Стихи разных лет
Продолжая публикацию материалов под рубрикой «Диалог поэта и критика» (см. N 3 и 7 за 1965 год – стихи Р. Рождественского, Е. Винокурова и статьи Вл. Воронова и Эд. Бабаева), редакция предлагает вниманию читателей стихи украинского поэта И. Драча и статью о нем Ю. Ивакина.
ПОХОРОНЫ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОЛХОЗА
(Из феерической трагедии «Нож в солнце»)
Его несли на жилистых руках,
На гневе, на печали несозревшей,
В кленовом желто-матовом гробу –
Сорокалетнего красивого мужчину –
Его несли на жилистых руках.
От берегов отплыла грусть моя,
И я шагал дорогою с людьми.
Меня давило горе их плечей.
Я захлебнулся музыкою скорби.
И в шапке ветра шла со мною грусть.
Устлали листья юную дорогу,
Соломенные шляпы сняли хаты,
И жалость голубела в их глазах.
Рыдали женщины, плетни и кони –
И медленно стелилась вдаль дорога.
Последний раз поднялся он в гробу,
Рукою опершись на жесткое ребро…
Он впился пальцами в ребро короткой жизни
И проклял смерть глазами и губами, –
В последний раз поднялся он в гробу.
– Я легкое одно отдал войне.
А вам отдал свои и мозг, и сердце,
И злость свою, и легкое второе,
Седую грусть и красоту любви,
Что сохранил в страшилище войны.
Вот вдовья хата, низкая, горбатая.
Я виноват навеки перед ней,
Пред нищетою этою! Прощай!
Ты мне не дашь покоя на том свете.
Измученная, низкая, горбатая.
Прощайте, фермы с умными волами!
И в траурном уборе кони чуткие,
И солнце чистое, и люди, и машины,
И лист кленовый, и колодец верный,
И битый шлях, и умные волы!
А ты меня прости за то, Бетховен,
Что так и не успел прийти к тебе я.
Что знаю я симфонии полей,
Но из твоих не знаю ни единой, –
И ты меня прости за то, Бетховен.
И вы, Родены, Моцарты, Эйнштейны.
Ходил я часто к людям, брал их горе
И поворачивал глазами к солнцу.
Одним богат я. Мало знал другое
И вас, Родены, Моцарты, Эйнштейны.
А ты, Степан, напился и сегодня.
Прости, что редко я ругал тебя,
Что я в печаль твою душою не вошел.
И ты, седое облако, прощай,
Дождем заплачешь ты по мне сегодня.
Мы с вами хлеб давали, сахар чистый
И редко упивались красотой.
Прости, Марина, что не насмотрелся
Я на уста твои и очи синие.
Мы с вами хлеб давали, сахар чистый.
И он умолк. Крестами прорастало
Навстречу кладбище. Кружился спутник
И нимб творил простому человеку,
Который нынче умер потому,
Что кладбище крестами прорастало.
Шептало Небо дочери Земле:
«То сердце – славное, возьми его в себя.
Я скоро буду в лоно принимать
Твоих сынов, когда настигнет смерть», –
Шептало Небо свысока Земле.
В душе не слезы были – белый град.
На гроб я бросил черный ком земли.
И я седел. Копились в небе слезы,
Рыдали тучи, пеленая солнце,
В душе не слезы были – белый град.
Меня крестили все кресты вокруг,
Благословляли люди и деревья,
И председатель красною звездою
В дорогу синюю меня благословил.
Поля чернели, как муар, вокруг.
Перевод Н. Котенко.
БАЛЛАДА О САРЬЯНАХ И ВАН-ГОГАХ
Творили ее не для горя и грусти, –
Хата должна быть погожей исконно.
Стоят Парфеноны соломенно-русые,
Умытые в синьке воды родниковой.
О, матери чистые в ритмах укропа,
В ритмах свекольника зеленоросого, –
Под огненный купол завалинка кротко
Течет из-под кисти сыпучего проса.
Рук ваших черных, солнцем пропитанных,
Ждет в котлованах размокшая глина.
В мешках прохудившихся тает палитра,
В поту растворяясь на сгорбленных спинах.
Годами распаханы лица женские.
Татьяны и Теклы, Горпины и Анны –
Сарьяны в платках, в юбках Кричевские,
Ван-Гоги с потрескавшимися ногами.
Творят золотые снопы запруду,
А хата сочится сквозь них в небеса…
Мама! Я ворошу ваши думы трудные,
И точка в балладе моей – слеза.
Перевод Н. Котенко.
ПЕРО
Перо! Ты мой жребий!
Неволя. Недоля.
Любовь моя первая.
Дикое поле…
Дни кареглазые,
Вскрываю вам вены.
Тверже алмаза
Скальпель отменный –
По сердцу, по чуду,
По самой заре!
Не место здесь блуду.
Не место – игре.
Сколько их – прожитых?
Сколько грядущих –
Рощей и рожью,
Пустошью, пущей?..
Дни безутешные, безотрадные.
Дни, как площадь
в базарный день.
Теплые, словно кисть винограда,
А отщипнуть виноградину лень.
Вторник проходит франтом и фертом.
Тащит свой горб и мозоли четверг.
Сегодня – схимник.
Завтра – ветреник.
В субботу – перепродажа вер.
Перо!
Я невольник.
Твой данник. Твой раб.
До сивого тополя
В головах.
Перевод Аллы Марченко.
СОНАТА ПРОКОФЬЕВА
1
О, словно бы на флейту Крысолова
Или на звук пастушеской дуды –
Оттуда, с берега другого…
И зов трубы – как зов судьбы.
Дубы вставали на дыбы
И ржали, падая на круп,
Как старые тяжеловозы…
А из оранжевых скорлуп
Птенцами вылетали грозы.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.