Служба перевода

Объединенное задание советов по литовской, латышской, эстонской литературам при Союзе писателей СССР, состоявшееся в марте этого года под председательством Л. Озерова и А. Туркова, было посвящено теме: «Поэзия и перевод». В нем приняли участие московские и ленинградские писатели, критики, литературоведы, наши прибалтийские друзья, представители журналов и издательств.
Обсуждение не было запланировано строго «по пунктам». Выступающие касались многих тем. Однако в центре внимания оказался вопрос о природе, о сущности переводческого труда. Казалось бы, все общие, характеристики «десятой музе» уже выданы, добавить тут особенно нечего. Но Р. Винонен, опираясь на анализ двух переводов эстонского поэта П. Э. Руммо, высказал по этому поводу свежие суждения. Всякое искусство, говорил он, начинается с отбора наиболее существенных черт действительности. «Поэтому переводчик-художник отбирает в подлиннике нечто главное – то, что движет и направляет его образную систему, и передает это. Отличие его от оригинального поэта лишь в том, что он сочетает эти выбранные им существенные черты подлинника не по своим законам, а по законам, установленным поэтом. В этом и только в этом проявляется так называемая «вторичность» переводческого искусства».
Есть один способ, добавляет Р. Винонен, ведущий к реалистическим достижениям «высокого искусства», – опираться на существенное.
«Вторичность» перевода преодолевается, если он не является простой калькой с оригинала, если в нем проступают реальные черты той самой жизни, которая вызвала существование самого произведения. Поэтому так важно переводчику проникнуться чувством исследователя, стремиться понять национальную специфику, национальный характер, национальный дух иноязычного материала – основу поэзии. И неминуемый крах терпит тот, для кого перевод – только повод для самовыражения. Эти мысли высказали в своих выступлениях У. Лахт, Д. Самойлов, В. Огнев, В. Елизарова, Л. Хийедель, В. Рубер.
Однако это только первая задача.