Среди журналов и газет

«МИХАИЛ ОСОРГИН. ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ» – этой републикацией, подготовленной Л. Поликовской, открывается N 3/4 за1994 год журнала «De Visu». Политическая биография Михаила Осоргина 1890- 1910-х годов еще плохо изучена, – пишет в предисловии к публикации Л. Поликовская. В 1899 году студент 2-го курса юридического факультета Московского университета Михаил Ильин за участие в студенческих беспорядках высылается в Пермь. Здесь, в «Пермских губернских ведомостях», появляется один из первых рассказов Осоргина – «Арестантский вагон». Писатель считает своим главным – писательским и человеческим – долгом «милость к падшим призывать». В 1904 году Осоргин вступает в партию эсеров. Насколько известно, ни в одной террористической акции он участия не принимал, но в его квартире хранилось оружие, пряталась нелегальная литература, скрывались террористы. В декабре 1905 года Осоргин был арестован и выслан в Нарымский край сроком на три года, но в мае 1906-го освобожден под залог. В августе он эмигрирует сначала в Финляндию, затем в Италию.

В 1911 году в N 13 парижской эсеровской газеты «Известия Заграничного Комитета партии социалистов-революционеров» была опубликована статья «Личное мнение», которая отражает эволюцию мировоззрения Осоргина. В ней он пишет: «Идет ли у нас спор о том, что делать: начинать ли сначала, или – сызнова, или остаться при прежнем, гордо держа «Знамя труда» [центральный орган партии эсеров] над полысевшей головой. Не берусь решать этот спор, не хочу даже вступать в него. Если мне позволят маленькую исповедь – я подойду к вопросу с другой стороны и выскажу две-три мысли, которые не дают мне спать даже и после приема большой дозы снотворного партийной литературы. Мысли, конечно, еретические.

Не то чтобы я мечтал в партийной литературе почерпнуть бодрое слово, а все же хотелось думать, что не мимо и не даром прошли годы общественной сумятицы, которыми сменился революционный подъем. Ибо чудится мне, что эту сумятицу нельзя выразить одним словом «реакция» в его общепринятом смысле.

В этом нестройном хоре проклятий вчерашним кумирам, приветствий грядущим богам, призывов к плотским страстям, насмешек над ригоризмом староверов, в этой дикой кадрили декаданса, черносотенства, духовного кадетства и мистического анархизма чудится все же страдальческий голос борющегося, ищущего духа, и ищущего не безнадежно. Вчитываясь в продукты творчества русской литературы, вглядываясь в образцы нового искусства, вслушиваясь в речи новоявленных философов, богоборцев и богоискателей, и делая все это не в целях предвзятой критики, а с тайной надеждой найти ответ на вопросы, нашей программой не предусмотренные, и однако же – мучительные, – я проникся уважением к живучести человеческого духа, ищущего даже там, где не потерял».

Впервые публикуемые В. Чуваковым полностью письма Леонида Андреева к А. А. Кипену относятся к 1914 – 1916 годам. Александр Абрамович Кипен, – «писатель и агроном по образованию, был крупным специалистом по виноградарству, автором многих научных трудов, не утративших своего значения и поныне», – пишет во вступлении В. Чуваков. Первым выступлением Кипена в печати стал рассказ «Метеорологическая станция», опубликованный в журнале «Русское богатство» в 1903 году. «Как беллетрист А. А. Кипен занял если и не первое, то весьма заметное и почетное место в русской литературе начала XX в., – пишет В. Чуваков. – Отсутствие имени А. А. Кипена в таком авторитетном издании, как биографический словарь «Русские писатели. 1800 – 1917″, вряд ли оправдано».

Личное знакомство Кипена с Леонидом Андреевым состоялось 16 августа 1907 года в Куоккале. Об этом сохранились воспоминания Кипена, находящиеся в Отделе рукописей ИМЛИ:»Был у Андреева на даче. Его мать, старушка в длинной новой кофте, спрашивает, как сказать обо мне. Очень скоро она возвратилась и, уже любезно улыбаясь, провела меня через полутемную столовую к лестнице. «Пожалуйте наверх». Наверху меня встретил Л. Н» очень любезно улыбавшийся. «Ваше имя и отчество?» – спросил он. Предложив чаю, познакомил с гостем своим, каким-то молодым человеком с бритым лицом, – к которому был очень внимателен. Потом познакомил со своим братом. Л, Н. – статный, здоровый, по виду не старше 26 – 27 лет. На нем шнурован<ные> штиблеты, брюки и русская рубашка из тонкого синего сукна, подпоясанная тонким ремешком с серебряным набором.

Разговор зашел об его участии в «Знании». Тогда предполагалось выпускать параллельные «сборники»: одни (старые) под редакцией Пятницкого и Горького, другие (новые) под ред<акцией> Андреева. Я знал уже об этом от Сем<ена> Павл<овича> Боголюбова, но для Андреева это была новость, о которой он узнал только в день моего посещения из письма поверенного от Горького или Пятницкого. Он очень взволнован, говорил об этом, называя всю затею нелепостью, и говорил, что от редактирования сборников откажется…»

Между Л. Андреевым и Кипеном установились дружеские отношения, нашедшие отражение в переписке. В «De Visii» публикуются десять писем Андреева из архива ИМЛИ.

27 марта (9 апреля) 1914 года Андреев пишет из Рима по поводу премьеры своей пьесы «Мысль», состоявшейся 17 марта в Московском Художественном театре: