Уральская поэтическая школа: взгляд со стороны

С Уральской поэтической школой непросто. В том смысле, что непросто объяснить далекому от поэзии человеку, в чем, собственно, суть явления¹.

Начнем с того, что под термином «Уральская поэтическая школа» — или, как принято его сокращать, УПШ — понимаются очень разные вещи. В первую очередь следует вспомнить, конечно же, знаменитый СУП, точнее антологию «Современная уральская поэзия», созданную трудами В. Кальпиди и сочувствующих ему лиц. Первый том антологии вышел в далеком 1996 году, второй — в 2003-м, третий — в 2011 году, а четвертый — в 2018-м.

По всей видимости, грядет пятый. По крайней мере, до сих пор интервал в шесть — восемь лет выдерживался строго. Последовательность, с которой авторы антологии воплощают столь долгосрочную стратегию, не вызывает ничего, кроме уважения.

Каждый том антологии включает в себя попавших в поле зрения Кальпиди авторов, биографически связанных с Уралом и окрестностями². Столь значительные временные разрывы между выходами различных томов позволили зафиксировать развитие уральской поэзии в динамике, отразив выход на сцену различных поэтических поколений.

А поскольку все авторы, которых принято относить к УПШ, включая самого Кальпиди, в разные годы публиковались в антологии, то возникла точка зрения, что круг включенных в антологию авторов — это и есть Уральская поэтическая школа. Но дело в том, что в антологии публиковались практически все более или менее заметные поэты Урала! То есть и содержание у этого термина оказывается чисто географическим. Как лаконично сформулировала одна из создателей антологии, культуртрегер М. Волкова, Уральская поэтическая школа — «это поэзия, созданная поэтами, живущими или жившими на Урале последние 30–40 лет» [Волкова 2015].

Данная логика имеет одно очевидно уязвимое место: поэтов слишком много. Согласно открытым данным, всего на настоящий момент в антологии опубликованы произведения 164 авторов. Изданная в 2012 году «Энциклопедия. Уральская поэтическая школа» — еще один проект Кальпиди — включает в себя биографии 132 авторов. Все они представляют самые различные поэтические направления — широта взглядов составителя оказалась общепризнанной «фишкой» антологии, что, безусловно, достойно всяческого уважения, но на «школу» это похоже мало. В результате даже сам Кальпиди все чаще употребляет другой придуманный им термин — «уральское поэтическое движение».

Не облегчает ситуацию и то, что в рамках УПШ постепенно стали выделять другие школы — озерскую и нижнетагильскую, — и то, что для широкого читателя главным уральским поэтом конца прошлого и начала нынешнего столетия был и остается Б. Рыжий. Можем ли мы причислить Рыжего к Уральской поэтической школе? Причислял ли он себя к ней сам? Вопросы, мягко говоря, дискуссионные.

В силу всего сказанного появилась вторая точка зрения — вообще не признавать УПШ как литературное явление, не исключая при этом ее существования как явления социального:

Единого манифестационного, эстетического, поэтологического поля на Урале, в моем представлении, нет: есть большая дружба поэтов, есть группировки и есть некоторые взаимные влияния, иногда становящиеся трендами, обязательными далеко не для всех [Подлубнова 2017].

Последний попавшийся мне на глаза пример — интервью, данное В. Коркунову критиками М. Дремовым и А. Масаловым в феврале 2022 года, в котором Дремов говорит следующее:

Сейчас, по прошествии лет, мы понимаем, что так называемая Уральская поэтическая школа — это во многом мифология, но за которой стоит множество замечательных индивидуальностей [Дремов, Масалов 2022].

Тем не менее, и это третья точка зрения, — все равно находятся упрямцы, которые выделяют УПШ как самостоятельное литературное явление, обладающее собственной природой, которая может быть чужеродна творчеству отдельных авторов, даже если они живут на Урале и печатаются в антологии.

Несколько лет назад на литературном портале «Мегалит» была размещена заметка поэтов А. Санникова и А. Петрушкина под длинным и витиеватым названием «Уральская поэтическая школа: да твою маман! Типа круглый стол. Часть 1: Вводная». В той короткой, но очень насыщенной статье был затронут целый ряд проблем. В частности, Петрушкин отказался по умолчанию причислять любого из поэтов антологии, в том числе Бориса Рыжего, к УПШ.

Критериев, по которым проводилось такое разграничение, равно как и природу собственно УПШ, Петрушкин не обозначил, оставив этот вопрос для дальнейших исследований. Разве что упомянул, что сущностной чертой школы является «существование за пределами собственно магистрального литературного процесса» [Петрушкин, Санников 2018].

А вот Санников дал если не определение, то описание, пусть и  не научное, а больше поэтическое:

Когда 20 (25? 30?) лет назад как гоблин (крылатый, с заплаканным лицом) явился громоздкий и нежный «Уральский стиль» — все было нормально. Ну, т. е. как раз — ненормально, чрезмерно, драматично, трагично, религиозно и т. д. [Петрушкин, Санников 2018].

То есть понятно, что речь шла о некоей экзальтированности, повышенной эмоциональности. Но хотелось бы большей определенности.

Попробуем зайти с другой стороны.

В другой своей работе — «Тыдымский дневник» (2018) — в записи от 26 июня 2015 года Петрушкин приводит список из тридцати двух имен поэтов, которых он относит именно к Уральской поэтической школе, разделив их на пять (!) поколений [Петрушкин 2018].

И — что важно! — помимо них Петрушкин называет еще шестьдесят четыре имени, которые, по его мнению, к Уральской поэтической школе не относятся, но должны быть включены в «уральское поэтическое движение». Последние выделены по тому принципу, что у них, с точки зрения Петрушкина, «присутствуют равноценные прививки иных литературных школ и направлений». Впрочем, как мы увидим далее, сам он в применении данного принципа был не вполне последователен. Кроме того, за пределы и «школы», и «движения» Петрушкин выводит ряд покинувших Урал авторов, таким образом, видимо, не исключая из своего понимания «школы» и географического принципа.

По всей вероятности, даже для самого Петрушкина этот список носил характер скорее рабочей гипотезы, чем раз и навсегда установленной истины. Возвращался он к этому вопросу не раз. Некоторых поэтов, в основном из «третьего» поколения, он причисляет к «школе» с существенными оговорками, усматривая у них пресловутое чужеродное влияние; поэта Д. Кондрашова в одной из своих заметок относит к «школе», в другой — к «движению»… Но в целом круг авторов «школы» определен Петрушкиным довольно четко.

Перечитаем этот список. Если в поэтике данных авторов действительно есть нечто общее, то неуловимая природа Уральской поэтической школы получит более-менее объективное объяснение.

К первому поколению Петрушкин относит всего два имени. Это замечательные уральские поэты М. Никулина и А. Решетов. В рамках настоящей статьи нет возможности анализировать творчество каждого их них. О Решетове некогда очень интересно высказался поэт О. Дозморов в статье «От всех в сторонке: Алексей Решетов» [Дозморов 2015], представив читателю ряд наблюдений, внешне противоречащих друг другу.

1. Этой проблемы касается чуть ли не каждая статья, посвященная Уральской поэтической школе. См., например: [Пермяков 2014; Подлубнова 2018] и др.[↩]
2. Много материалов об антологии размещено на сайте https://www.marginaly.ru/[↩]