Три «структурализма» и структура произведения искусства

Во всяком научном споре немаловажно выяснить, как различные его участники определяют предмет обсуждения. Ведь тождественность используемого термина может скрадывать существенное различие связываемых с ним понятий. Именно так произошло в нынешней дискуссии о «структурной поэтике». И. Ревзин и В. Кожинов называют «структурализмом» литературоведческое направление, которое, рассматривая искусство как «особым образом организованный язык», применяет к его изучению методы структурной лингвистики. «Структурализм» же, о «безнадежной» ограниченности и косности которого настойчиво пишет П. Палиевский, нечто гораздо более широкое – общенаучный метод «ясно функционального расчленения предмета и «исчерпания» его законов и элементов так, чтобы их всегда можно было повторить и воспроизвести» ¹. Поэтому П. Палиевский отстаивает «классическое литературоведение» от «посягательств» не только структурной лингвистики, но и вообще естественных и точных наук, где упомянутый «метод», как представляется критику, получил распространение. Даже сама мысль о методологическом сближении литературоведения с этими «системообразующими» дисциплинами, представляющаяся критику кощунственной, включена им в понятие «структурализма». Недаром Ленинградский симпозиум по комплексному изучению художественного творчества характеризуется П. Палиевским как попытка структурализма «связать выводы разных наук» ², хотя из множества докладов, прочитанных на симпозиуме, лишь один имел отношение к структуралистской проблематике. Не менее любопытна такая деталь. В. Кожинов, говоря о книге Ю. Лотмана «Лекции по структуральной поэтике», замечает, что в этой интересной работе «нет… никакого структурализма в собственном смысле слова» (стр. 106). И это вполне справедливо. Не всякое «структурное исследование» – «структурализм». Но П. Палиевский не видит особой разницы между «структурализмом» (в своем понимании) и методологическим «принципом структуры», без каких-либо оговорок и колебаний числя Ю. Лотмана в «структуралистах» ³. Впрочем, если учесть, что «структуралисты», по мнению П. Палиевского, представляют единственное «течение, которое стремится исчерпать неисчерпаемое» ⁴, нетрудно представить себе границы этого «довольно размножившегося вида современных научных работников». Ведь «стремление исчерпать неисчерпаемое» присуще всякой’ подлинной науке, хотя всякий «научный работник» отлично знает об относительности достигаемого знания, которая никогда не может быть «полностью» устранена.

Итак, П. Палиевский усматривает в «структурализме» некий методологический и одновременно мировоззренческий принцип. (Не случайно же критик обвинил И. Ревзина в позитивистском редукционизме, хотя И. Ревзин защищает идею неизбежного диалектического взаимодействия редукционистских и ирредукционистских тенденций в ходе развития любой науки, а не само «сведение» как философский принцип.) Соответственно – главные аргументы П. Палиевского идут от философии, от кардинальных философских проблем.

Но правомерно ли расширительное толкование термина «структурализм»? Тут необходимо сказать еще об одном «структурализме», к сожалению, даже не упомянутом в ходе дискуссии. Быстрое распространение структурных методов исследования привело к возникновению в западной философии довольно обширного течения, пытающегося выявить онтологическое и гносеологическое содержание категории структуры. Это течение при всей несхожести охватываемых им школ и школок характеризуется рядом устойчивых черт и получило название структурализма. Острая критика, которой подвергаются структуралистские теории со стороны марксистской философии, направлена не на принцип структуры как таковой, а на идеалистическое извращение его сути⁵. Что же касается чрезвычайно емкой категории структуру, то она «взята на вооружение» нашими философами, о чем свидетельствует не только появление специальных работ, исследующих диалектику элементов и структуры⁶, но и анализ этой категории в популярных курсах марксистской философии⁷, в философском словаре.

Следовательно, есть основания, говоря о «структурализме» иметь в виду некую общую гносеологическую проблему, хотя и нельзя отдавать ее в ведение структурализма. Однако рассуждения П. Палиевского об ограниченности познавательных возможностей рационализма и пределах соответствия миру «законосообразных систем»»бьют» именно по рационализму и «законосообразным системам», никак не задевая собственно структурализма в философском смысле слова. Это происходит, в частности, потому, что принцип структурных исследований критик сводит к рассудочному расчленению явлений на «простейшие» элементы с последующим «составлением» их (слово весьма характерное) в «модель», а смысл структуры, по П. Палиевскому, именно в наборе отдельно постигаемых сторон. Подобное понятие соответствует механистическому детерминизму XVIII века, давно изжитому наукой, и сохранилось ныне лишь в обыденной речи⁸, откуда, по-видимому, и позаимствовано П. Палиевским.

Достаточно познакомиться с любым мало-мальски серьезным структурным исследованием⁹, к какой бы отрасли знания оно ни принадлежало, чтобы убедиться: пафос структурной методологии как раз в несводимости целого к сумме. Всякое целое неравнозначно конгломерату частей, целое «пересоздает» части, выявляет их скрытые свойства; части в свою очередь несут в себе предопределение целого, выражают его природу. Пониманию целостности в ее собственном принципе и служит категория структуры¹⁰.

В этой статье, к сожалению, невозможно сколько-нибудь подробно остановиться на всех особенностях того цельного миропонимания, которое развивает в своих выступлениях П.

1. П. Палиевский, О структурализме в литературоведении, «Знамя», 1963, N 12, стр. 189.[↩]
2. П. Палиевский, О структурализме в литературоведении, «Знамя», 1963, N 12, стр. 194.[↩]
3. П. Палиевский, Мера научности, «Знамя», 1956, N 4, стр. 234.[↩]
4. П. Палиевский, О структурализме в литературоведении, «Знамя», 1963, N 12, стр. 191.[↩]
5. Подробная критика действительных, а не мнимых пороков философского структурализма содержится в работе В. И. Свидерского «О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании», Соцэкгиз, М, 1962.[↩]
6. См.: О. С. Зелькина, О понятии структуры, в сб.: «Некоторые философские вопросы современного естествознания». Изд. СГУ, Саратов, 1959; И. С. Алексеев, О связи категории структуры с категориями целого и части, «Вестник МГУ», серия VIII, 1963, N 2; А. И. Егоров, Понятия «элементы» и «структура» и их связь с категорией закона. Автореферат диссертации, Изд. ЛГУ, 1963; В. К. Прохоренко, Противоречие структуры – противоречие дифференцированности и целостности, «Вопросы философии», 1964, N 8; И. И. Ляхов, Структурность – всеобщее и существенное свойство материи, «Вестник МГУ», серия VIII, 1965, N 1; Л. О. Вальт, Соотношение структуры и элементов, «Вопросы философии», 1963, N 5; А. Мамзин, Возможность, действительность, структура и проблема возникновения и сущности жизни, в сб. «Проблема возможности и действительности», «Наука», М. – Л. 1964; сб. «Проблемы структуры в научном познании» (под ред. О. С. Зелькиной), Изд. СГУ, Саратов, 1965.[↩]
7. А. Г. Спиркин, Курс марксистской философии, Соцэкгиз, М. 1963.[↩]
8. Механистическое истолкование категории структуры встречается в иных «научно-популярных» статьях, но ведь за эти «литературные шалости» наука не ответственна.[↩]
9. См.,напр.: W. Garner, Uncertainty and structure as psichological concepts, Wiley, N. Y. 1962; F. Allport, Theories of Perception and the concept of structure, Wiley, N. Y. 1955. Чрезвычайнопоказателенсборник: «Structure in art and in science» (edited by Gyorgy Kepes), Studio Vista, L. 1965, гдеокатегорииструктурывысказываютсяфизикиЯ. БроновскийиЛ. Уайт, поэтисемантикА. А. Ричардс, архитекторыП. Л. НервииМ. Охтака, искусствоведыМ. БиллиГ. Яффе.[↩]
10. Неловко приводить цитаты для подтверждения азбучной истины. Но раз уж это необходимо… «Полное познание целого означает познание органической структуры, как реализации всего богатства отношений частей целого» («Философский словарь», Госполитиздат, М. 1963, стр. 438). «Именно в понятии структуры и осуществляется понимание мира, как единого связного целого, а не как совокупности изолированных, не связанных друг с другом предметов и явлений» (О. С. Зелькина, О понятии структуры, стр. 16).[↩]