Волжская дорога Артема Веселого. Материалы к творческой биографии писателя

Книги Артема Веселого (настоящее имя — Николай Иванович Кочкуров) в последнюю четверть века издают крайне редко. По данным РГБ, за пятнадцать лет, с 1990-го по 2005 год вышло только одно издание — роман «Гуляй Волга» (Тюмень: АО «Слово Тюмени», Вектор Бук, 1993). Роман «Россия, кровью умытая» в 2011 году выпустило московское издательство «ЭКСМО», а в 2014-м — петербургский «Лениздат» в серии «Лениздат-классика». Да еще в 2002-м — сорокастраничное малотиражное миниатюрное издание его стихотворений в прозе (М.: ПаЛЕАлиТа), предназначенное для библиофилов. И это все! Попав в конце 1980-х — начале 1990-х в поток возвращенных текстов, его произведения, как кажется, отодвинутые в прошлое злобой дня, остались достоянием лишь истории литературы. Новые книги о нем не выходят. Столетний юбилей писателя, совпавший с последним годом ушедшего века, прошел почти незамеченным.

Между тем Веселый — знаковая фигура в литературе 1920-1930-х годов. Его романы «Россия, кровью умытая» и «Гуляй Волга» обозначили одно из перспективных направлений прозы XX века — художественное освоение и отражение жизни народа на труднейшем историческом переломе с широким использованием богатств народной речи. Укорененность в «почве» народного слова и неуклонная верность исторической правде — вот, на наш взгляд, главные отличительные черты писательского метода Веселого. А потому важное значение приобретает воссоздание его творческой биографии и трагической судьбы, которая по ряду причин до сих пор в достаточной мере не исследована.

Автобиографии писателя, написанные скупым, подчас телеграфным языком, прочерчивают его жизненный и творческий путь лишь пунктирно.

В течение двадцати лет, прошедших после ареста Веселого, книги его не выходили, а имя было под запретом. После реабилитации, в 1950-1960-е годы, дочери писателя Гайра и Заяра предприняли немалые усилия по собиранию и опубликованию сохранившихся материалов архива отца, побуждали людей, знавших его, к написанию воспоминаний. На эти материалы опирались авторы критико-биографических очерков о Веселом, вышедших в 1960-1970-е годы (см.: [Чарный 1960], [Скобелев 1974]), и вступительных статей к произведениям писателя (см.: [Чарный 1958], [Скобелев 1990]).

Однако идеологические запреты и ограничения того времени наложили на эти очерки свой отпечаток: в них, к примеру, ничего не говорилось о том, как и почему оборвался жизненный и творческий путь Веселого.

Стремясь восполнить пробелы в биографии писателя и дать читателю достаточно полное представление о его жизни и творчестве, его дочери издали уже в новом столетии книгу о нем [Веселая Г., Веселая З.]. Это документальное повествование с привлечением архивных материалов, писем, воспоминаний и отзывов современников, друзей и родных является ценным подспорьем для будущей научной биографии А. Веселого.

В 1980-е годы автор настоящей статьи, живя в Саратове, переписывался с дочерями Веселого, познакомился с материалами архива Заяры Артемовны; переписывался также с литературоведом профессором А. Абрамовым, слушавшим выступления писателя в Саратове, и получил его воспоминания; побывал в доме, где В. Юстицкий писал известный портрет А. Веселого, и слушал рассказ об этом дочери художника А. Юстицкой. Разыскания в советской периодике 1920-1930-х годов были дополнены изучением фонда А. Веселого в ЦГАЛИ (ныне — РГАЛИ). В результате составился небольшой архив материалов, связанных с биографией и творчеством писателя. Публикация новых материалов о Веселом в перестроечные годы и в последнее десятилетие позволили придать некое завершение давнему замыслу — рассказать, образно говоря, о Волжской дороге его жизни и творчества. Об этом и пойдет речь.

В творческой судьбе А. Веселого Волга сыграла, по его признанию, особую роль. Посылая М. Горькому вышедшую в 1929 году в Харькове книгу «Пирующая весна», автор сделал на ней дарственную надпись: «Волгарю Максиму Горькому Волгарь Артем Веселый». Этим он определил не только свое сходство с адресатом по месту рождения и социальному происхождению, но и свой писательский статус, и свое жизненное кредо. Волга в представлении писателя — образ «большой и веселой жизни» («Гуляй Волга»). Отсюда истоки его творческой судьбы, здесь начиналась и, по сути, закончилась дорога его жизни.

Наиболее важные для него события, связанные с Волгой, происходили в 1917-1918-м и 1927-1937-м годах. Первый период ознаменован вступлением в большую жизнь, второй — регулярными (почти каждый год) путешествиями по великой русской реке, в процессе которых рождались книги, последнее путешествие — в ожидании ареста…

Родился в Самаре в сентябре 1899 г. (17 (29) сентября. — С. Л.), в семье волжского крюшника¹.

До революции учился, работал на заводе, служил переписчиком, мальчиком на побегушках, был и ломовым извозчиком.

В марте 1917 вступил в большевицкую партию. Вел партийную и газетную работу, как рядовой боец Красной гвардии и армии два года был на фронте [Веселый. Автобиография].

В революцию кинулся со всем пылом и жаром молодости, — писал он в автобиографии 1924 года. — С весны 1917 года занимаюсь революцией. С 1920 г. — писательством [Писатели… 81].

Ранний, дописательский, отрезок жизни А. Веселого целиком заполнен событиями этих бурных лет, которые станут содержанием его главных книг. И к этому же времени относятся его первые пробы пера на страницах провинциальных газет. В сборнике произведений «Пирующая весна» А. Веселый разделил свое творчество на два периода: первый — «пора оголтелого ученичества» (1918-1922), второй — «пора ученичества сравнительного» (1923-1928). Третьим периодом — творческой зрелости и главных свершений — надо считать первую половину 1930-х, когда, начиная с 1932 года, выходят и переиздаются «Россия, кровью умытая» и «Гуляй Волга».

О первом периоде, начинавшемся в Самаре, А. Веселый писал:

Писать начал рано, потому что «поперло». Первая повесть утеряна на фронте. Первая пьеса «Разрыв трава» — принятая к печати в 1919 году ТЕО Наркомпроса, утеряна в недрах канцелярии². Драма «Мы» напечатана в «Красной Нови» № 3 за 1922 год³. Вскоре в том же журнале напечатан рассказ «В деревне на маслянице» [Веселый. Автобиография].

К своему раннему творчеству А. Веселый относился весьма критически. «Первой стоющей вещью считаю Реки огненные. Все, написанное ранее, в пору оголтелого ученичества, в счет не идет, исключая Масляницы» [Веселая Г., Веселая З.: 104]. Но именно в этот период начинал складываться его облик человека и художника⁴.

«Как писатель я еще младенец, — признавался он в 1921 году, обращаясь к близкому другу, — у меня только еще прорезываются зубы художника, я еще только расправляю крылья. Я ВЕСЬ В БУДУЩЕМ!» [Веселая Г., Веселая З.: 37]

«Пора оголтелого ученичества» завершилась напечатанной в 1921 году в № 3 «Красной нови» драмой «Мы». С этого времени он берет себе псевдоним Артем Веселый, и начинается «пора сравнительного ученичества».

Вступление в большую литературу

Вскоре в том же журнале («Красная новь». — С. Л.) напечатан первый рассказ «В деревне на маслянице»⁵. В Молодой Гвардии № 1 за 1923 год напечатаны «Реки огненные». В Красной Нови 1924 г. № 1 «Дикое сердце». В 1926 году первым и вторым изданием Страна Родная. В Лефе № 1 (5) Вольница, № 3 — Масляница. Страна родная Недра 1926 1 и 2 изд. Реки огненные Мол. Гв. и Огонек 1924, 25. Горькая кровь. Севкавкнига 1926. Дикое сердце Зиф 1926, Огонек 1927. Филькина карьера Мол. Гв. 1926. Бешеный комиссар Недра 1927 [Веселый. Автобиография].

Эти произведения, после переработки, войдут в эпическое полотно «Россия, кровью умытая». Но уже на этом этапе у А. Веселого начинаются трудности с публикацией, в частности «Страны родной». Внутренний рецензент недоволен идеологическим наполнением книги, хотя и признает ее художественные достоинства. Вот письмо и заявление А. Веселого в издательство «Недра» об издании его романа «Страна родная» (архивная датировка: 11 марта 1925 — 25 апреля 1925):

Тов. Ангарский⁶

Сегодня был в Главлите. Отзыв Мордвинкина о Стране Родной таков:

1. Слишком сгущены мрачные краски.

2. Недостаточно выявлены «светлые» типы.

3. Художественную ценность вещи признают.

4. Вещь не производит целостного впечатления.

Последнее замечание вполне понятно, так как Мордвинкин читал только девять глав.

«Мрачные краски»!? Что делать, в> 18-19 году наряду с ярким было не мало и тяжелого, мутного. Кроме того настоящее утверждение неверно, потому что в романе даны и положительные типы революции (Капустин, Гребенщиков, Ванякин, Гильда), да и вопрос этот не так прост: дать в художественной вещи абсолютно положительные или отрицательные типы — невозможно. Это дело агиток, в объективном освещении все плюсы и минусы захлестываются в узел и проч. — вам это прекрасно понятно.

Итак.

1. Дочитайте роман (две главы).

2. Дайте почитать еще кому найдете нужным.

3. Я со своей стороны уже дал читать члену ЦКК и, если будет нужно, отнесу Куйбышеву, хотя последнее делать мне бы не хотелось, так как он перегружен сверх всякой меры.

4. Лебедев-Полянский⁷ заявил Леонтьеву, что мой роман пущен по партийной линии. Что это значит? Позвоните ему и выясните. Во всяком случае я как коммунист всегда готов нести ответственность за свои писания.

5. Я спешно переписываю (уже готовые) остальные две главы.

6. Для того чтобы не отрываться в беганье за деньгами, прошу выдать сто рублей.

11 марта. С приветом

Артем Веселый

9 первых глав вам посылаю

11-я у вас

10 и 12 (содержание) прилагаю.

Ниже, под чертой:

В «Недра»

Заявление>

«Страна Родная» вторично послана в ЦК; если бы ЦК и разрешила печатанье романа, то, вероятно, Главлит настоит еще на целом ряде сокращений и выбросок.

Категорически прошу издательство ознакомить меня детально со всеми возможными сокращениями, прежде чем сдавать рукопись в типографию.

25/IV 25 г. Артем Веселый

Мой адрес: Евпатория, Пушкинская 18, кв. Орловых

Артему Веселому [РГАЛИ… Ед. хр. 11].

«…вся моя сила уходила, как по громоотводу, в почву слова»

Выход в свет в 1926-1927 годах романа «Страна родная» (М.: Новая Москва, 1926) и начала эпопеи «Россия, кровью умытая» (Недра / Под ред. Н. С. Ангарского. Кн. 10. М.: Недра, 1927) утвердил за А. Веселым репутацию многообещающего молодого таланта. Критика отмечала жизненную правдивость и художественную убедительность его произведений, яркость и самобытность языка, связанного с народной речью. Его литературную генеалогию вели от Гоголя, Лескова и Горького. Вместе с тем обращали внимание на слабость сюжетно-композиционной организации его сочинений, но отмечали, что молодой писатель упорно работает над собой и от него можно ожидать многого.

Так, в опубликованной в журнале «Новый мир» (1927, № 3) статье «Артем Веселый» критик и редактор журнала В. Полонский писал:

Артем Веселый не принадлежит к числу «модных» пролетарских писателей <…> Артем Веселый остался в стороне от поветрия саморекламы, которая, как дурная болезнь, заразила некоторых «молодых». А между тем писатель этот заслуживает большого внимания <…> его произведения привлекают простонародной яркостью, первобытной грубостью языка, размашистой манерой, но они были вместе с тем расплывчаты, неорганизованы, смутны. Однако в этих широких набросках чувствовался темперамент настоящего художника, еще не нашедшего себя [Полонский: 79].

Далее критик называет А. Веселого «яркой надеждой нашей молодой литературы» и причисляет эпопею «Россия, кровью умытая» «к крупнейшим созданиям нашей литературы последних лет». Полонский предсказывает: «Пройдет немного лет — произведения А. Веселого будут переводить иностранцы, и несуразное имя его станет вровень с самыми славными именами новейшей нашей литературы» [Полонский: 81].

В 1931 году в издательстве «Никитинские субботники» в критической серии «Библиотека современных писателей для школы и юношества» выходит под редакцией Е. Никитиной посвященный Веселому сборник, включающий его биографию, критические статьи о нем и библиографический указатель (см.: [Артем Веселый]).

Все это вдохновляло писателя, но и обязывало ко многому. Создавая свои произведения, он вырабатывал собственные эстетические взгляды. Одним из самых важных для него было понимание многоликости истины жизни, отраженной в искусстве. Этот принцип он будет отстаивать и дальше.

В этом смысл его спора с Ю. Либединским, автором «Недели», о котором тот рассказывает в своих воспоминаниях. Прочитав повесть, считавшуюся образцовой в советской критике 1920-х годов, А. Веселый высказал свое мнение: «…как-то не той стороной берешь. Понимаешь, за это время вся Россия кровью умылась, каждый уголок <…> Надо, чтобы жизнь, самая обыкновенная жизнь была видна. Во всей своей правде». И далее: «Я хочу, чтобы само слово говорило, чтобы оно пело, сверкало разными красками, чтобы не было никакой книжности, а была бы живая речь, и я добьюсь этого!» [Либединский: 251] По свидетельству Либединского, ответом «Неделе» и явилась «Страна родная», которую он читал в гранках.

В 1927 году журнал «30 дней» напечатал лирическую декларацию А. Веселого «Под знаменами поэзии», в которой он высказался о своем отношении к современной литературе и своих творческих принципах:

Я не люблю современной литературы, потому что в огромной своей части она тенденциозна. Плохо, когда пером художника водит не любовь, а предвзятость. Большинство книг похожи на бездарные, узкие и с короткими рукавами пальто. Правда, условия — и материальные и всякие иные — для писателя как были, так и остаются чрезвычайно тяжелыми, но это еще не является для художника — о литературных шлюхах я не говорю — оправданием того, чтоб он катился по линии наименьшего сопротивления. Только тому Иванушке Жар-птица дается в руки, который способен среди бури свистков и криков негодования стоять непоколебимо, как скала среди течения [Веселый 1927: 24-25].

И здесь же о своей работе над словом, которую он сравнивает… с войной:

И еще — работа представляется мне как войны.

Бумага, карандаши, черновики, настроение долгожданное — все подготовлено к наступлению.

Глава, сцена или отдельная картина — задача.