В защиту Десятой главы

Под нейтральной рубрикой «Из редакционной почты»в «Новом мире»напечатано полемическое письмо В. Кожевникова «Имела ли место «рассеянность» ?»(1989, N 6). Автор письма – на то его воля – весьма положительно оценивает свои конспекты и выписки, озаглавленные «Шифрованные строфы «Евгения Онегина»(«Новый мир», 1988, N 6, с. 259 – 266). Он выражает несогласие с возражением, появившимся в «Вопросах литературы», 1988, N 12, на с. 256, то есть на одной страничке.

О чем шла речь в нашей реплике «Дикие утки», и не только!» ?

Об истолковании пушкинской строки «И чем жирнее тем тяжеле».

Необходимо напомнить, что новомирскую статью «Шифрованные строфы…»сопровождало благожелательное послесловие В. Турбина. Вот что наиболее категорично прозвучало в его послесловии:

«Убедительнее всего, по-моему, про… уток.

В «десятой главе»говорится о том, что кто-то был «жирнее», да еще и «тяжеле»…

Строки прямо-таки сами просятся стать в начале 36-й, пропущенной строфы четвертой главы романа…

Выходит, что утки, всего лишь они, тяжелы и жирны. Дикие утки, и только!

…Тут, стало быть, не «социология», а «орнитология». И тогда все на свои места вдруг становится…

Думаю, здесь есть и открытие, пусть небольшое»(«Новый мир», 1988, N 6, с. 267 – 268)

Столь же уверенно выражался и сам первооткрыватель:

«Во всяком случае неожиданную, но поразительную связь декабристской строфы «И чем жирнее тем тяжеле»с 35-й строфой четвертой главы едва ли можно объяснить простой случайностью…»

В реплике нами было замечено, что нет необходимости придумывать за Пушкина якобы «пропущенную»36-ю строфу четвертой главы «Онегина». Поэт эту строфу полностью сочинил, целиком напечатал, впоследствии опустил. Ее строки воспроизведены в шестом томе большого академического издания.

На реплику отозвался не В. Турбин, а его подопечный. Стремясь защититься от упрека в нетвердом знании текстов, он заявил:

«О напечатанной 36-й строфе четвертой главы романа… я, разумеется, знал, но, рассчитывая на серьезного и внимательного читателя, не стал входить в пространные объяснения…»(«Новый мир», 1989, N 6, с. 268).

Это что же получается? О существовании данной строфы аттестованный В. Турбиным «новообращенный историк»знал, но,во избежание сложных объяснений, умышленно умалчивал?

Безропотно принимаем разъяснение. Одно остается непонятным. Если строка «И чем жирнее тем тяжеле»имеет буквальный смысл, если она относится не к области «социологии», а непосредственно к «диким уткам», – что же тогда в нейкрамольного?Зачем было трудиться, зачем Александру Пушкину понадобилось шифровать?

** *

Впрочем, охотник за утками и без того начал сбавлять тон, отмежевываться от своей недавней настойчивости.

«Возможность подстановки… я и рассматривал лишь как иллюстрацию…»

«…Я привелгипотетические(подчеркиваю:гипотетические!)варианты возможной подстановки «крамольных»строф…».

Вообще говоря, принято считать, что гипотеза строится на почве фактов, намечает между ними связь, пролагает путь к дальнейшим открытиям. Всякая плодотворная гипотеза содержит в себе промежуточное, частичное знание. Даже оказываясь неверной, она преобразуется в другие гипотезы и тем самым остается необходимой ступенью в процессе познания.

Однако слово «гипотеза»нередко применяется в противоположном, в уничижительном значении.