Пути развития карачаевской литературы

Новая книга А. Караевой «Очерк истории карачаевской литературы»- итог многолетнего труда исследовательницы. Кроме уже опубликованных работ: «О фольклорном наследии карачаево-балкарского народа» и «Становление карачаевской литературы», значительно дополненных и переработанных для настоящего издания, – в нее вошло новое большое исследование – «Очерк истории карачаевской литературы 50 – 60-х годов» ¹.

Автором изучен, систематизирован и проанализирован огромный материал, определены главные характерные черты карачаевской литературы. В работе А. Караевой не только впервые освещается история советской карачаевской литературы, но и на конкретном материале решаются теоретические проблемы, такие, как роль фольклорных традиций в формировании младописьменной литературы и освоение ею творческого опыта более развитых литератур.

Письменная карачаевская литература, возникшая в 20-е годы, сразу же после установления на Кавказе советской власти, прошла сложный и трудный путь развития. Она формировалась на основе различных художественных традиций – родного фольклора, русской классической и советской литературы, богатой поэтической традиции Востока. На разных этапах истории литературы роль и значение этих традиций также различны, в творчестве каждого писателя они преломлялись по-своему.

В разделе, посвященном фольклору карачаево-балкарского народа, подробно рассматривается жанровое многообразие устной народной словесности балкарцев и карачаевцев (нартский эпос, песни, сказки, загадки, пословицы и поговорки, благопожелания). Особенно удачен анализ народных песен, поэтика которых оказала влияние на становление мастерства многих писателей.

Раздел о фольклоре заканчивается выводом: для молодой карачаевской литературы фольклор был «плодотворной почвой», он «обогатил ее своими идеями, традициями, мотивами, сюжетами, средствами художественной выразительности… Если на первых порах становления и развития карачаевской литературы восприятие традиций фольклора порой имеет поверхностный и подражательный характер… то с возмужанием литературы фольклорное наследие осмысливается все глубже, используется все более творчески».

Влияние фольклора обнаруживается и в драматургии, и в поэзии, и в прозе. Весьма характерно, что в период зарождения карачаевской литературы многие писатели обращаются к драматургии. Среди драматургов особое место занимает Гемма Гебенов – автор многих пьес, популярных в 30-е годы. Исключительный интерес в 20-е и 30-е годы к драматическому искусству А. Караева объясняет влиянием древних народных традиций, – игровой элемент неизменно присутствовал в трудовых процессах и в народных празднествах, существовала даже особая форма народных представлений – теке.

Отличительной чертой зарождавшейся карачаевской драматургии является ее жанровое разнообразие: пьесы героические, героико-комические, агитационные, социально-психологические и исторические. Полнее всего в драматургии нашла отражение тема гражданской воины в Карачае (в поэзии и прозе в 30-е годы она почти не разрабатывалась). Рассматривая художественную структуру этих пьес, А. Караева справедливо считает, что они в целом остаются на уровне самодеятельного искусства, но не менее справедливо и то, что этот – первый – этап в развитии национальной литературы является очень важным: «В карачаевской драматургии ярко проявился массовый, народный характер литературного движения тех лет, самый момент перехода от устного народного творчества к профессиональной литературе».

Ведущим жанром карачаевской литературы всегда была поэзия. Влияние поэтики фольклора заметно и в период зарождения поэзии, н в пору ее зрелости. По-разному осваивались эти традиции карачаевскими поэтами. В поэтике И. Каракотова (1900 – 1942) они «проявляются естественно и непринужденно, без рационального осмысления их поэтом». В творчестве А. Уртенова (1907 – 1955) исследовательница обнаруживает сознательное обращение к фольклору и именно этим объясняет его мастерство в построении сюжета, в обрисовке характеров, выразительности жанровых зарисовок. Черты поэтики горского фольклора (способ типизации событий и характеров, драматизация поэзии, традиционные формы лирических причитаний и песенку, народная фразеология и лексика) заметны в поэме А. Уртенова «Сафият», где органически сочетаются фольклорные традиции с традициями восточной поэзии и особенно русской пролетарской поэзии 20-х родов. Поэт Д. Байкулов творческому использованию фольклора учился у Пушкина.

В годы войны и переселения карачаевцев в Среднюю Азию, когда развитие письменной литературы фактически приостановилось, фольклор занял в духовной жизни народа место литературы. Общие для всего советского народа темы, идеи, настроения отразились а устном творчестве народа.

Естественное продолжение, углубление и развитие традиций фольклора происходит в поэзии 50 – 60-х годов: в философской и гражданской лирике О. Хубиева, в поэзии А. Эбзеева, развивающего традиции сюжетных любовных народных песен и песен – «инар» (они состоят из ряда четверостиший, напоминающих русскую частушку).

К сожалению, не всегда свою основную задачу автор решает аналитически, иногда выводы о взаимодействии литературы и фольклора в творчестве того или иного писателя звучат декларативно. Не ясно, как именно «развивает М. Урусов на материале современности фольклорную традицию поэтизации человеческого труда, труда скотовода» (стр. 155) или почему стихотворение А. Суюнчева «напоминает нам фольклорный плач» (стр. 194), в чем именно проявляется «связь поэзии Азрета Семенова с традициями фольклора, с народными идеалами и мудростью» (стр. 201).

Творческое использование фольклорных традиций определило идейно-художественные особенности и жанровое своеобразие первого карачаевского романа – «Черный сундук» Х. Аппаева (1905 – 1938). А. Караева прослеживает, как наполняется социальным содержанием фольклорный сюжет романа.

Фольклорное влияние во многом определило композицию романа (например, обилие боковых сюжетных линий и вставных новелл, остро драматических и романтических ситуаций, многие из которых носят авантюрно-приключенческий, сказочный характер) и характеристики многих персонажей.

Менее удачным использование фольклорных традиций оказалось в романе Д. Кубанова «Голос в горах», в котором автор стремился развить замысел незавершенного романа Х. Аппаева «Черный сундук». Детально анализируя роман, А. Караева показывает, что причиной неудачи романиста является отсутствие единых художественных принципов. Д. Кубанов должен был «или строго следовать фольклорной основе и приемам Аппаева, которые довольно естественно уживались с авантюрно-приключенческими элементами, не умалявшими социального значения романа «Черный сундук», или же пойти по пути реалистической трактовки фольклорных мотивов (что автор и делает с линией Канамата вначале), Половинчатость автора в решении этого вопроса и является основным недостатком романа».

Другим фактором, оказавшим значительное влияние на формирование карачаевской литературы, является русская советская литература. А Караева показывает, как влияла русская советская поэзия 20 – 30-х годов на карачаевскую поэзию 30-х годов – на творчество таких поэтов, как А. Уртенов, И. Каракотов, Д. Байкулов. На творчестве И. Каракотова сильно сказались, например, формальные искания поэтов 20-х годов. Поэзия И. Каракотова несет на себе явные следы пролеткультовского влияния – декларативность, абстрактность, схематизм, символичность. Но вместе с тем, подчеркивает А. Караева, эту поэзию отличает яркая образность народного мышления, эмоциональный накал. С ростом мастерства И. Каракотова в стиле его поэзии «постепенно сливались приемы ораторской агитационно-публицистической речи с эмоциональной повествовательной манерой народных лиро-эпических песен, а в поэтическом языке соответственно объединялись социально-публицистическая терминология, техницизмы, с одной стороны, и народная фразеология, лексика, с другой. Уже намечается тенденция к органическому единству образной системы и новых тем в поэзии» (стр. 82).

А. Караева показывает, что в стихах А. Уртенова также заметно влияние Пролеткульта и «Кузницы», но гораздо сильнее и плодотворнее оказалось воздействие Маяковского. Оно проявлялось сначала только во внешнем построении стиха («лесенка»), а позже в углубленной разработке таких новых для карачаевской поэзии тем, как тема любви, эволюция морального облика человека нового общества, борьба нового со старым в общественных отношениях, в быту, в сознании людей.

Обращение А. Уртенова к творческому опыту Маяковского имело огромное положительное значение: оно помогло освободить карачаевский стих от монотонности (обусловленной в известной степени строем языка, где ударение, как правило, стоит на последнем слоге), позволило сделать стих более гибким, интонационно богатым.

Карачаевская поэзия испытала значительное влияние восточной литературы. Обращение к богатейшему художественному опыту поэзии Востока способствовало выработке профессиональных навыков и овладению культурой стиха.

Вопрос о воздействии классической восточной поэзии на карачаевскую А. Караева рассматривает на творчестве А. Уртенова. Она показывает, что вначале А. Уртенов заимствует особенности стихотворной формы классической поэзии народов Ближнего и Среднего Востока, воспроизводит традиционную восточную строфику, увлекается звуковыми повторами, рефренами и т. д. В 30-е годы, когда шла борьба за развитие национального языка, за создание революционной поэзии, критики справедливо упрекали поэта за пристрастие к арабизмам. Новое содержание карачаевской поэзии требовало новых средств поэтического выражения, арабская же лексика и терминология, поэтические образы религиозной мусульманской литературы отождествлялись только со старым строем, с исламом.

В процессе анализа творческого пути А. Уртенова А. Караева прослеживает, как поэт «постепенно приходит к пониманию необходимости диалектического решения проблемы усвоения культурного наследия Востока… Там, где этого требует тема, мысль стихотворения, А. Уртенов широко пользуется изобразительными средствами восточной поэзии, особенно в своих антирелигиозных и сатирических произведениях» (стр. 87).

Обращение к образам восточной поэзии обнаруживается и на следующем этапе развития карачаевской литературы в творчестве А. Эбзеева. Автор книги полагает, что восточные традиции были восприняты им не непосредственно из арабской поэзии, а через карачаевскую поэзию 20 – 30-х годов и особенно в годы пребывания поэта в Средней Азии.

Детальный анализ истоков карачаевской поэзии выполнен А. Караевой глубоко и тонко: целое не разъято на «составные части», общая картина поступательного развития литературы предстает перед читателем в ее единстве и оригинальности. На протяжении всего исследования А. Караева подчеркивает, что карачаевская литература, являющаяся органической частью многонациональной советской литературы, разрабатывает общие темы и проблемы, и вместе с тем исследователь раскрывает национальное своеобразие карачаевской литературы.

Особый интерес представляет раздел «Литература 50-х – начала 60-х годов». Он содержит характеристику качественно нового этапа в истории карачаевской литературы, который начался в 1957 году, когда восторжествовала справедливость и карачаевский народ смог возвратиться на родину.

Известно, что исследование литературного процесса, еще не завершенного, представляет особую трудность. В работе А. Караевой этот период охарактеризован достаточно полно. Правда, композиция раздела представляется не совсем удачной: стремясь выдержать принцип анализа произведений по жанрам, автор рассматривает, например, творчество О. Хубиева в двух разделах – «Проза» и «Поэзия», творчество Х. Байрамуковой исследуется в трех разделах, и, таким образом, в ряде случаев целостной характеристики творчества писателя не получается.

Монография А. Караевой завершается летописью литературной жизни Карачаево-Черкесии (1917 – 1963) и подробной, тщательно составленной библиографией.

Работы А. Караевой о фольклорном наследии карачаево-балкарского народа, и путях развития советской карачаевской литературы – хороший подступ к созданию развернутой истории карачаевской литературы.

1. А. И. Караева, Очерк истории карачаевской литературы, «Наука», М. 1966, 320 стр.[↩]