Упадок или обновление?

Не клонится ли к упадку и разложению роман Латинской Америки, так и не достигший полной зрелости? – спрашивает в своей статье «Кризис романа в Америке» ¹ ветеран латиноамериканского литературоведения кубинец Мануэль Педро Гонзалес. В ответ ему молодой чилийский критик Хуан Ловелук пишет: «…обогащение, превращения и изменения, наблюдаемые в романе Испанской Америки за последние годы, позволяют говорить о подлинном обновлении нашей прозы» ². Эти крайние точки зрения свидетельствуют о весьма широкой дискуссии, которая уже давно ведется вокруг проблемы развития современного латиноамериканского романа.

Не будем пытаться обрисовать ход дискуссии полностью. Сложность этой задачи не только в обилии материала и разнообразии позиций, – крайне запутывают дело такие факторы, как, скажем, консерватизм некоторых устоявшихся представлений, рождающий в ответ запальчивый нигилизм. Нередко приходится сталкиваться с эклектизмом, откровенным субъективизмом. И все же, думается, основная линия дискуссии вырисовывается достаточно ясно. В сущности, спор идет о том, как оценивать новые явления и тенденции сегодняшнего романа Латинской Америки. Видеть ли в них историческую закономерность – или случайность, обусловленную влиянием модных течений; усматривать в них прогресс, выражение художественной зрелости – или, наоборот, проявление несамостоятельности?

Сразу же отметим, что за пределами этой дискуссии находится концепция имманентного, внесоциального развития литературы, которая с наибольшей последовательностью сформулирована аргентинским писателем и литературоведом Энрике Андерсоном Имбертом. В одном из последних высказываний он до предела заострил характерное для него стремление рассматривать литературу независимо от той реальности, в которой она рождается.

Э. -А. Имберт прямо заявляет, что его интересуют не общие тенденции развития литературы, а лишь «индивидуальный вклад писателя». Как автор прозаических произведений, он, по собственному выражению, «добровольно покинул мир реальности»; не удивительно, что, как автор литературоведческих работ, он тоже «добровольно» отказывается рассматривать «исторический, психологический» смысл романов и обращает свой взор лишь на их чисто «эстетическую ценность» ³.

Подобные концепции, однако, не являются распространенными, и основные споры ведутся на ином плацдарме – между критиками и писателями, рассматривающими роман как художественное воплощение современных жизненных проблем. Оценка новых явлений в латиноамериканской прозе во многом зависит от того, как ставятся коренные теоретические проблемы: традиция и новаторство, соотношение национального и универсального в художественном творчестве. В конечном счете от решения этих проблем и зависит ответ на вопрос: переживает роман Латинской Америки упадок или обновление?

Проблема традиции и новаторства лишена сегодня в латиноамериканской критике какого бы то ни было академизма, поскольку речь идет не о традициях давно прошедших эпох, а о периоде, непосредственно предшествующем нашей современности. Годы между первой и второй мировыми войнами были годами формирования национального романа: именно в этот период латиноамериканские писатели впервые вышли на международную арену, обогатив мировую литературу значительными художественными открытиями. В таких, ставших сегодня классическими, романах, как «Донья Барбара» Р. Гальегоса, «Пучина» Х. -Э. Риверы, «Дон Сегундо Сомбра» Р. Гуиральдеса, «Те, кто внизу» М. Асуэлы, «Уасипунго» Х. Икасы, «В большом чуждом мире» С. Алегрии, впервые получило воплощение своеобразие жизни и сознания людей этого огромного континента.

С точки зрения некоторых писателей и критиков, все, созданное классиками так называемого «социального» романа 20 – 40-х годов, и сегодня является недосягаемым образцом. «Роман с социальной обличительной тенденцией с наибольшей полнотой воплощает нашу американскую жизнь», – говорит известный боливийский писатель-эссеист Фернандо Диес де Медина. Еще дальше в этом направлении идет М. -П. Гонзалес, который считает 20 – 40-е годы «золотым веком» латиноамериканской литературы, «самым значительным и своеобразным этапом в развитии американского романа». Канонизируя произведения этой эпохи, недоверчиво относясь к новым тенденциям в литературе, М. -П. Гонзалес считает, что сегодняшние писатели ничем не обогатили латиноамериканский роман. Отсюда и его выводы о кризисе этого жанра.

Однако этот крайний взгляд не разделяется большинством других критиков, которые подходят более исторически к опыту классиков XX века; они хотят определить, что´ устарело, а что´ живо в их наследии сегодня. Ведущий писатель, публицист и критик Эквадора Бенхамин Каррион во многих работах стремится раскрыть преемственность основных тенденций довоенного и послевоенного романа Латинской Америки. Высоко ценя социальный роман, он не абсолютизирует созданные образцы и горячо приветствует новые книги, появившиеся в последние годы. Решительно отметая тезис о кризисе этого жанра, Б. Каррион заявляет, что и сегодня «Латинская Америка создает свою собственную, сильную, жизненную литературу».

По-своему ставят вопрос о традициях самые молодые писатели Латинской Америки. В нынешнюю эпоху, когда Латинская Америка впервые стала играть такую важную роль в международной политике, когда она оказалась так сильно втянутой в орбиту мировых исторических и культурных процессов, ее молодые литераторы особенно остро ощутили недостаточность художественного опыта своих предшественников. В эпоху атомной угрозы и космических открытий они уже не могут и не хотят оставаться в замкнутом мире сельвы и пампы Америки, несравненную картину которых дали их отцы. Отсюда и тот, порой чрезмерный, задор, который они вносят в свою во многом справедливую критику традиционного романа Латинской Америки. Их не устраивают его этнографический регионализм, господствующая роль в нем природы.

1. Manuel P. Gonzalez, Ensayos criticos, Caracas, 1963, p. 106.[↩]
2. Juan Loveluck, Notas sobre la novela hispanoamericana actual. In: «Hispania», 1965, v. XLVIII, N 2.[↩]
3. «Cuadernos», Paris, 1964, N 89. Далее в тексте цитируется: «Cuadernos», 1964, N 88, 89.[↩]