т. д. По существу один Брюсов в своем знаменитом эссе об армянской поэзии дал высокую и исторически верную оценку творчества Иоаннисиана. Эту брюсовскую традицию оценки армянского поэта продолжил Павло Тычина, считавший Иоаннисиана одним из замечательнейших писателей литератур народов СССР.
В книге С. Хитаровой творчество выдающегося армянского писателя и культурного деятеля нашло достойную оценку.