Видеть диалектику жизни

1

Современное искусство стремится все глубже проникнуть во внутренний мир человека, в диалектику его души, в его чувства и мысли. Советские писатели и художники ищут новые средства типизации, новые принципы обобщения, позволяющие всесторонне, глубоко и полно раскрыть бурный процесс изменения внутреннего мира советского человека, формирования личности с коммунистическими чертами характера. К. Симонов глубоко прав, когда, продолжая известную мысль В. И. Ленина, заявляет, что нового человека в дистиллированном и специально «сконструированном» для коммунизма виде нет, что его психология многими корнями уходит в общественные условия и своеобразно отражает в себе борьбу нового и старого¹.

Наша эпоха, эпоха торжества идей Ленина, требует произведений, насыщенных большими обобщениями, яркими характерами, отражающими борьбу нового и старого не только в масштабах общества, но и внутри личности, борьбу, вносящую коренные сдвиги в сознание и психологию людей.

Надежной и прочной методологической основой для решения этих сложных вопросов является для нас учение В. И. Ленина о диалектически цельном восприятии мира, о необходимости видеть характерные явления в их развитии и взаимодействии, учитывая все плюсы и минусы, вскрывая историческую логику развития.

Наша критика верно указывала на повышение аналитического начала в современной советской литературе. Но при этом допускались две ошибки. Одни сводили аналитичность исключительно к осмысливанию «больных» вопросов современности. Другие, говоря об аналитическом начале в литературе, ограничивали дело исследованием обстоятельств жизни и забывали о том, что в художественном творчестве анализ и синтез находятся в единстве.

На научной конференции по актуальным проблемам социалистического реализма М. Кузнецов заявил: «Тенденция сегодняшнего литературного развития не в том, чтобы литература отказалась от героя, а в том, чтобы сделать обстоятельства более человечными. Литература устремлена ныне на всестороннее, мужественное исследование всей диалектической сложности современных типических обстоятельств» ². Возражая М. Кузнецову, В. Тимофеева напомнила высказывание Горького о главной цели творчества – изображать людей в их современном качестве; литература помогает обществу, выдвигая на всенародное обсуждение новые, формирующиеся, быть может, еще недостаточно проявившиеся типические явления и характеры. Сводить цель творчества только к анализу обстоятельств неправомерно. «…Через героя мы в конечном счете понимаем и обстоятельства» ³, – говорила В. Тимофеева.

В процессе дискуссии был поставлен ряд сложных вопросов, которые, конечно, не на ней впервые родились, а возникают в ходе самой жизни. Важнейший из них: как соединить анализ и синтез, конкретность и обобщенность при изображении возникающих противоречий жизни и при характеристике новых, формирующихся типов? Как раскрыть диалектику души, чувств и мыслей героя, его возросшую интеллектуальность, активность по отношению к обстоятельствам и в то же время не впадать в крайности, не останавливаться только на какой-либо одной стороне явления, только на противоречиях обстоятельств жизни или только на противоречивых переживаниях героя? Одним словом, как воссоздать в искусстве цельные характеры или типы, отражающие в себе процесс обновления жизни в главных тенденциях – стремительном, неуклонном, бурном формировании новой личности?

2

Анализ обстоятельств – исходный момент в познании мира. Ленин высоко ценил классиков критического реализма за правдивое изображение «среды» и противоречий жизни. Высшим образцом правдивого отражения исторической эпохи для Ленина было творчество Л. Толстого. В то же время Ленин на примере Толстого показал, как полная зависимость от противоречий действительности порождает слабые стороны в мировоззрении и творчестве даже такого гения, каким был Толстой. Главная цель художественного творчества – видеть диалектику движения, процесс обновления жизни в решающих моментах исторического развития. На этой основе рождается особая форма соотношения субъективного и объективного как критерий художественной правды. Такое соотношение возникает в процессе познания, в процессе творчества и является результатом единства аналитического и синтетического способа мышления.

Конспектируя книгу Гегеля «Наука логики», Ленин обратил внимание на определение немецким мыслителем особенности аналитического и синтетического способа познания. Эти определения Ленин выписал как безусловно верные.

Гегель не противопоставляет аналитический подход синтетическому, он определяет особенности каждого и подчеркивает те преимущества, которые заложены в каждом из них. По мнению Гегеля, аналитическое познание есть первая посылка всего умозаключения – непосредственное отношение понятия к объекту; тождество есть поэтому то определение, которое познание признает своим, и это познание есть лишь схватывание того, что есть» ⁴. Собственно говоря, сторонники теории «правды факта», провозглашающие первичные, непосредственные впечатления основой правдивости творчества, исходят из такого понимания аналитичности – и ограничиваются им. Но Гегель-то не ограничивался! Он считал, что синтетическое познание, эта «вторая посылка умозаключения», более всеобъемлюща по сравнению с первой: «Синтетическое познание стремится к пониманию того, что есть, т. е. к охватыванию многообразия определений в его единстве. Оно есть поэтому вторая посылка умозаключения, в которой оказывается соотнесенным различное как таковое. Его целью поэтому является необходимость вообще» ⁵.

И все же Гегель не отдавал предпочтения какому-либо одному способу мышления – он считал необходимым единство этих способов мышления на всех стадиях познания. Еще определеннее об этом говорил Ленин. Он указывал, что единство аналитического и синтетического способов мышления возрастает в процессе обобщения, в процессе восхождения – по спирали – от конкретного к абстрактному. Это «восхождение» не теряет своей основы – конкретности, аналитичности, «если оно правильное» ⁶. Последнее слово Ленин подчеркивает и ставит рядом пометку «нотабене», ибо это положение имеет значение принципиальное. Восхождение от конкретного к абстрактному в процессе обобщения (если сохранено «правильное», целостное восприятие мира, сохранено единство анализа и синтеза), по Ленину, отражает истину глубже, вернее, полнее: «Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит – если оно правильное (NB)… от истины, а подходит к ней. Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее» ⁵. Именно в этом смысле Ленин и употребляет крылатое выражение: «…Отойти, чтобы вернее попасть – reculer pour mieux sauter (savoir?)» – отступить, чтобы лучше прыгнуть (познать?) ⁷.

Ленин решительно выступал против односторонности. Он считал, что всякая односторонность, раздувание, распухание одной из черточек, всякий отрыв фактов от общей связи явленией ведет к искажению действительности. Поэтому он отстаивал необходимость целостного восприятия мира, «угадывания» в каждом факте общих закономерностей.

Напомню в связи с этим классическое определение Лениным (в набросках «К вопросу о диалектике») процесса диалектически цельного восприятия мира: «… Отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами, явлениями, процессами) и т. д.» ⁸.

Так как типизация в процессе художественного познания начинается с отбора фактов, то есть с анализа живой действительности, то умение видеть связь явлений, умение целостно воспринимать жизненные процессы, не упуская из виду перспективу развития, – в искусстве имеет особое значение. Этот неоспоримый факт приобретает новую остроту, большую актуальность в наши дни. Если говорить о современной советской литературе и искусстве, то это объясняется многими причинами; новый характер приобрели противоречия действительности, темп жизни убыстряется, связь фактов расширилась, изменяются и обогащаются понятия типического, особенного, характерного. А главное – искусство все более и более тяготеет к опосредствованному изображению, к философскому осмыслению противоречий жизни, проявляющихся как в общественной сфере, так и в сложном мире современного человека. Здесь по-новому встает проблема соотношения конкретного и общего, частного и типического. По-новому также проявляется единство аналитического и синтетического подхода на всех стадиях типизации.

3

Характер в произведении большого художника – это целый микрокосм. Словно солнце в капле воды, отражается в нем совокупность общественных отношений в их неповторимой форме.

Произведение искусства по природе своей – синтез, сгусток миропредставления художника. В основе искусства лежит анализ действительных фактов. Средства и способы анализа, средства типизации – безграничны. Но цель искусства более возвышенная, чем только отражение фактов, интересных самих по себе. Цель искусства – по совокупности конкретных типических образов дать верное представление об общем. И здесь опять-таки важно сохранить единство аналитического и синтетического подходов к явлениям жизни. Без единства анализа и синтеза художник не достигнет целостного представления об общем, не достигнет завершенности и гармоничности в изображении характеров, построении сюжета и композиции произведения.

Советская литература накопила богатый опыт в создании сложных и вместе с тем целостных образцов, отражающих разнообразные явления действительности в их диалектической взаимосвязи и развитии.

Кричащие противоречия проходят через души и сердца многих героев нашей литературы – от Мелехова в «Тихом Доне» и Кондрата Майданникова в «Поднятой целине» М. Шолохова до Сигитаса Селиса в «Каунасском романе» А. Беляускаса, Каспара в «Чертовом Кряже» Э. Лива, до героев военных романов К. Симонова. А вместе с тем образы эти производят впечатление цельности, завершенности. Почему? Да потому, что писатель при изображении героев не ограничивается исследованием противоречивых переживаний, «червоточин» в их характерах. Наоборот! В характере каждого героя, как бы ни был он сложен, есть своя доминанта, которая свидетельствует о формировании нового в сознании. Эта доминанта, как правило, соотнесенная с ведущими тенденциями общественного развития, приобретает определяющее значение в изображении чувств, мыслей, поступков героя и отражает в индивидуальной форме наиболее важные характерные процессы, происходящие в действительности.

Так, пафос образа Майданникова – это приобщение героя к новой, социалистической жизни, победа новых черт сознания над частнособственническими представлениями. Общественная значимость образа Сигитаса Селиса в «Каунасском романе» А. Беляускаса состоит в показе острых переживаний героя, глубоко осознающего, что он допустил ошибку в жизни, пошел по собственному легкомыслию на сделку с совестью. Сигитас Селис по-своему активен по отношению к обстоятельствам жизни. Он проходит через нравственные потрясения и испытания, проникаясь новым сознанием и новым чувством ответственности за свои поступки. В сознании героя формируются новые, твердые убеждения.

В наиболее значительных произведениях характер дан в эволюции, выражает в реальном возможное, становится типом. Так в искусстве получает отражение бурный процесс формирования новых общественных отношений и новой личности с высоким сознанием и чувством ответственности за свои поступки.

Такая художественная задача сама по себе высокоответственна и крайне сложна.

1. К. Симонов, Разговор с товарищами (Письма о литературе), «Вопросы литературы», 1968, N 9, стр. 79.[↩]
2. »Вопросы литературы», 1967, N 5, стр. 98. [↩]
3. Там же, стр. 99.[↩]
4. »В. И. Ленин о литературе и искусстве», изд. 3-е, «Художественная литература», М. 1967, стр. 76. [↩]
5. Там же.[↩][↩]
6. Tам же.[↩]
7. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 29, стр. 252.[↩]
8. »В. И. Ленин о литературе и искусстве», стр. 74. [↩]