Среди журналов и газет

ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЙ РОМАН И МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА. В редакции журнала «Латинская Америка» состоялся «круглый стол»(«Латинская Америка», N 5, 6), за которым обсуждались проблемы влияния и взаимодействия латиноамериканской и мировой литературы. Собравшиеся литературоведы – латиноамериканисты и специалисты по литературам Западной Европы и США говорили об основных тенденциях их развития, творческих поисках латиноамериканских писателей, проблеме героя, исторического мышления, гуманизма, индивидуализма и коллективизма, о ценностных основах художественного сознания.

«Круглый стол» открыл Х. Кобо. Он сказал, в частности, о том, что участие в обсуждении не только латино-американистов, но и специалистов по литературе и культуре Европы, Азии и Америки отвечает традиции журнала – заниматься латиноамериканским континентом, вникая в разные аспекты его жизни, в том числе культурный, – но не как «вещью в себе», а в тесной взаимосвязи со всем миром, с мировой культурой.

Латиноамериканцам импонирует внимание советских специалистов к их проблемам, их интересует, что в Советском Союзе думают по поводу этих проблем, – а это и есть одно из важных проявлений контактов между культурами, контактов, представляющих собой часть живых и сложных дружественных отношений между народами.

При всех разительных отличиях, существующих между латиноамериканской литературой и литературой народов СССР, говорит Х. Кобо, есть между ними очень важные точки соприкосновения. Это: «глубокий гуманизм, интерес к духовному миру простого человека, теснейшая связь с народными истоками, органичное слияние с живой действительностью… Не случайно почти все крупнейшие романисты Латинской Америки среди главных своих учителей – особенно когда они касаются содержания, а не формы – единодушно называют Толстого, Достоевского, Чехова».

Затем собравшиеся заслушали выступление Л. Осповата, который поставил на обсуждение вопрос, заключающийся в следующем: начиная с 60-х годов новый латиноамериканский роман прочно удерживает ведущее положение в мировом литературном процессе, но остается ли он и поныне таким, каким вошел в наше сознание; стоит ли он на месте или развивается, обновляется и если развивается, то в каком направлении?

В развитии нового латиноамериканского романа, считает докладчик, можно выделить два этапа, рубеж между которыми приходится на конец 60-х – начало 70-х годов. Именно с этого времени новый роман начинает обновляться под влиянием изменений, происходящих в латиноамериканской действительности, под воздействием усложнения освободительной борьбы.

Фактором, определившим развитие нового романа в 70-е годы, явилось и возросшее чувство ответственности за судьбу всего мира, когда писатели чувствуют себя не только «современниками», но и соучастниками (по слову Пабло Неруды) всего человечества. Писатели Латинской Америки остро осознали разъединенность современного мира на том роковом рубеже, где только единство может спасти от ядерной катастрофы.

Новый латиноамериканский роман истекшего десятилетия сохранил свои завоевания, остался верен своим идеалам, но вместе с тем он стал подвергать пересмотру некоторые прежние установки, – в первую очередь это касается отношения к мифологии. В 70-е годы, говорит докладчик, отношение писателей к мифологии становится все более критическим. Нельзя сказать, что писатели вообще отказываются от обращения к мифу, от «магического реализма», но они все решительнее ограничивают использование этой стихии, начинают отказывать ей в исключительных правах на истолкование жизни. «Мы не должны позволить, чтобы о нашем континенте судили исключительно по его мифам», – говорил Мигель Анхель Астуриас, и в своем романе «Глаза погребенных» он убедительно показал не только сильные, но и слабые, уязвимые стороны мифологического мышления.

В 70-е годы внимание романистов привлекают так называемые «демобилизующие аспекты мифа», представляющие собой огромную опасность, состоящую в том, что мифологическое мировосприятие, украшающее мир сказочными чудесами, вместе с тем населяет его страшными и, к сожалению, вполне реальными чудовищами, что встреча этого мировосприятия с передовыми идеями чревата угрозой непоправимого извращения таких идей. Одни писатели (это, пожалуй, только перуанец Мануэль Сиорса) стремятся «революционизировать мифы», использовать их в интересах освободительного движения. Другие же ставят перед собой иную задачу: трезво и непредвзято исследуя мифологическое сознание, найти в нем корни самых уродливых явлений общественной жизни.

Докладчик отметил значительное усиление смехового начала в новом латиноамериканском романе минувшего десятилетия, которое связано, на его взгляд, с ростом критического отношения к мифу. В 70-е годы традиция смеховой культуры является ведущим признаком этого романа – буквально все мастера новой прозы один за другим обращаются к стихии народного смеха.

А. Зверев начинает свое выступление с упоминания о романе Андре Моруа «Сентябрьские розы», написанном в 1956 году, где автор высказал несколько замечаний относительно латиноамериканской духовности и культуры. К этим замечаниям, говорит А. Зверев, любопытно вернуться сейчас, четверть века спустя после появления книги Моруа. Герой романа чувствует себя на далеком континенте не иначе как Овидием среди варваров Причерноморья, и автор ни на минуту не усомнится, что такое самоощущение естественно. Все, что представляется взору фонтана (героя Моруа), герой не может уразуметь. Он не может представить себе, что перед ним черты неповторимой духовной истории, самобытного мироощущения и особого типа художественного мышления. Причем самое характерное в том, что никакой «европоцентристской» предвзятости в его высказываниях нет. Более того, герой Моруа убежден, что у Латинской Америки великое культурное будущее, что культура, родившаяся на этом континенте, обретет мировое значение, что поток ее вольется в старое европейское русло, углубив его и расширив.

Моруа, говорит А. Зверев, отнюдь не равнодушен к духовным ценностям, лежащим за пределами национальной традиции, наоборот – он был необычайно восприимчив к чужому опыту. Просто тогда, говорит докладчик, в 1956 году, и такой восприимчивости было недостаточно, чтобы предощутить такой расцвет латиноамериканской литературы.

Сегодня, продолжает А.