С. Чупринин. Жизнь по понятиям: Русская литература сегодня

Уже само заглавие этого словаря, при всей своей шутливости, отражает его отличие от традиционных словарей литературоведческих терминов. С. Чупринин задается целью собрать и прокомментировать не столько термины, сколько понятия – набор категорий, которыми оперирует современный литературный быт. Именно поэтому в словаре наряду с традиционными лексическими единицами справочников («Авангард», «Автор», «Заумь», «Палиндром») оказываются категории, «официально» не закрепленные как термины, но вошедшие по умолчанию в узус современной литературной критики («Гламурность», «Конспирологическая проза», «Либерпанк»), а порой даже вполне окказиональные («Вменяемость и невменяемость в литературе», «Конфузный эффект»).

Работа С. Чупринина является актуальной, поскольку академические словари терминов действительно отстают от современности порой на 20 – 30 лет, не снисходят до категорий, связанных с массовой литературой и периодикой, а то и просто дробятся: не редкость теперь отдельные «Словари постмодернизма», «Словари концептуализма» и т. д. И надо признать, что с практической задачей, поставленной С. Чуприниным, словарь в целом успешно справляется.

Автору удается совместить такие, казалось бы, малосовместимые достоинства, как широкий охват материала (от Дарьи Донцовой до Солженицына, от православной поэзии до Ярослава Могутина, от концептуализма до славянского фэнтези) – и последовательную, честно сформулированную эстетическую и этическую позицию. Последнее в современном литературном обществе достоинством уже не считается – могут и камнями закидать за «необъективность». Однако, на наш взгляд, словарь Чупринина наглядно демонстрирует, что наличие собственной позиции не обязательно противоречит объективности, если под объективностью понимать равное внимание ко всем явлениям текущей литературы и отказ от замалчивания того, что «не нравится».

Несомненной удачей следует признать отсутствие в словаре единой статьи «Критика», которая оказывается разнесена на несколько статей: «Критика книжная», «Критика филологическая» и др. Таким образом, утрачивает смысл уже поднадоевший диспут о цели и назначении критики: существуют несколько разных критик, у каждой из которых собственные, специфичные в ее рамках цели и задачи, и когда критик NN ставит себе целью успешно продать описываемый текст – это не профанация высокой профессии Белинского, это просто другой жанр критики. Та, которая и названа в словаре – не очень удачно – «книжной» (калька с английскогоbook review). Описательный подход, избранный составителем, в данном случае оказывается едва ли не единственно удовлетворительным: в отсутствие академически выверенного определения буквально десятков понятий, привычно бытующих в литературной среде с 1990-х годов, он дает, по крайней мере, представление об области их функционирования.

Не все статьи словаря равноценны. Некоторым из них не хватает внятности и полноты, и, вероятно, на них следовало бы отвести больший объем («Автор», «Brain-fiction», «Метареализм») – содержание этих понятий из текста уяснить крайне трудно. Бросаются в глаза недочеты: есть статьи «Киберпанк» и «Либерпанк», но нет «Стимпанка». В статье «Фантастика» проводится различие между фантастическим вообще (как литературным приемом) и фантастикой как жанром, но статья, определяющая фантастическое, отсутствует. Это, впрочем, относится к субъективным претензиям рецензента. Гораздо хуже то, что в словаре имеется ряд объективных небрежностей, без которых можно было бы легко обойтись. Так, журнал «Литературная учеба», записанный в «патриотические» на странице 391, уже несколько лет как является вполне «демократическим». Упомянутый на странице 61 «Михаил Зимин», автор версии о поддельности «Слова о полку Игореве», может быть, конечно, только Александром Александровичем Зиминым (ошибка довольно грубая). И, вероятно, на счет редакторов следует отнести слово «несомнительный» на странице 416 (вместо очевидного по контексту «несомненный»).

Замечания вызывают использование примеров из Шиша Брянского и комментарии к ним (в общей сложности в 11 статьях словаря). Составитель демонстрирует недостаточное понимание того, что стихи этого автора являются пародией на риторику ультрапатриотической поэзии, в том числе представленной в журналах «Москва» и «Наш современник». «Эпатажность» Шиша Брянского имеет целью доведение до абсурда националистического дискурса (проговаривание вслух того, что только подразумевается у пародируемых авторов), а вовсе не шок как таковой. Поэтому рассмотрение его в общем контексте литературного бунтарства представляется проблематичным (уже сам выбранный псевдоним пародиен и говорит скорее о сатире, чем о бунтарстве).

Словарь (особенно после устранения в нем неточностей) может быть рекомендован студентам и аспирантам филологических специальностей. А его автору следует воздать должное: он в одиночку составил справочник, который позволяет читателю ориентироваться в пространстве интеллектуальной среды и литературного быта рубежа XX – XXI веков.

М. ЕЛИФЁРОВА