«В самом центре жизни и борьбы»

Литературоведы ГДР закончили издание 16-томного собрания сочинений Фридриха Вольфа. Наш безвременно умерший друг и верный соратник оставил богатое наследство. Тем, кто лично знал Вольфа, знал, как активно участвовал он в общественной жизни в годы Веймарской республики, как самоотверженно боролся с фашизмом – и в концлагере Берне, и в окопах Сталинграда, – как отдавал он всего себя политической и литературной деятельности в ГДР, непросто понять, когда Вольф успел так много написать. Ведь долгие годы массу времени отнимала у него врачебная практика, а затем он разъезжал по городам и селам Германии с созданным им агитколлективом «Зюд-Вест», во многом напоминавшим нашу «Синюю блузу». А тяжкие, неспокойные дни эмиграции, а бессонные ночи на нарах барака N 8? В битве с фашизмом Вольф беззаветно сражался на нашей стороне и был по заслугам отмечен орденом Красной Звезды. А годы, проведенные в Польше в высоком ранге посла ГДР? И все же факт остается фактом: шестнадцать томов заняли свое место на полках читателей. Состав их хорошо продуман, большинство из них снабжено послесловиями и комментарием, выправлены ошибки прежних изданий, широко использованы архивные материалы. Весь этот громадный труд проделан Эльзой Вольф и Вальтером Поллачеком; и вот – итог десяти лет упорной работы.

Даже при беглом знакомстве с написанным Вольфом поражают его широта и творческое многообразие. Многолика его проза – от рассказа-миниатюры до большого романа. О романе «Двое на границе» с похвалой отзывался Фейхтвангер, а Франц Верфель признавался, что прочел его «залпом. Сильный драматург превратился здесь в подлинного мастера эпической формы, не теряя своего умения остро показывать изображаемое… Под высоко раскинувшейся аркой напряженного действия расцветает подлинная человечность и добродушный грубоватый юмор». Из ранней прозы очень интересен остро полемический рассказ «Прыжок через смерть» (1917), полный ненависти к империалистической войне, этому организованному убийству. Специалиста в этом рассказе заинтересует и сложный душевный мир автора, и предельно драматизированная проза; вот они – истоки вольфовской драматургии, от них до «Магомета» – один только шаг. Все шесть романов и лучшие рассказы Вольфа рождены его богатым жизненным опытом писателя-борца. Где бы ни развертывалось их действие – на заснеженных просторах России, в тихих, романтических деревушках Франции, на берегу легендарного Рейна, в бараках концлагеря, – автора прежде всего интересуют простые люди, труженики, умеющие терпеть удары судьбы, отважно отстаивающие свое человеческое достоинство. Вольф-прозаик обладает своим особым почерком; прозаические его произведения – это своего рода «рассказанные пьесы».

«Область рифм» не заняла видного места в творчестве Вольфа, хотя среди его стихов мы найдем и зонг о кочегаре Христиане Шульце, привлекший внимание Эдуарда Багрицкого, и поэму о Лило Герман, поэтическую биографию мужественной антифашистки. И все же его стихией были пьесы, лучшие из которых обошли буквально весь мир. Большой интерес представляет драматургия экспрессионистского периода творчества Вольфа (1917 – 1922), у нас почти неизвестная.

«Золотой фонд» драматургии Вольфа составляют «Матросы из Каттаро», «Флоридсдорф», «Профессор Мамлок», «Бомарше», обе пьесы о Крестьянской войне в Германии («Бедный Конрад», «Томас Мюнцер») и, пожалуй, «Цианистый калий». Но и этим не исчерпывается богатство драматургии Вольфа – он писал и сценарии, и радиопьесы, скетчи, агитпьесы (среди последних – «Крестьянин Бетц», шедший у нас в переводе Вс. Вишневского).

Для литературоведов большой интерес представляют и последние два тома, в которых собраны литературно-критические работы, создававшиеся с 1919 года вплоть до смерти Вольфа, и его письма. Особенно обращает на себя внимание переписка Вольфа с Вс. Вишневским; это как бы эпистолярная летопись творческой и вместе с тем близкой, глубоко сердечной дружбы двух выдающихся мастеров социалистической драматургии. Много интересного содержат и письма Вольфа Арнольду Цвейгу, Лиону Фейхтвангеру, Конраду Феликсмюллеру, Эрвину Пискатору, Александру Абушу, Карлу Грюнбергу и многим другим деятелям литературы и театра, краткая, но содержательная переписка Вольфа с Вильгельмом Пиком. В своих письмах Вольф резко и прямо высказывается по сложным, нелегким вопросам, без надрыва подвергает он критике собственные заблуждения и промахи; оптимизмом и доброжелательностью проникнуты его письма тем, кто просит у него совета или помощи¹.

На протяжении всей своей жизни Вольф хранил верность важнейшему принципу своей эстетики: бороться против буржуазного общества и буржуазного искусства. В связи с этим огромное значение приобретал для него вопрос об общественном назначении искусства. Поиски истины первое время носили сумбурный характер – Шопенгауэр, буддизм, Коран, теоретические статьи экспрессионистов. Кровавый хаос войны, гибель близкого друга усиливают душевное смятение военного врача Вольфа, и он сам берется за перо. Так возникла его первая драма «Магомет». В письме Г. Герстенбергеру Вольф писал: «Я так погрузился в свою работу, что запустил все остальное. Вчера я закончил первую картину III акта «Магомета», откровение на горе Хира. Фронтовая обстановка вдохнула в нее дух разрушения: моя дощатая хибарка сотрясалась от взрывов не меньше, чем гора вблизи Мекки» ². В этой картине, написанной под артобстрелом, автор устами Магомета говорит: «Если ты не хочешь быть рабом, восстань!» Магомет возвышается в пьесе как некий идеальный образ, как человек с большой буквы, осмелившийся подняться против старых, алчных, ненасытных богов. Бесспорный гуманизм «Магомета» вместе с тем очень расплывчат и абстрактен. Правда и человечность должны укорениться в сердце каждого, тогда преобразится весь мир. Эту мысль Вольф варьирует в ряде своих писем, написанных до и после «Магомета». «Человек должен измениться коренным образом, а не человечество. Вот в чем дело» ³; «Если действительно жаждешь преобразования, то начинать надо с Человеческого (этического), а национальное и социальное идет на втором и третьем месте» ⁴. Но письма этих лет показывают также, что пацифизм и «идеализм» Ф. Вольфа не помешали ему в основном правильно оценить преступный характер мировой войны. Так, например, в новогоднюю ночь, в канун 1916 года, он пишет жене: «Однако настоящие преступники сидят в тылу, в своих виллах, у несгораемых шкафов, вся эта компания – Пуанкаре, Ротшильд, Грей-Нортклиф, Вильсон и Вифлеемский стальной трест» ⁵. И в другом письме: «Государство – величайшее чудовище; оно пожирает нравственного человека со всеми потрохами» ⁶. Большой интерес представляет неопубликованное письмо к Герстенбергеру, в котором Ф. Вольф приходит к важному выводу: «Пусть в самом деле рухнет, исчезнет с лица земли этот старый мир, который полностью доказал свою убогость и неполноценность» ⁴. Отсюда всего лишь шаг к мысли о том, что падение дряхлого и преступного мира необходимо ускорить. Эта мысль и легла в основу следующей пьесы Ф. Вольфа «Это ты», показанной в октябре 1919 года Дрезденским городским театром. Композиционно пьеса была построена несколько необычно; она состояла как бы из «приземленной» сердцевины («Мительштюк») и «космической» рамки, несущей, однако, большую смысловую нагрузку. «Почтенный художественный совет, – писал Вольф, – нашел, что моя пьеса «очень интересна» (оценка, – на мой взгляд, весьма бессодержательная), и намеревался тотчас же поставить «сильную» (буржуазную) сердцевину, при условии, что я откажусь от «фантастического» обрамления… Я настоял на том, чтобы ставили «все или ничего» ⁷. Принципы сценического решения спектакля Вольф изложил в эссе «Экспрессионистская сцена»; его идеи нашли отклик у режиссера Бертольда Фиртеля и художника Конрада Феликсмюллера, в творческом содружестве с Вольфом создавших новаторский спектакль. «Это ты» наиболее экспрессионистская пьеса Ф. Вольфа. Но в ней есть элементы, выходящие за рамки экспрессионизма.

Автора интересуют уже не герои и пророки, а процесс превращения человека старого мира в человека мира нового, мудрого и справедливого. В отличие от «Магомета» здесь дается не только призыв, но и само «дело». В этом плане важна, концовка пьесы, где символическую фигуру «Вечнонеизменного» низвергают в пропасть. По мысли драматурга, герои, уничтожив в себе старое, достигают новой, более высокой ступени общности, где не может быть ни вражды, ни непонимания.

В этот период особенно заметно отставание философских взглядов Ф. Вольфа от его общественной деятельности. Вот как охарактеризовал идейное содержание пьесы «Это ты» сам автор: «Наше бытие не исчерпывается нашей жизнью. Откуда пришли мы… куда уйдем, – вот стародавний и вечно новый вопрос, на который никто не дал ответа… Как льдина и вода, так смерть и жизнь суть лишь разные формы, разные сгустки того же бытия. Мы приходим из великого потока забвения, обретаем на короткий срок форму – становимся «льдиной» – и вновь растворяемся, исчезаем в великом потоке. Ни крупицы не пропадает в этом процессе превращения… Мы должны вернуться, чтобы завершить наши деяния, мы должны вернуться, чтобы искупить их. Нас не уничтожают, мы лишь исчезаем. Мертвые живут, они лишь стоят снаружи, окутанные мглою, и мы не видим их из наших освещенных комнат… Должна быть еще и какая-то другая действительность за фасадом нашего внешнего мира; действительность, которая предстает каждому такой, какой он ее видит во сне или полудремоте, или если он стоит перед зеркалом, долго и пристально глядя самому себе в глаза… Именно такой мир, в котором царит ясновидение и который существует как бы в полусне, – является местом действия пьесы «Это ты». В ней действуют духи, нерожденные, умершие, «сущности», люди, которые внезапно погружаются в сон, – но действие продолжается, его подхватывают топор, скамья, крест. Все эти предметы начинают говорить; внезапно обнаруживается их собственная жизнь… Скамья, топор и крест составляют заговор против людской тирании… Заключительная сцена происходит на глетчере какой-то планеты; там встречаются в ходе вечного переселения душ убийцы и убитые, предметы, существа, люди, и – после заключительной схватки и последнего превращения – великое пламя объединяет и преображает их. Обрамленное этой игрой призраков, этим хороводом видений – развивается полновесное земное действие: трагедия любви и греха четырех без вины виноватых людей…» ⁸ Вот какую форму протеста избрал в своем художественном творчестве молодой врач, повседневно сталкивавшийся с важными политическими событиями.

Удача улыбнулась Ф. Вольфу; его пригласили на государственную службу в Ремшейд, индустриальный город в северороссийской Вестфалии. Здесь Вольф-врач, работая в сфере социального обеспечения, смог осознать общественную значимость своей профессии. Он обследует жилищные условия в рабочих кварталах, принимает участие в общественной жизни города и впервые вступает в тесный контакт с промышленным пролетариатом. В марте 1920 года Вольф вместе с рабочими города стал участником вооруженного выступления против Капповского путча. К трудящимся Ремшейда пришли на помощь рабочие отряды из близлежащих городов и помогли одержать победу. Описывая ход боев и разгром путчистов, Ф. Вольф заканчивает свое письмо матери так:

«Поздно вечером ваши соратники возвращались в свои города, и когда они, развернув краевые знамена и высоко подняв носилки с погибшими, двинулись в путь, а мощное пение «Интернационала» («Это есть наш последний…») огласило улицы и площади, тогда можно было наконец снова ощутить пульс сверхчеловеческой воли…

1. В архиве Вольфа хранится около 15 тысяч писем, написанных писателем или адресованных ему. Двухтомное издание, также подготовленное Э. Вольф и В. Поллачеком и служащее как бы продолжением собрания сочинений, вместило только наиболее интересные и важные письма (т. 1 – письма Вольфа, т. 2 – письма к Вольфу).[↩]
2. Friedrich Wolf, Briefe, Aufbau-Verlag, Berlin 1970, S. 40. Это письмо, в частности, показывает, что «Магомета» правильнее датировать 1918 годом.[↩]
3. F. Wolf, Briefe, S. 29.[↩]
4. АрхивФ. Вольфа.[↩][↩]
5. F. Wolf, Briefe, S. 16.[↩]
6. Ibidem, S. 48.[↩]
7. F. Wolf, Briefe, S. 63.[↩]
8. Архив Ф. Вольфа.[↩]